Читать книгу "Принцесса из Шанхая - Наталья Солнцева"

– Вы любите Ростовцева?

– Боже! – Альбина закатила подведенные черным глаза. – Какие пошлые вопросы! Представьте, люблю… по-своему. Я слишком много сил вложила в этот проект, чтобы вот так взять и отказаться от него, смириться с поражением. Ростовцев привлекает меня, как мужчина: его ласки дополняют мою чувственность.

Ее откровенность удивляла и завораживала. Красные пятна на лице этой роскошной дамы постепенно бледнели и вовсе исчезли, по мере того как она обретала душевное равновесие. Смирнов позволил ей отдышаться, подготавливая следующий удар.

– Я полагаю, господин Ростовцев также мог являться объектом шантажа, – внезапно заявил он. – Надеюсь, вы поможете мне пролить свет на темные стороны его жизни.

– Алек не посвящает меня в подробности ни своего прошлого, ни настоящего. Если честно, я мало его знаю. Он «меняет кожу» чаще, чем встает и садится солнце! Кое-какую рыбешку мне удалось выудить из мутной воды его молодости, – усмехнулась она. – Сначала на некую историю «любви и смерти» намекнула Лена, а потом… господин Лавринский поведал мне детали романтической драмы!

– Бывший прокурор?

Она царственно кивнула.

Смирнов знал Лавринского, но не близко, – будучи прокурором, тот пользовался уважением коллег, слыл порядочным человеком и добросовестным профессионалом. Он не станет ни добавлять лишнего, ни искажать факты.

Альбина рассказывала, сыщик внимательно слушал, кое-что уточнял, кое о чем переспрашивал.

– Пообещайте, что мой рассказ не повредит Альберту! – взмолилась она.

– Если убийство Стеллы – не его шалость, Ростовцеву бояться нечего. Помните ужин в «Триаде»? Лика куда-нибудь отлучалась?

– Н-нет, кажется… то есть она выходила… минут на пять, в дамскую комнату, наверное. А что? В тот вечер тоже кого-то убили?

– Примерно в то время, когда вы сидели в зале с фонтаном, умерла Красновская.

ГЛАВА 22

Несколько звонков в дверь Елены Журбиной отозвались в пустоте подъезда приглушенным эхом.

– Давай, милая, открывай, – прошептал Смирнов. – Ты жива, я знаю, и наверняка сидишь дома, отгородившись от всего мира стеной одиночества и страха.

Он нажимал и нажимал на кнопку звонка, пока за дверью не раздались робкие шаги.

– Откройте, Елена Дмитриевна! – громко произнес сыщик. – Я хочу с вами поговорить о Стелле.

Защелкали замки, и дверь приоткрылась на длину толстой металлической цепочки. В щель выглянуло осунувшееся, серое женское лицо, обрамленное пышными черными волосами.

– Вы ее адвокат? – безжизненным голосом спросила Журбина. – Зачем она вас прислала?

– Стелла Треусова умерла.

Звякнула цепочка, хозяйка посторонилась, пропуская гостя в полутемную квартиру.

– Как… умерла? Идемте в гостиную, только извините… там не убрано.

В маленькой полуовальной гостиной в самом деле царил беспорядок: на диване лежали подушка и плед, на кресле – платье и вечерняя сумочка, на полу валялись туфли. Вообще гостиная была выдержана в классическом стиле, – декоративные колонны, паркет, тяжелые шторы складками, на потолке лепнина и круглая люстра с хрустальными подвесками. В углу, на высокой круглой подставке стоял греческий бюст женщины с волнистыми локонами, расходящимися от пробора к вискам, с томно прикрытыми глазами и сладкой улыбкой на мраморных устах. За плечами женщины примостился пухлый Эрот с раскрытыми крыльями.

– Афродита? – восхищенно спросил Всеслав.

– Сапфо… богиня любви в поэтическом воплощении.

Он не удержался, подошел ближе, разглядывая бюст, – внизу, под соблазнительно округлой нежной грудью на отполированном мраморе была выбита надпись на непонятном языке.

– Что тут написано?

– Эрос вновь меня мучит истомчивый, горько-сладостный, необоримый змей, – процитировала Лена. – Это по-гречески.

– Красиво сказано.

Она помолчала, беспокойно, до хруста в суставах сплетая пальцы, спросила:

– Насчет Стеллы… с ней произошло несчастье?

– А вы ничего не знаете?

– Нас с Павлом пригласили на вечеринку… в «Элегию». Она явилась туда, устроила скандал… поступок вполне в ее духе! После истерики у Стеллы случился нервный припадок, что лично меня не удивило. Пришлось давать ей какие-то таблетки.

– Она мертва, – напомнил Смирнов. – К вам не приходили из милиции?

Журбина заметно волновалась, просто места себе не находила.

– Ко мне? Зачем? Простите… а вы, собственно, кто будете?

– Я частный сыщик. Вероятно, к вам приходил оперативник из уголовного розыска, но вы его не впустили. Почему?

– В дверь несколько раз звонили, только я никому не хотела открывать! – Голос Лены сорвался. – Я имею право отдохнуть хотя бы день, без телефонных разговоров, без посещений?! Я даже с работы отпросилась…

– Видите ли, речь идет об убийстве! Вы встречаетесь с бывшим мужем жертвы, и, следовательно, являетесь заинтересованным лицом. На вас в первую очередь падает подозрение!

– Ка… ка-кое подозрение? – побледнела Журбина.

Смирнов не собирался удовлетворять ее любопытство. Он преследовал цель довести собеседницу до крайней степени растерянности, чтобы она проговорилась, сболтнула то, о чем в других обстоятельствах промолчала бы.

– Разве Стелла не шантажировала вас? – напирал он. – Не угрожала разоблачением, не требовала денег?

– С чего вы взяли? – из последних сил защищалась она.

– Разве вы с Альбиной только подруги, и больше вас ничего не связывает? – продолжал сыщик. – А как же… чайная? Кстати, где вы познакомились с госпожой Эрман? Думаю, не ошибусь, предполагая, что именно за чашечкой…

– Ну, хватит! – взорвалась Лена. – Чего вы добиваетесь? Да, нас с Альбиной связывают… определенные отношения. Это ведь не преступление?

– Ни в коем случае. А Павел в курсе? Вы, кажется, стремитесь сделаться его женой, то бишь… занять место Стеллы.

– Они давно развелись, – помрачнела Журбина. – Место, как вы изволили выразиться, свободно.

– Теперь да! – многозначительно произнес сыщик. – У вас есть повод для убийства, дражайшая Елена Дмитриевна.

– Я не убивала Стеллу. Когда я уходила из ресторана, она была жива. Спросите у остальных гостей, у официантов, в конце концов! Они подтвердят.

– Вы подносили воду, которой потерпевшая запивала таблетки?

– Ну и что? Я взяла со стола первый попавшийся стакан… и вообще, при чем тут вода? – глаза Лены остановились, возмущение как рукой сняло. – Вы хотите сказать… ее отравили?

– Можно и так выразиться.

Лицо Журбиной, до сего момента бледное, вспыхнуло; она прижала ладони к пылающим щекам.