Читать книгу "Вторая Академия - Айзек Азимов"

— Да… — устало проговорил он. — Я — из Второй Академии.

— Которая, — закончил за него Дарелл, — находится здесь, на Терминусе.

— Да-да… Вы совершенно правы, доктор Дарелл.

— Отлично. А теперь объясните нам все, что происходило в течение последнего года. Говорите!

— Я хочу спать… — прошептал Антор.

— Успеете. Говорите же!

Горький вздох. Потом Антор заговорил торопливо и тихо. Остальные склонились над ним, чтобы не пропустить ни слова…

— Ситуация становилась опасной. Мы знали, что ученые на Терминусе стали интересоваться энцефалограммами и что вот-вот будет создано устройство такого типа, как сконструировал доктор Дарелл. Кроме того, нарастала общая враждебность в отношении Второй Академии. Мы должны были остановить развитие событий так, чтобы не повредить Плану Селдона.

Мы… мы попытались взять под контроль ваше… движение. Мы попытались присоединиться к нему. Это бы… избавило нас от подозрений и отвлекло от нас внимание. Одним из таких отвлекающих моментов была спровоцированная нами война с Калганом. Вот почему я отправил Мунна на Калган. Мнимая фаворитка Стеттина была нашей сотрудницей. Она устроила все так, чтобы Мунн делал нужные шаги…

— Что? Каллия?! — вскрикнул Мунн, но Дарелл жестом остановил его.

Антор продолжал, не заметив, что его прервали:

— С Мунном отправилась Аркадия. На это мы не рассчитывали… не можем же мы предусмотреть все… поэтому Каллия отправила ее на Трентор, чтобы предотвратить ее вмешательство. Вот и все. Кроме того, конечно, что мы проиграли…

— Меня вы тоже хотели отправить на Трентор, не так ли?

Антор вяло кивнул:

— Должны были… убрать вас отсюда… на время… Ваше сознание явно и неопровержимо излучало триумф победителя. Вы решали проблему создания своего прибора — «Менторезонатора».

— Почему вы не «обработали» меня?

— Не мог… не сумел. У меня были инструкции… мы работали в соответствии с планом… Импровизация… все бы нарушила… План только предсказывает вероятности… вы это знаете… как и План Селдона.

Фразы его становились все более отрывистыми, почти бессознательными. Голова моталась из стороны в сторону — болезненно, лихорадочно.

— Мы имели дело с отдельными людьми… не с массами… вероятности очень низки… и проиграли. И потом… если бы мы вас «обработали»… устройство изобрел бы кто-то еще… все было бесполезно… должны были тянуть время… а это труднее… Собственный план Первого Оратора… я не знаю всех деталей… только… ничего не вышло…

Он глубоко зевнул и впал в прострацию. Дарелл грубо встряхнул его:

— Не спать! Сколько вас здесь?

— А? Вы что-то спросили? О-о-о… немного… будете удивлены… около пятидесяти… нужно было больше…

— А конкретно на Терминусе?

— Пятеро… еще шестеро на заданиях… как Каллия… спать хочу…

Неожиданно он сделал над собой невероятное усилие, пытаясь побороть слабость и наваливающийся сон. Казалось, ему хочется сделать все возможное, чтобы как-то смягчить позор поражения.

— Но в конце я почти было поборол вас! Мог выключить защиту и схватить вас! Тогда посмотрели бы, кто здесь хозяин! Но вы дали мне фальшивый пульт… вы все время меня подозревали… Наконец он умолк и крепко заснул.

Изменившимся голосом Турбор спросил:

— И давно вы его подозревали, Дарелл?

— С тех пор как он тут появился, — последовал спокойный ответ, — Он заявил, что прибыл от Кляйзе. Но я прекрасно знал Кляйзе и отлично помнил, в каких отношениях мы расстались. Он просто заболел розысками Второй Академии, а я его бросил. Мое поведение было оправдано, поскольку я понял, что разумнее и безопаснее вести исследования самостоятельно. Но объяснить этого Кляйзе я не мог, да он и не стал бы меня слушать. Для него я остался трусом и предателем, возможно, он даже счел меня агентом Второй Академии. Он из тех, кто не прощает обид, и с того самого времени вплоть до самой смерти он со мной не общался. И вдруг, ни с того ни с сего, в последние недели своей жизни он пишет мне — совсем как старый друг — и присылает ко мне своего сотрудника, ученика, с предложением возобновить старые исследования.

Это было настолько не похоже на него! Он не мог на такое пойти без постороннего воздействия. Тогда я и стал думать о том, не подсунул ли он мне настоящего агента из Второй Академии. В итоге так оно и оказалось.

Он вздохнул и на секунду прикрыл глаза.

Семик взволнованно проговорил:

— Но что же мы будем делать с ними со всеми… с этими, ну из Второй Академии?

— Не знаю, — устало отозвался Дарелл. — Можно, например, устроить что-то вроде резервации. В Зоранеле, к примеру. Можно их там поместить и окружить планету защитным полем с помощью «Менторезонатора». Мужчин и женщин лучше было бы разделить, а еще лучше — стерилизовать, и через пятьдесят лет Вторая Академия останется историческим фактом, не более. А может быть, милосерднее было бы дать им всем спокойно умереть.

— Как выдумаете, — задумчиво спросил Турбор, — а мы не могли бы обучиться этому их дару? Или они с ним рождаются, как Мул?

— Не знаю. Но думаю, дар этот приобретается в процессе длительного обучения, поскольку данные энцефалографии показывают, что такие способности есть в мозгу каждого человека, только в латентном состоянии. Но для чего вам это чувство, этот дар? Видите — он им не помог.

Он нахмурился.

Он молчал, а мысли его кричали.

Все получилось слишком легко, слишком легко… Они были побеждены, эти непобедимые, побеждены, как книжные злодеи, и это ему не нравилось.

Черт побери! Когда же человек может быть уверен в том, что он — не марионетка? И как он может знать, что он — не марионетка?

Аркадия возвращалась домой, и мысли его постепенно отвлеклись от того, с чем ему еще предстояло столкнуться.

Она была дома — неделю, вторую, а он все никак не мог избавиться от этих мыслей. И как он мог от них избавиться? За время ее отсутствия она превратилась из ребенка в молодую девушку — под действием какой-то странной алхимии. Она была звеном в цепи, которая связывала его с жизнью, ниточкой, связывавшей его память с его сладостно-горькой женитьбой, супружеством, длившимся чуть дольше медового месяца…

И вот однажды, поздно вечером, он спросил осторожно, как только мог:

— Аркадия, как вышло, что ты решила, что обе Академии находятся на Терминусе?

Они как раз вернулись из театра, где сидели на самых лучших местах. На Аркадии было новое, красивое платье, и она была просто счастлива.

Она удивленно взглянула на него и отвела взгляд.

— Ой, папа, сама не знаю. Просто на меня нашло.

Сердце Дарелла похолодело.