Читать книгу "Любовное зелье колдуна-болтуна - Дарья Донцова"

Старшая Шарова вцепилась в диванную подушку и начала колотить ею по подлокотнику, крича:

— Я имела право на связь с Семеном, потому что спасала фамилию Шаровых! Не родись Вася на свет, сейчас бы в Лоскутове Бражкины верховодили! А ты дрянь развратная!

— Следуя вашей логике, я тоже имела право на рождение сына от Игоря, — отбила подачу Светлана Алексеевна. — Кстати, у вас все равно ничего хорошего не вышло — девочки, ваши внучки, выйдут замуж, и трендец Шаровым. И я, в отличие кое от кого, не убивала своего мужа, Василий жив, здоров и невредим. А вот где его юридический папочка? С чего, интересно, Петр Ильич на тот свет внезапно отправился, а?

Алевтина Степановна попыталась встать, но не смогла, ноги отказались держать ее.

— Бабушка, ты дедушку убила? — разинула рот Оля. — Чем? Ножом зарезала или застрелила?

Мать Василия Петровича швырнула во внучку подушкой.

— Дура! Наглая, невоспитанная идиотка! Неужели не ясно, что москвичей специально вызвали, чтобы оболгать Шаровых и возвысить Бражкиных?

— К детективам обратились не мы, — подала голос Ирина Федоровна. — И, Ангелина, заметь: твой сын наполовину Бражкин, шаровской крови в нем нет. Да и Степан был тоже из наших, причем на три четверти.

— Нет, неправда, — отрезала старуха, — это вранье.

Константин показал на доску, возле которой на полу валялись обрывки ксерокопий документов.

— Анализ ДНК подтвердил наше родство с Василием Петровичем. Правда, исследования крови Степана нет, но навряд ли Светлана Алексеевна все выдумала. Кстати, думаю, что ее жизнь после шокирующего признания кардинально поменяется.

— Вот и слава богу, — прошептала мать Оли. И повторила: — Устала я, сил больше нет, не вижу смысла продолжать жить с Василием.

Глава 38

— Ваш роман с мэром длился до его смерти? — спросила я.

— Нет, — после небольшой паузы ответила Светлана Алексеевна. — Пару лет назад мы, оставшись друзьями, прекратили интимные отношения.

— Почему? — спросила Антонина.

— Это очень личная информация, — увильнула от ответа женщина.

Я вынула из папки очередную ксерокопию.

— Если там новый пасквиль на Шаровых, я опять его порву, — пригрозила Алевтина Степановна. — Уничтожу, как остальные документы.

— Бабушка, не старайся, это ведь не подлинники, — пробормотала Катя, — настоящие бумаги в каком-нибудь сейфе. И нам уже хуже не станет, хуже просто некуда.

— Не смей так говорить! — закричала Оля. — Я знаю, как только ты эту фразу произнесешь, мигом ваще агромадная беда начинается. Папа, зачем ты их из Москвы вызвал? Разве мы плохо жили? Какого хрена захотел правду про смерть Бражкина выяснить? На фига тебе кресло мэра? Вон что вышло!

Я прикрепила листок к доске магнитом.

— Перед вами очередная жемчужина из собрания Агнии Генриховны Бундт. Примерно три года назад Игорь Семенович начал регулярно летать в Москву. Заведующую медархивом его вояжи удивили. Пожилая дама почуяла аромат тайны и обратилась к частному детективу Роману Варскину.

— Родятся в пруду крупные щуки, да их простой пескарик за усы дергает, — подал вдруг голос Федор Михайлович. — Рома из наших, его по состоянию здоровья комиссовали, нашли непорядок с сердцем. Он агентство открыл. Дорого берет, хорошо теперь живет.

— Варскин мог Агнии Генриховне безвозмездно услугу оказать, — предположил Глеб Валерьянович. — У Бундт полно компромата, может, и на Романа папочка есть.

— Нам неинтересно, как милая старушка расплачивалась с сыщиком, — остановила я эксперта, — важно иное: Варскин узнал, что мэру поставлен малоприятный диагноз — опухоль мозга.

— Мама, это правда? — ахнул Константин.

— Почему ты нам не сказала? — подскочил Семен.

Максим опустил глаза.

Старший брат показал на него пальцем.

— Похоже, он знал.

— Ага, любимчик всегда в курсе! — взвыл Семен. — Ну да, наш милый Максик, лучший дружочек мамы. Чмок-чмок, зайчик, всегда рядом, за руку держится… Ах, ах, Макс у нас ученый… А мы с Костей быдло. Мамуля всегда торгашей презирала.

— Неправда, — прошептала Каролина Олеговна, — я ко всем детям отношусь одинаково.

— Все сыновья любимые, но один любим больше, чем другие, — прошелестела Надя.

— Конечно, конечно, вы ко всем детям одинаково относитесь, — подхватила Раиса, — просто первые два сына вам не очень нравятся.

— Макс узнал случайно, — прошептала Бражкина, — не спрашивайте как, это вас не касается.

— Он тебе ребро сломал, — сказала вдруг жена Василия Петровича, — я в курсе.

Вдова мэра кивнула и тихо заплакала.

— Кто кому ребра ломал? — опешила Раиса.

Светлана Алексеевна встала.

— Татьяна, полагаю, я объясню ситуацию лучше вас. Опухоли мозга — темная история, но кое-что известно. У Игоря новообразование было не злокачественное, росло медленно. Первой на то, что с Бражкиным творится нечто странное, обратила внимание я, заметив, что Гарик внезапно стал проявлять несвойственную ему агрессивность. Прости, Каролина, не хочу тебе делать больно, но придется сказать. В сексе Игорь всегда был нежен, думал больше о моих ощущениях, чем о своих, одним словом, лучший любовник на свете. И вдруг он превратился в грубияна — причинял боль нарочно, явно получая от этого удовольствие. Один раз выбил мне зуб. Агрессия накатывала на него только в постели; одевшись, Гарик становился прежним и пугался того, что сделал, просил прощения, не понимал, как такое совершил, повторял: «Мышка, это не я! Ничего не помню!» Мне удалось убедить Игоря обратиться к врачу. В Лоскутове по понятным причинам делать это он не захотел, отправился в Москву. Там поставили диагноз, выписали лекарства и велели раз в полгода прилетать на цикл уколов.

— Почему ему не сделали операцию? — рассердился Константин.

— Хирургическое вмешательство в мозг дело опасное, — вздохнула Светлана Алексеевна. — Игорь боялся: вдруг врачи заденут что не надо, и он ослепнет, оглохнет, превратится в овощ. И он категорически не желал оперироваться в России. Я нашла хорошую клинику в Европе, Гарик туда полетел. Один. Сказал всем, что его позвали на конференцию мэров активно растущих провинциальных городов, присутствие супруги не предусматривается. Но на самом деле он лег на обследование. Зарубежные специалисты предложили не торопиться с операцией, согласились с лечением, которое подобрали в Москве, только посоветовали приобрести медикаменты у них. Терапия не только уменьшила новообразование, но снимала приступы агрессии, которые возникали у Гарика в период полового возбуждения. Кстати, на вопрос, почему это происходит, никто из медиков ответить не смог. Мозг вообще большая загадка, а опухоль у Игоря находилась в плохо изученной зоне, она на что-то давила, отсюда и такая реакция. Но как только наступала разрядка, Гарик становился прежним. Поэтому никто из посторонних ничего не замечал. Сексом-то на людях не занимаются.