Читать книгу "Взрослые люди - Денис Драгунский"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У вас есть эта запись? – спросил Лински.
Николай Петрович отпер сейф, достал папку. Протянул Линскому ксерокопию старинного документа.
– Прекрасно, Николай! – сказал Лински. – Михаэль Кошкин-Катц – ваш троюродный дедушка, – он достал бумагу с родословным древом. – Вот: сын Алексея Ивановича, сына Ивана Григорьевича, брата вашего прапрадеда.
– Но я о нем ничего не слышал.
– Это ясно. После войны он выполнял деликатные поручения. Молодой офицер. Ездил в Германию и Австрию. В пятьдесят третьем году ушел в американскую зону.
– Ну, и что это за наследство? – сдался Николай Петрович.
– Не знаю, – сказал Лински. – Оно здесь.
Он вытащил из портфеля кожаный футляр, как для ноутбука, а оттуда – плоскую серую коробку.
– Это маленький сейф, – сказал он. – Тут цифровой замок. Я не знаю шифр. Подпишите бумаги и забирайте.
Николай Петрович позвонил Васе Малинину – тому, который разыскал могилу Леночки. Вася приехал к нему домой.
– Интересно, что там лежит? – нервно спросил Николай Петрович.
– Прадедушкины письма. Два старых фото. Сушеный цветок, – сказал Вася, перебирая колесики цифрового замка.
– Фу, как скучно! А вдруг золотые облигации банка «Лионский Кредит»?
– Ага! – засмеялся Вася. – Или масонский фартук, дающий власть над тайной сетью лож… Хоп! Кажется, есть!
Сейф открылся, как книжка.
Внутри лежала толстая тетрадь.
«Журнал перегов. пред. СНК и рейхсканцл. Герм.» – было написано на обложке.
– Ни фига себе! – Николай Петрович схватил ее, раскрыл.
Там были наклеены телеграфные ленты.
– Шеф говорит, что искренне огорчен, но вынужден, – прочел он.
– Закрой и положи на стол! – раздался от двери жестяной голос.
13. Особые приметы
Они обернулись.
В дверях стоял человек в кожаном костюме, шнурованных сапогах и мотошлеме. Лицо было целиком закрыто очками и стальным забралом. Наверное, из-за этого голос казался таким странным.
В руках у человека был короткоствольный автомат с глушителем.
– На стол, сказано!
Николай Петрович осторожно положил тетрадку на журнальный столик.
– Зажигалку взял! – скомандовал человек.
– Я не курю, простите, – сказал Николай Петрович.
Но Вася, к сожалению, курил. На столе лежала пачка сигарет и зажигалка.
– Что вы хотите? – как можно вежливее сказал Вася.
– Поджигай тетрадь.
– Исторический, некоторым образом, документ, между прочим, – рассудительно ответил Вася. – Потомки не простят. Опять же, дом спалить можно. Но, ежели настаиваете уничтожить, прикажете в сортир спустить? – и он приподнялся в кресле.
– Сидеть!
Из автомата полыхнуло. Вася рухнул в кресло, держась за простреленную икру.
– Поджигай, – повторил человек.
– Что делать будем? – спросил Вася у Николая Петровича.
– Вас, козлов, мочить, – сказал человек.
– За что? – закричал Николай Петрович. – Да провалитесь вы все с вашими военными тайнами, дайте людям жить спокойно! На! Бери! Подавись! – он швырнул тетрадку в человека.
Тот поймал ее на лету и вдруг, перебежав через комнату, выскочил в открытую балконную дверь и спрыгнул вниз. Это был второй этаж.
Хрустнули ветки кустарника внизу, и тут же взревел мотор. Вой мотоцикла удалялся по переулку.
Вася встал, прихрамывая. Крови не было. Он подошел к балконной двери, вышел на балкон. Длинно выматерился.
– Козлы и есть, – Вася вернулся в комнату, держа в руках автомат, брошенный налетчиком. – Нас на муляж развели. Смотри, это травматика в муляже!
– Что ж ты оробел? – спросил Николай Петрович. – Ты же ГРУшник.
– Я не спецназ, я аналитик, – ответил Вася. – Хотя в мероприятиях участвовал. Но тут любой обалдеет. Понимаешь, любой противник, у него нормальный вид. Костюм, камуфляж, талибанский халат. А не такая гадость. Как в кино, блин, – он сел, потирая ногу. – Терминатор, сука…
– Скорую вызвать?
– Еще чего, – Вася закатал брючину; там был синяк. – Само пройдет. Но красиво, признай! – он даже поцокал языком. – Вот это профи, я понимаю. Скажешь, он сильно рисковал? Ого! Еще бы. Но успех – это сумма рисков. Молодец. Уважаю.
– Надо, наверное, позвонить…
– Куда? – усмехнулся Вася.
– Тебе, наверное, виднее. Куда звонят в таких случаях.
– В таких случаях сидят тихо, – прошептал Вася. – А в тетрадке был бабушкин девичий дневник. Судя по цветочкам и ангелочкам. Но – по-немецки. А ты немецкого не знаешь. Понял?
Николай Петрович кивнул.
Зазвонил мобильник.
На экране высветилось: «Алина». Звонила жена.
– Привет, малыш, ты где? – сказал Николай Петрович.
Незнакомый мужской голос ответил:
– Лейтенант Доценко, ГИБДД. Вы знаете гражданку с короткой белой стрижкой, в золотых часах «Омега»?
14. Жених для дочери
– Травмы, несовместимые… – сказал врач. – На скорости сто сорок, без шлема…
– Без шлема?! – Николай Петрович оттолкнул врача и побежал по коридору.
Перед дверью палаты он остановился.
Мысли бежали и сталкивались. Она не умеет водить мотоцикл. Допустим, научилась. Тайком от него. Да, да, он почти не бывает дома, она одна целыми днями, мало ли что ей в голову могло взбрести. Она не умеет стрелять, прыгать из окна. Ладно, допустим, тоже научилась. Тогда, получается, Катя сказала правду – Алина хочет, чтоб его не было. Не за деньги, не за квартиру-дачу… Какая-то жуткая ненависть. За что?
Но почему без шлема? Она же была в полной экипировке!
Николай Петрович открыл дверь.
– За что ты меня ненавидел? – проговорила Алина.
Она тяжело и редко дышала. Ее лицо было сплошной кровоподтек.
– Я тебя любила. Ты хотел меня убить, – едва шептала Алина. – Ты меня заказал. Ей. Чтоб жениться на ее дочке. Она мне рассказала правду.
Николай Петрович схватился за голову.
– Я ей ключи дала… и внизу ждала на мотоцикле… Я сзади сидела…
– Я очень тебя люблю! – крикнул Николай Петрович и заплакал от стыда – так это прозвучало глупо, пошло, ненатурально.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Взрослые люди - Денис Драгунский», после закрытия браузера.
