Читать книгу "Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл"

– Пожалуйста! – задыхаясь прохрипела Тесс.

И тут он отпустил ее. Тесс упала на бок, жадно глотая воздух, который обжигал ее распухшее горло. Украдкой она ощупала руку другой рукой и с облегчением обнаружила, что ее онемевшие пальцы все еще сжимают кольцо.

Положив голову на мягкое сиденье, Тесс стала молить Бога дать ей силы выдержать весь этот кошмар. Больше всего она боялась за ребенка. Вряд ли Стивен действительно намеревался убить ее, но это могло произойти случайно. К тому же он мог запереть ее и морить голодом, как когда-то...

Стивен молчал, погрузившись в свои мысли, и Тесс, получив передышку, закрыла глаза. Она непременно должна освободиться, и как можно скорее, а пока ей надо отдохнуть. Тесс отлично понимала, что, когда появится шанс, ей нельзя будет мешкать ни секунды.

«Арканум» совершил путешествие от Папеэте до Кале за восемьдесят семь дней. Французский пароход проделал тот же путь за восемьдесят девять дней, однако он стартовал на четыре дня раньше, и потому Гриф, опоздав на сорок восемь часов, не застал Тесс в Кале.

Проследить ее путь до Дувра было легко, так же как и найти отель, где она останавливалась: там хорошо помнили женщину, которая зарегистрировалась под именем миссис Меридон, и охотно рассказали Грифу историю о том, как Тесс покидала гостиницу.

Теперь он стоял в темноте под дождем у ворот Ашленд-Корта, почти такой же подавленный, как и несчастная флегматичная лошадь, привезшая его сюда и теперь мокнущая рядом с ним.

И тем не менее он должен был действовать как можно быстрее. Старк дал ясно понять, что Элиот намерен избавиться от Тесс, а разговор за обедом с хозяином трактира в небольшой деревушке близ Ашленда убедил Грифа, что для этого есть все основания: здесь каждый был уверен, что молодая госпожа совершенно безумна. Она пыталась поджечь дом, прикидывалась, что отрежет себе пальцы, угрожала слуге мистера Элиота кривым ножом с длинной ручкой, и потому ее долго держали взаперти для безопасности, пока наконец не отправили во Францию в психиатрическую больницу.

Зато никто не знал об аннулировании брака и о том, что женщина, о которой шла речь, уже не является миссис Элиот.

После нескольких вопросов выяснилось, что мистер Элиот вернулся из города день назад. Старый Джек Харпер привез его со станции Алтона. Вопрос только, одного ли? Хозяин трактира был уверен, что одного. Кроме как для Джека и хозяина, в небольшом легком экипаже не было места. Да, Элиот был достаточно хорошим лендлордом, не слишком дружелюбным, но честным. Он уволил большинство слуг, когда его жена заболела, но его агент подыскал им другие подходящие места. И все-таки Элиот был странным типом. Любой скажет это, посмотрев ему в глаза. Он слишком холоден. Было бы удивительно, если бы он своим обращением не свел молодую жену с ума. О, эти глаза!.. А она была довольно хорошенькой, хотя арендаторы видели ее только однажды, когда хозяин впервые привез ее сюда.

Гриф слушал сплетни об Элиоте и его жене, сидя среди пивных бочек и бутылок с крепкими напитками, а потом вышел наружу под дождь.

К тому времени, когда Гриф подошел к закрытым воротам Ашленда, дождь начал стихать. Будка привратника оказалась пуста. В лунном свете Гриф мог видеть сквозь металлические прутья только дорогу, вьющуюся между деревьями. Он развернул лошадь, снял с нее узду, завязал узлом поводья и пропустил их под заднюю луку седла так, чтобы животное не могло зацепиться за какой-нибудь куст при возвращении домой. Потом он шлепнул лошадь по крупу, и она, тяжело вздохнув, затрусила по тропинке и вскоре исчезла в темноте.

Мокрая стена, ограждающая поместье, была высотой примерно в десять футов, однако ее гладкая поверхность выглядела предпочтительнее по сравнению с острыми пиками железных ворот. Пройдя немного вдоль нее, Гриф обнаружил подходящее место, где рядом со стеной росло дерево.

Поскольку он полжизни провел, взбираясь на мачты клипера, у него в этом деле был большой опыт.

Узкий сюртук и жилет довольно сильно мешали ему, и, ухватившись за ствол, он услышал, как рукав на плече разорвался по шву. Грубая кора царапала руки, а шляпа, которую Гриф никогда прежде не носил, упала, как только он начал карабкаться вверх. Он сомневался, что ветка, свисающая над стеной, выдержит его, поэтому уперся ногой в ствол и, наклонившись, ухватился за верхнюю часть стены, которая, как тут же выяснилось, была покрыта битым стеклом. Гриф, выругавшись, отдернул руку и приложил ко рту окровавленную ладонь.

Порез оказался довольно глубоким, и Гриф, не дожидаясь, когда остановится кровотечение, поднялся выше по стволу, чтобы дотянуться ногой до верхнего края стены. Его ботинок уперся в усеянную стеклом поверхность. Гриф балансировал какое-то мгновение, чувствуя, как осколки давят на ступню даже сквозь кожаную подметку, потом оттолкнулся от дерева и прыгнул через стену.

Он приземлился и, поскользнувшись, едва удержался на ногах. К счастью, дождь прекратился, хотя вдали все еще слышались глухие раскаты грома. Гриф зажал рану пальцами и некоторое время ждал, когда прекратится кровотечение, после чего вытер руки о траву и направился к дому.

На фоне освещаемых вспышками молнии облаков Ашленд-Корт показался ему таинственным замком. Старинный дом первоначально строился в нормандском стиле: с круглой башней, которая теперь служила только для соблюдения симметрии. Гриф знал историю этого дома. Одна пристройка напоминала об эпохе Генриха III, другая – время царствования Елизаветы, но основная реставрация была произведена столетие назад. Позже в соответствии с капризом прабабушки Грифа к зданию пристроили еще одно крыло, видимо, желая воспроизвести греческий храм. Все вместе выглядело весьма нелепо, но сейчас дом казался Грифу величественным сооружением, и его раздражало то, что он уже второй раз за свою жизнь стоял у его двери как нищий попрошайка.

С этой мыслью он поправил галстук и позвонил в колокольчик, потом проверил свой револьвер. У него не было определенного плана действий. Как он надеялся, инстинкт подскажет ему, что надо делать.

Его рука опять начала кровоточить, но что-либо делать было уже поздно. Где-то в глубине дома прозвучал звон колокольчика. Огромная резная дверь со скрипом приоткрылась, и в проем высунулся старик. Его слезящиеся глаза беспокойно вглядывались в темноту крыльца. Гриф почувствовал жалость; он помнил этого слугу еще по рассказам отца.

– Бадгер, – тихо окликнул он. – Мистер Бадгер!

Старик вздрогнул и оглянулся с явным смущением. Потом он шире приоткрыл дверь и внимательно посмотрел на Грифа.

Слезящиеся глаза мистера Бадгера расширились.

– Милорд... – Он смотрел на Грифа и ничего не говорил, хотя его губы продолжали беззвучно шевелиться. Затем он приложил руку к груди, и Гриф на мгновение подумал, что старик сейчас рухнет на мраморный пол.

– Простите, – быстро сказал Гриф. – Я не хотел напугать вас. Я знаю, что уже поздно...

– Милорд, – повторил Бадгер, и теперь в его голосе прозвучало удивление. Он продолжал пристально смотреть на Грифа.