Читать книгу "Заблудшая душа - Антон Грановский"

— Там машины, — тем же тихим голосом проговорил Корсак и кивнул в сторону небольшой поляны, высвеченной полосками и пятнами лунного света.

Там действительно стояли машины. Их было много, больше десяти. Двигатели заглушены, фары выключены. Глеб двинулся было туда, но Эльза схватила его за руку.

— Что? — оглянулся Корсак.

— Глеб, я боюсь, — прерывисто прошептала Эльза, глядя ему в лицо тревожным взглядом.

Лунный свет отражался в ее белках и зрачках, воспламеняя их белым сиянием, отчего Глебу стало еще больше не по себе.

— Я тоже, — спокойно произнес Глеб. — Идем.

Он взял ее за руку и повел к машинам. Вскоре они были на месте. Глеб прислушался. До его слуха долетел странный звук — не то шум ветра, не то многоголосое пение. Он взглянул на ветви деревьев. Они были спокойны, ветер утих. Значит, где-то неподалеку, не дальше километра, пели или что-то декламировали люди.

— Это машина мэра Рогова, — тихо сказала Эльза, показав на огромный черный джип «Toyota Mega Cruiser».

— Ясно, — тихо отозвался Глеб.

— А это — прокурора Беккера, — указала она на белый, лоснящийся в лунном свете «Mercedes Brabus».

Глеб кивнул.

— А вон там — автомобиль Геера. — Эльза показала на бежевую «BMW X7».

— Значит, троица «отцов города» здесь, — резюмировал Корсак.

— И не только, — тихо сказала Эльза, окидывая взглядом небрежно брошенные в лесу дорогие иномарки. — Я думаю, здесь все обеспеченные и влиятельные жители нашего района.

— Что ж, — сказал Глеб, — пойдем, посмотрим на их ночные развлечения.

И они, стараясь ступать тихо, время от времени прячась за деревьями, направились туда, откуда доносилось мерное, жутковатое пение.

Идти пришлось недолго, и с каждым шагом звук певучего речитатива становился громче. Минут через пять в нем уже можно было различить мужские и женские голоса. А еще через пару минут Глеб и Эльза вышли к широкой поляне, залитой мертвым лунным светом. Пение стало почти оглушительным, и, испуганно застыв на кромке леса, Глеб и Эльза увидели тех, кто издавал эти мерные, тягучие речитативы.

Над расселиной оврага-тоннеля, подобно ядовитым болотным испарениям, висело белесое облако тумана. Около сотни фигур, облаченных в длинные белые одеяния, стояли в этом тумане, держась за руки, и раскачивались из стороны в сторону — в такт собственному жутковатому пению.

— Alte Beast erste Mann, — гудел многоголосый хор, — der Gründer von all den großen Familien unserer Stadt und unserer Region, freuen wir zu Dir! Nehmen Sie unsere Opfer![5]

Эльза смотрела на фигуры как завороженная. Глеб тоже не мог отвести от них взгляда. Вместо голов у раскачивающихся и поющих фигур были белые, чуть удлиненные к носу, звериные головы, лишенные ушей, с черными дырами вместо глаз.

— Wir verweisen Sie auf unsere Gebete! Hören Sie sie, die alte erste Mensch-Tier![6]

Глеб положил Эльзе руку на плечо и слегка надавил, заставляя ее сесть, и сам присел вместе с ней. Трава была влажная и холодная. Эльза передернула плечами, Глеб тоже почувствовал, как по его телу пробежал озноб, однако он не был уверен, что это от холода.

— Теперь ты видишь, — прошептала Эльза, и Глеб ощутил ухом и щекой ее теплое дыхание.

— Да, — прошептал в ответ Корсак. — Теперь вижу.

С полминуты они молча наблюдали за песнопениями.

— Что нам делать? — прошептала Эльза.

Глеб несколько секунд молчал, обдумывая ситуацию. Затем достал из кармана ключи от машины и протянул Эльзе.

— Езжай к библиотекарю, — прошептал он на ухо Эльзе под мрачный многоголосый речитатив сектантов. — Я ему доверяю. А я досмотрю действо до конца, а потом приеду к вам.

Эльза молчала. Глеб видел, что она не уверена, что ей стоит уйти и оставить его одного. Тогда Глеб взял ее руку и вложил ей в ладонь ключи.

— Иди.

— Хорошо, — прошептала Эльза.

Она секунду помедлила, а затем быстро приникла своими теплыми губами к его губам.

— Будь осторожен.

Эльза поднялась на ноги и повернулась, чтобы уйти. Увидев прямо перед собой белую звериную морду с оскаленными зубами, она в ужасе отшатнулась, но вскрикнуть не успела — белый кулак ударил ее в живот.

Глеб быстро обернулся на шум, и в тот же миг большой булыжник с силой опустился ему на голову. Глеб молча повалился на траву, даже не успев понять, что произошло.

2

— Alte Beast erste Mann, der Gründer von all den großen Familien unserer Stadt und unserer Region…

Глеб разомкнул веки, снова зажмурился от яркого света и тут же застонал от острой боли в затылке, гулким колоколом прокатившейся по изнанке черепа и подогнавшей к горлу ком тошноты.

— …freuen wir zu Dir! Nehmen Sie unsere Opfer!

Хор голосов оглушал. Перед глазами все расплывалось. Щеки и шея горели от странного жара. Глеб попробовал пошевелиться и тут же понял, что руки его чем-то стянуты за спиной. Он попытался пошевелить ногами, но и этого сделать не смог. Скосив глаза вниз, Глеб увидел, что его ноги обмотаны скотчем.

Он несколько раз моргнул. Перед глазами наконец-то прояснилось. Глеб увидел перед собой белые фигуры со звериными мордами, раскачивающиеся в такт многоголосому речитативу, и сообразил, что сам он лежит на земле.

Жар и свет шли он нескольких костров, разожженных вокруг странного сооружения из досок. Костры составляли полукруг, а само сооружение стояло на самом краю оврага, являющегося частью Роминтского лабиринта.

— Пустите! — услышал Глеб громкий женский вскрик.

Он поднял голову, и сердце его бешено заколотилось — двое рослых людей в масках и длинных одеяниях тащили Эльзу к дощатому помосту.

— Оставьте ее! — хрипло крикнул Глеб.

Но его никто не услышал. Эльзу остановили в нескольких шагах от дощатого сооружения, и Глеб вдруг понял, что это помост для аутодафе. Вязанки сухого хвороста были аккуратно сложены у основания деревянной «мачты».

Эльза закричала от ужаса, но один из людей, державших ее, резко ударил Эльзу кулаком в лицо, и она захлебнулась собственным криком.

— Wir lieben dich, den ersten Mann-Tier! Wir ehren Sie![7]…

От толпы, распевающей речитативы, отделилась невысокая фигура в белом одеянии и в такой же точно звериной маске, как и остальные. Фигура приблизилась к Эльзе и подняла руку. В руке, отразив пляшущие языки костра, блеснуло лезвие ножа.