Читать книгу "Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов"

Трое друзей Максюта, Стеколкин и Курдюк тоже провели эту ночь без сна. И так же причиной ночных бдений послужила смерть мэра. Но в отличие от Голенева, чиновники не оплакивали Постникова. Они ругались.

– Я, блядь, от тебя, Данилка, никак не ожидал! – В который раз упрекал Максюту полковник Курдюк: – Ты же, бля, разумный мужик. Как тебе только пришло в голову рекомендовать Постному секретаря райкома.

– Я хотел как лучше. – Оправдывался Максюта.

– Ты хоть, мать твою, понимаешь, что натворил!? Телкин упрется рогом против приватизации завода. К чему тогда было жопу рвать? – Продолжал возмущаться полковник.

– Вот пускай теперь сам и разбирается. – Зло заметил Стеколкин. Вячеслав Антонович чувствовал себя обиженным вдвойне. Он, можно сказать, башкой рисковал, а тут открываются такие дела…

Максюта попытался друзей успокоить:

– Не гоношитесь, мужики, мы Телкина уломаем.

Курдюк и не думал успокаиваться:

– На хера было, бля, создавать эту головную боль. Постного нет, город под нами. Если бы не ты, сейчас только живи и радуйся.

– Ваня прав. – Подхватил Стеколкин: – Если бы Постный на торжественном вечере не подписал приказ о назначении Телкина, я бы через месяц собрал актив, доложил на нем, что городской бюджет не в состоянии создать условия для цементного производства и предложил бы перевести его из государственной в кооперативную форму. Паперный, как член городского совета, меня бы поддержал. И завод наш. А теперь что?

Максюта тоже начинал злиться:

– У вас все просто. А Мака, а этот Коленев? Он же завод построил на свои бабки. Нет Тихона, он скажет – мое. Что вы ответите?

– С афганцем пускай девчонка разбирается. За что этой бляди давать долю, если она со своим кобелем не сладит. – Отмахнулся полковник.

– Не надо про нее так. – Ласково заступился за девушку Вячеслав Антонович: – если бы не Мака, нам бы предстояло в понедельник пить не за упокой, за здравие…

– Ладно, мужики, хватит лаяться, – примирительно заявил Максюта. – Придется отстегнуть Телкину, и все дела.

Стеколкин взвился:

– Ты, понимаешь, что лепишь. Андрей Макарович никогда не возьмет. Он же убежденный коммунист!

– Это в той стране, а в этой он себе не враг. И потом, я не собираюсь с ним говорить на эту тему.

– А с кем, бля, ты намерен говорить? Со мной? – Зло ухмыльнулся Курдюк.

– С тобой хули говорить. – Вскипел Максюта: – С Прудкиным поговорю. Пусть редактор уломает тестя.

– Вот, бля, заварил кашу, – и полковник грязно и витиевато выругался.

В кабинет заглянула супруга Курдюка, Таисия Николаевна:

– Вань, вы когда-нибудь угомонитесь?! Время восьмой час…

Максюта удивленно посмотрел на часы:

– Закрываем базар. Пора на работу собираться и думать, господа хорошие, кто похоронную комиссию возглавит?

– Ты и возглавляй. – Буркнул Стеколкин.

– Нет уж, идтить вашу мать, – отказался Данило Прокопьевич и выразительно резанул ладонью об локоть: – На-ка выкуси! Ты теперь, Славка, у нас взаместо мэра, вот и покажи себя людям. – И загоготал, как жеребец.

Вылетая в Бирюзовск, Голенев оставил машину на платной стоянке в Домодедово. «Волжанка» оказалась на месте, но выехать он не мог, потому что перед ним растопырилось дверцами серебристое «Вольво». Двери иномарки владелец распахнул настежь, а сам куда-то исчез. Олег усадил Маку в машину, а сам пошел искать обидчика. Их оказалось трое. Двое крепких парней прощались с третьим, тоже весьма внушительного вида молодым человеком. Он держал в руках маленький чемоданчик и рассказывал провожавшим какую-то забавную историю.

– Мужики, там ваша тачка с открытыми дверями? – обратился к ним Голенев.

– Ну, моя. – Ответил один из провожавших.

– Мне бы выехать.

– Выезжай, если надо, – ухмыльнулся водитель «Вольво».

– Вы мне дорогу загородили.

– Тогда жди.

– Вы меня не поняли? – В другое время Олег отнесся бы к подобной проблеме спокойно. Но сейчас нервы у него были взвинчены до предела.

– А ты чего, пацан, голос повышаешь? – Спросил дружок владельца иномарки и двинулся на Олега.

– Я тебе нет пацан, – Голенев сделал шаг вперед, и нахал медленно опустился на асфальт.

– Что ты с ним сделал? – крикнул владелец иномарки и вместе с обладателем чемодана бросился на Олега. Голенев одного ударил нагой в пах, а другого послал кулаком в нокаут. В пах получил владелец «Вольво». Не обращая внимания на его вопли, Олег вывернул ему руку и повел к иномарке. Усадив водителя за руль, захлопнул раскрытые двери и спокойно уселся в свою машину. Через секунду путь оказался свободен. Выезжая со стоянки, Олег заметил, что нокаутированный уже на ногах и оказывает помощь приятелю.

– Восстановил справедливость? – спросила Мака, подкрашивая себе ресницы.

– Пришлось проучить жлобов, – нехотя пояснил Олег. Они выехали на трассу, и он утопил педаль газа в пол. Дорога позволяла любую скорость, но «Универсал» Павла больше ста двадцати выжать не мог. И это для него было много. Кузов дрожал, сзади постукивала подвеска, а движок, хоть и с заваренным глушителем, все равно выл как истребитель времен Второй мировой.

До Московской Кольцевой они не разговаривали. Тут Олегу пришлось ехать медленнее, и шум в салоне стал тише. Мака положила свою руку ему на коленку:

– Я понимаю, как тебе тяжело. Могу чем-нибудь помочь?

– Можешь, если не будешь меня доставать, – ответил он.

Оставшиеся четыреста пятьдесят километров Мака молчала.

В Глухов они въехали около трех часов дня. Олег высадил девушку возле ворот ее кооператива и со словами «Я сам тебя найду», рванул к дому Постникова.

Дверь открыла Руфина Абрамовна. Олегу показалась, что она постарела на несколько лет. Он обнял пожилую женщину:

– Как Таня?

– Сидит у него в кабинете. На все звонки таки отвечаю я. – И плечи у нее затряслись.

– Понял. Держись, мама Руфа.

– Что мне таки остается…

– Я хочу видеть Татьяну.

– Попробуй.

Олег шагнул в квартиру и постучал в кабинет. Таня не ответила. Он открыл дверь и вошел. Она сидела за письменным столом Тихона и смотрела в стену. Он взял стул и присел рядом. Она на мгновение повернула к нему голову и снова отвернулась к стене. Глаза у нее были сухие, но их выражение Олега испугало. Минут пять они сидели молча.

Голенев заговорил первым:

– Как это было?

– Очень просто. Тихон слишком старался обогнать Стеколкина. Лодка зачерпнула воды и перевернулась.