Читать книгу "Странные женщины - Елена Белкина"

Женечка вздохнула.

Он тут же бодро поднял голову и спросил с надеждой:

— Действует?

— Что?

— Ну, вот эта история? Она всех женщин почему-то очень возбуждает.

— Да? Ее для тебя, случайно, не тот же самый писатель написал?

— Он! Он вообще специалист по таким делам. Нашел себе отличную кормушку. Секс по телефону знаешь?

— Читала.

— Ну вот. Там мало голос приятный иметь, там же фантазия нужна. А это не у всех. У меня, например, фантазии нет совсем. И вот он пишет для этих телефонных барышень заготовки. И большие деньги берет, зараза!

— Что ж, — сказала Женечка, — каждый зарабатывает, как умеет. Давай спать. Там, за печкой, раскладушка есть.

— Ты мне ее предлагаешь?

— А кому же?

— При моем росте на раскладушке спать?

— Ладно, я буду на раскладушке.

И они стали укладываться.

И Матвей вдруг спросил:

— Слушай, а может, без всяких фокусов, а? Просто, ну, обычным способом. Ты мне так понравилась! Мне никто так не нравился.

— Это прогресс, — сказала Женечка. — Раньше, наверное, тебе нравился только ты сам.

— Да, — честно признался Матвей. — Так как? А?

Женечка не ответила, она уже засыпала.

Среди ночи послышался страшный грохот в сенях: кто-то наткнулся в темноте на помойное ведро. Дверь распахнулась, зажегся свет.

Это был Дмитрий. Он был пьян, взлохмачен, в руке он держал ржавый топор, который валялся до этого у крыльца.

— Ага! — закричал он. — Для конспирации по разным местам разбежались! Ты даже одетая! А этот зато — голенький! Не успел, не успел! Так голеньким и помрешь! Ясно тебе? Голым пришел ты в этот мир и голым уйдешь!

Матвей перепугался страшно.

Он, закрываясь одеялом, отполз к стене и тихо просил:

— Дима, не надо! Дима, у меня нервы! Дима, не пугай меня! Ничего не было!

— А почему ты голый?

— Я привык так спать! Я не могу спать одетым! Я привык, спроси кого хочешь!

Женечка встала, подошла к Дмитрию, взяла у него топор и вышвырнула его за дверь.

— Чудак, — сказала она. — В самом деле ничего не было.

— Почему?

— Тоже вопрос! Я не захотела, он не захотел.

— Не может быть! Он не мог не захотеть! И ты не могла не захотеть!

— А вот могла. Мне не нравятся мужчины без мозгов. А он безмозглый оказался.

— Абсолютно! — закивал, подтверждая, Матвей, продолжая бояться, хотя Дмитрий был уже без топора.

Дмитрий подумал.

Тяжело сел возле стола.

— Рано я пришел, — сказал он. — Не вытерпел. Надо было завтра или послезавтра.

— Ничего бы не изменилось, — сказала Женечка.

— Ты уверена?

— Конечно.

— Что ж ты? — спросил Дмитрий Матвея. — Где твой талант, твое мастерство? Ты меня, получается, обманывал?

— Я не обманывал, не обманывал! — запротестовал Матвей. — Спроси кого хочешь. Я пытался, но…

— Ага! Все-таки пытался, сволочь!

— Но ты же сам просил! Я пытался, а она не полюбила меня, — развел руками Матвей. — Мало ли что в жизни бывает!

— Ладно, — сказал Дмитрий. — Проваливай.

И Матвей за одну минуту оделся, забрал свою кассету, сказав Дмитрию:

— Это моя, можешь посмотреть.

— Ладно.

Открыв дверь и чувствуя себя в безопасности, Матвей выкрикнул:

— Вы плохие люди! Жаль, что я не умею остроумно ругаться! Я бы вас высмеял! Вы мне все нервы издергали!

Он хлюпнул носом, жалея себя, и ушел, хлопнув дверью.

— Где ты откопал этого монстра? — спросила Женечка.

— А тебе нужен не монстр? Будет тебе не монстр.

— А может, хватит?

— Нет, — сказал Дмитрий. — Не хватит. Иди ко мне. Я страшно соскучился. Я тебя смертельно люблю, подлая ты женщина.

Глава 6

Цвел май.

Дмитрий завершил наконец оформление холла, получил одобрение и деньги. Заглянул в отдел, где сидела Женечка, подошел к ней и тихо сказал:

— Сегодня отпросись пораньше, сходи домой и переоденься. То платье, что я тебе на прошлой неделе купил. И пиджак — вдруг вечером холодно будет. А в половине седьмого будь возле ресторана «Волна».

— Хорошо, — сказала Женечка.

Она выполнила все указания. Она надела маленькое черное платье, которое Дмитрий углядел в обычном универмаге, но довел до ума (он умел шить на швейной машинке), через руку повесила пиджак — женский, из довольно легкой материи белого цвета с полосатой подкладкой, но мужского покроя, двубортный, он каким-то нелепым образом превосходно и эротично сочетался с платьем, особенно когда на ногах туфли на высоком каблуке, простые черные туфли, которые, однако, не так просты, их Дмитрий тоже отыскал по случаю: носик у них маленький, вокруг стопы они облегают узко и изящно, каблук почти шпилькой, эффект получается такой, что красивый изгиб стопы, в сущности, обнажен, но одновременно и подчеркнут. (Вообще Дмитрий, если бы захотел, мог бы стать модным и богатым дизайнером одежды. Кутюрье, как в России у нас говорят.)

Итак, она стояла — и подкатил черный большой автомобиль. Оттуда вышли Дмитрий в неизменных джинсах и футболке и молодой человек в черном элегантном костюме, сам из себя тоже элегантный весь и, как и обещал Дмитрий, красавец: очи черные, очи жгучие, голос бархатный, галстук в клеточку, плечи твердые, шея крепкая и рука приятно тяжелая.

— Гордей! — познакомил Женечку Дмитрий. — От фамилии Гордеев. Были мы с ним одноклассники, а теперь я нищий художник, а он богатый богач. Он, скотина, у меня четыре картины купил по дешевке, понимает, тварь такая, что через пять лет после моей смерти на аукционе «Сотби» за них за каждую по десять тысяч фунтов дадут. Обаятельный, собака, до смерти, я никогда таким не был. И при этом умница. Ну и подлец скорее всего, этого я не знаю, в дела его не вникал.

Гордей слушал это, покачиваясь на каблуках, со снисходительностью короля, возле которого злобно ехидствует и беснуется карлик-шут.

— Никогда не любил и не уважал ни одну женщину, — продолжал расхваливать Гордея Дмитрий. — Женится лет в сорок только по расчету и никак не меньше, чем на какой-нибудь принцессе из Монако или всемирной топ-модели. Для этого и богатеет, может быть. Я обещал ему показать такую женщину, какой он никогда не видел и не увидит, тебя то есть.

Гордей, глядя в глаза Женечке глубоким (как ему, наверное, казалось) взглядом, сказал: