Читать книгу "Шекспир мне друг, но истина дороже - Татьяна Устинова"

– До свадьбы заживет, – выдал Озеров фразу, которую полагается говорить в таких случаях.

– До моей? – осведомился молодой сценарист. – Или до вашей серебряной?..

В номере Озерова было очень холодно – он забыл притворить окно, и сквозняк трепал легкую штору. Федя прикрыл створку, зажег везде свет и включил чайник. Потом достал что-то из рюкзака.

– Таблетки пить не буду, – напрягся Максим. – Хватит.

– О’кей, шеф, – легко согласился Федя. – А чай будете? Мамаша прислала превосходный английский чай. – И он потряс перед носом у Озерова жестяной банкой. – Она считает, что нет ничего лучше чашечки крепкого горячего чая, особенно если…

Жестяная банка вдруг напомнила Озерову важное. Он вроде помнил про это важное, а потом забыл начисто!..

– Слушай, Федя, – сказал он и взял у него из руки банку. – Помнишь желтый баллончик в Лялином доме? Егор сказал, что это его баллончик? Он чего-то там красил, а потом растворителем чистил! Помнишь?

– А должен помнить?

– Это не его баллончик, – продолжал Максим. – Он сначала решил, что его, а потом оказалось, что не его.

Федя подумал немного.

– И что? Допустим, его поджигатель оставил, ну и что? Отпечатки пальцев, что ли?.. Так это не проканает, Максим Викторович. Хотя… – он вдруг с размаху плюхнулся в кресло и стал с остервенением чесать голову, – хотя было что-то… я видел… или мне показалось, что ли… или не видел, а только подумал…

Озеров покосился на него. Пусть думает, вспоминает. Может, чего и надумает. Он сообразительный и быстрый, как белка. Не ошиблись они в мальчишке. Хороший мальчишка. Немного балабол и фанфарон, ну и что такого?.. Главное, Василису в Москву отвез, бабушку к отцу пристроил, и вообще, кажется, человек порядочный… Порядочный – какое старое, почти забытое слово!.. Кому теперь есть дело, порядочный человек или нет, главное – успешный. Если успешный, но непорядочный – значит, настоящий, правильный человек. Если порядочный, но не успешный – значит, неудачник, лишний, списать его со счетов, нет его и не было никогда.

– Что-то вы совсем… того, – где-то вдалеке выговорил фанфарон и балабол, – спите. Давайте-ка вот так, ложитесь, во‑от, правильно, очень хорошо, утро вечера мудренее…

Федя стащил с начальника башмаки, аккуратно поместил его ноги на диван, накрыл пледом и вышел, тихонько притворив за собой дверь.

Ему требовалось подумать.

Ему нужно подумать и позвонить Василисе. Он сегодня звонил ей раз пять или семь – всего-то!.. Он представил себе Василису в собственной пустой квартире, посмотрел на часы, чтобы удостовериться, пустая она или уже нет – родители возвращаются поздно, а у брата сегодня тренировка. На часы посмотрел и моментально забыл и о времени, и о Василисе, и о родителях с братом.

Желтый баллон с чем-то горючим, лошадиная голова, коньяк, который пил Верховенцев перед смертью, какое-то глупое отравление Валерии Дорожкиной, проделки Рамзеса, пожар в Лялином доме и предсмертная записка, драка Озерова на чугунном мосту над сценой… Должно быть что-то, объединяющее разрозненные части головоломки. Или кто-то объединяющий!.. Кто-то, кто, не жалея сил, стремится убивать и разрушать. Зачем?.. Во имя чего?..

«Кому дана такая сила, тот небывалый человек», вспомнилось ему.

Что за небывалый человек обитает в театре?..

Федя подумал, что знает этого человека, много раз проходил мимо, но почему-то не обращал на него внимания. Как можно не обратить внимания на такую ненависть и силу?.. Или он, Федя, что-то все время пропускает? Или не обращает внимания?

Он вошел в свой номер, как был одетый, лег на кровать, смяв шелковое покрывало, положил на живот телефон, закинул руки за голову и стал думать.

Утром Озеров проснулся от того, что к нему в номер ломился орангутанг. Орангутанг тряс дверь, крутил ручку и прыгал там, за дверью, так, что сотрясался пол.

Максим представил его себе – волосатое чудовище с желтыми клыками и квадратной мордой. Некоторое время Озеров продолжал лежать, хотя понимал, что орангутанг так просто не отстанет, его нужно прогнать. Он встал и, волоча за собой плед, распахнул дверь, приготовившись дать распоясавшейся обезьяне отпор.

– Доброе утро, Максим Викторович! – вскричал орангутанг, тараща шоколадные глаза. – У вас знатный фингал! У меня такой был в третьем классе, когда мы подрались с Димоном. Мы с ним только один раз подрались, с тех пор не дрались ни разу. А тогда наших мамаш даже в школу вызывали, – похвастался он, плюхнулся в кресло, по-обезьяньи длинной рукой дотянулся до шкафа, распахнул его и выудил пакетик и банку.

– Арахис соленый к пиву, – прочитал он. – Как вы думаете, можно употреблять его без пива, если прямо указано, что он к пиву?

– Федя, – сказал Озеров мученическим тоном. – Что тебе от меня надо, а?..

– Может, я хочу съесть именно ваш арахис и выпить именно ваше пиво? Прямо с утра?

– Ты ведешь себя со старшими как орангутанг.

– Между прочим, «орангутанг» переводится с индонезийского как «лесной человек». Orang – человек, а hutan – лес. Я почти говорю по-индонезийски. Его учит моя сестра.

– У тебя же брат! Какая сестра?

– Двоюродная, – с готовностью сообщил Федя Величковский. – Звать Сашкой, в университете учится. Очень красивая, хотя вредная немного. То есть полезная, но вредная.

Озеров улыбнулся.

– Мою жену тоже зовут Сашей.

– Это нам известно, – пробормотал «лесной человек», смутившись, как будто Озеров сообщил ему нечто очень интимное. – Слушайте, шеф, я как раз об этом хотел поговорить. Жена – это вам не кот чихнул.

– В каком смысле? – не понял Озеров.

– Нам нужно поговорить с женой Верховенцева. Еще раз. Получается, его смерть выгодна только ей! Да еще попытка отравить соперницу! Ну, да, да, попытка не удалась, но ведь была! Была такая попытка!

Озеров зашел в ванную и, не закрывая за собой дверь, принялся чистить зубы. Все лицо у него болело, во рту было горько. Он плескал воду себе в лицо и глотал ее с надеждой проглотить горечь, но она никак не проглатывалась.

– Шеф! Вы меня слышите?

Озеров промычал, что не слышит.

– Шеф, как она могла просто так его отпустить? Она же знала, что лишится всего! И почему-то отпустила его к Дорожкиной! Как такое возможно?

Озеров завернул кран.

– Ты раньше говорил, что она не похожа на леди Макбет.

– Я и сейчас продолжаю утверждать, что не похожа. У нее нужно спросить про… запасной аэродром, понимаете? Если она знала, что муж вот-вот с ней разведется, у нее должен быть приготовлен запасной аэродром! И про Валерию! Я тогда не понял, от чего эта Лариса так легко сдалась! Или она не сдалась, а решила покончить и с мужем, и с соперницей?..