Читать книгу "Война корон - Кристиан Жак"

— Если мы продолжим наступление, он снова прикажет пытать и резать жителей селений и городов.

— А если отступим, станет милосерднее? Он не остановится, пока не истребит всех египтян. Фивам не устоять. Армия Яннаса двинется на юг и сотрет твой город с лица земли. Пока ты бездействуешь, от его жестокости страдают невинные люди. Объявив войну темному владыке, нельзя идти на попятный! Так считает царица Яххотеп, и я с ней согласна.

— Царица говорила с тобой?

— Нет, Камос, но я поняла по ее глазам, что даже если ты отступишься, она продолжит борьбу. Одна, с горсткой самых преданных и неустрашимых. Гиксосы поняли, что египтян им не подчинить своей воле. Апопи решил уничтожить все исконное население. Ты ничего не изменишь и никого не спасешь.

— Все наши победы — всего лишь сон!

— Ты отстоял Кусы, разрушил Неферуси, взял Гермополь на самом деле, а не во сне.

— Против колесниц у нас нет оружия.

— Гиксосы слишком уж полагаются на свои колесницы. Их самонадеянность нам на руку. На тебя возложили белую корону Верхнего Египта. Будь достоин ее. Пришло время свету победить тьму.

Яххотеп любовалась полной луной. Светлый бог возродился вновь. Снова ночное светило, средоточие тайной мудрости, восторжествовало над тьмой. В ясном небе сияли звезды. Вскоре лунный диск пойдет на убыль, и тогда сосуд предсказания умолкнет.

К Супруге бога подошел ее сын:

— Матушка, я решился. Мы продолжим бой. Ты права, иного пути у нас нет. Анат, моя возлюбленная, помогла мне понять и принять неизбежное. Она сказала то, что, наверное, хотела сказать мне ты.

— Ты молод, но боги не щадят и юношей. На твоих плечах непосильно тяжкая ноша. За последнее время на твою долю выпало столько мук и испытаний, что немудрено устать и отчаяться. Но помни, мой сын, ты фараон. От тебя зависит судьба целого народа.

— Наутро я объявлю, что мы продолжаем наступление на север.

Сако, маленький городок неподалеку, постигла та же участь, что и Пер-Меджед. Когда египтяне обнаружили обезображенные останки жителей, в войске поднялся ропот. Камосу с величайшим трудом удалось восстановить порядок.

Супруга бога исполнила погребальный обряд, и, глядя на нее, скорбную и величественную, воины одумались и присмирели. Им стало ясно, что их долг — не только освободить Египет от захватчиков, но и побороть, остановить кровожадное чудовище, готовое растерзать всех и вся.

Когда Яххотеп и Камос приступили к скромной трапезе, к ним подошел Усач. Он вел насмерть перепуганного человечка в черных доспехах.

— Глядите, кого я нашел!

Хилый гиксос, похоже, отвагой не отличался. Он съежился и затрясся, увидев наставленные на него со всех сторон мечи и копья.

— Он прятался в подполе. Позволь, царица, мои ребята поговорят с ним по душам.

Гиксос упал на колени и умоляюще посмотрел на Яххотеп.

— Прошу, пощадите! Я всего лишь гонец. Никому не причинил вреда, не умею сражаться, у меня и оружия нет.

— Почему же ты не ушел с остальными? — спросил Камос.

— Я спрятался в подполе, чтобы не видеть всех этих ужасов. Ждал-ждал, а потом заснул…

— Кому подчиняется свора бешеных псов?

— У нас отдает приказы флотоводец Яннас.

— Где он сейчас?

— Не могу знать, господин, не знаю. Я всего лишь гонец…

— Усач, прикончи его.

— Подожди, — вмешалась Яххотеп. — Гонец нам еще пригодится.

— Ты хочешь мне сообщить что-то важное, сестричка? — удивился правитель. — К чему такая спешка? Полно, здорова ли ты?

Даже Ветреница робела в присутствии Апопи, несокрушимого и бесчувственного, будто камень. Но отступать было поздно.

— Я… я узнала о заговоре.

— Назовешь мне имя злодея?

— Да, назову.

— Отлично, сестричка. Ты разоблачила больше негодяев, чем все мои осведомители и подсылы вместе взятые. Тебе нет равных. Говори скорее, кто на этот раз покушается на мою драгоценную особу?

Ветренице вспомнились проворные и ласковые руки Миноса, его прекрасное тело, вспомнилось, что лишь он один дарил ей дивное наслаждение.

— Он часто бывает во дворце, его трудно было заподозрить…

— Ну-ну, не медли! Сегодня же предатель окажется в лабиринте. И мы вместе с тобой полюбуемся его мучениями.

Ветреница тяжело вздохнула.

— Это управитель царского дома, — пролепетала она.

Апопи мгновенно отдал приказ схватить злоумышленника. Внезапно в его покои вбежал Хамуди со свитком папируса в руке, весь красный от гнева.

— Владыка, тебе послание от мальчишки Камоса.

— Кто доставил?

— Наш гонец. Египтяне поймали его, но не убили. Само собой, я приказал пытать дурака, но толку от него не добился. Так и сдох, ничего путного не сказав.

— Ладно. Прочти мне вслух, что пишет этот наглец.

— Владыка, я не решаюсь…

— Брось ломаться, читай!

Хамуди повиновался, задыхаясь от возмущения.

«Я, фараон Камос, заявляю тебе, Апопи, что ты вовсе не владыка Авариса, а жалкий самозванец и ничтожество. Все твои воины — трусы. Твой престол — плаха. На ней ты сложишь голову. В Аварисе все уже знают, что твоя смерть близко. Одни боятся, а другие ликуют. Ты служишь лишь злу, и зло поглотит тебя. Гиксосов поразит немощь, а их жен — бесплодие. Слышишь грозные крики? Мои воины подошли к стенам города. Армия Яххотеп и Камоса идет против тебя. Спасайся, презренный, пока не поздно!»

Распорядитель казны затрясся, брызгая слюной.

— Как смеет вонючий щенок угрожать тебе, владыка?! Разве не должен был Яннас раздавить эту мерзость?

Повелителя послание Камоса ничуть не смутило.

— Пустая болтовня, глупая попытка раздразнить меня и заманить в ловушку, — невозмутимо ответил он. — Египтяне хотели бы сразиться с нами возле Сако, на своей земле. Но мы им не помадимся. Пусть Яннас по-прежнему истребляет деревенщин. Мы сами назначим время и место будущей битвы. Я все продумал.

51

— Неприятеля не видно, — с досадой доложил глава разведчиков.

Яххотеп и Камос были явно разочарованы.

Вопреки их стараниям, Апопи не выдвинул войска к Сако. Промолчал в ответ на их оскорбления. Напрасно они готовились к бою.

— Одно мы узнали наверняка: у Апопи есть четкий план действий, — сказала царица, — и он упорно следует этому плану, вопреки обуревающей его ярости. Ведь наше послание не могло не задеть его непомерной гордыни.

— Его подлый замысел ясен: истреблять невинных и, все время отступая, заманивать нас в ловушку.