Читать книгу "На острие клинка - Эллен Кашнер"

— Ты выглядишь просто ужасно, — иронично заметил Алек. — Что случилось? Всю ночь спать не давали?

Женщина усмехнулась, но почти тотчас стала серьезной.

— Они заявились утром. Видать, вы спали как убитые, если ничего не слышали. Я попыталась их успокоить и не пустить наверх…

— Надо аккуратнее подбирать себе знакомых. Что на завтрак? — Он склонился над котлом с кипящим бельем и принюхался.

— Не суй сюда свое тряпье, — автоматически произнесла она. — Кровь ни за что не отойдет в горячей воде.

— Знаю, знаю.

— Знаешь, — проворчала Мария. Ей нравился Алек. Он любил ее дразнить. С ним она часто смеялась. Однако сейчас уже было не до шуток. — Тебе известно, что он натворил?

— Известно, и что с того? — пожал плечами Алек. — Теперь вся одежда в крови перемазана. Постирай, а о деньгах не беспокойся — мы заплатим.

— Чем? Или ты хочешь получить награду за его голову?

— На мгновение длинное лицо Алека окаменело. Наконец, он вздернул подбородок и с дерзким видом выгнул брови:

— Значит, за его голову уже назначена награда? И сколько?

— Не знаю. Я только сплетни слышала.

— Откуда стало известно, что он действовал по собственной воле?

— Да здесь это все знают, — презрительно ответила Мария. — Там, — она кивнула в сторону Всхолмья, — об этом тоже догадаются, пусть и не сразу. Никакой дуэли не было. Поговаривают, что тот нобиль принял смерть от меча, а не от кинжала.

— Вот оно что, — с беспечным видом кивнул Алек, — похоже, пока здесь не уляжется шум, нам лучше уехать из города. Это плохо, в деревне такая скукотища, но что нам остается делать? Видать, придется завести пчел.

— Думаю… — с сомнением произнесла Мария, но вдруг просияла. — Все спасаются бегством, когда в воздухе начинает пахнуть жареным. Он-то чем хуже? Комнаты я за вами придержу, можешь не волноваться.

* * *

Ричард давно уже смирился с тем, что Алек взял за манеру резать хлеб его боевым кинжалом. В свою очередь Алек заявлял, что с этим ножом у него получаются самые хорошие ломти для тостов, и наотрез отказывался отступать.

— Жаль, что ты меня не предупредил, — посетовал Алек, трудясь над караваем, полученным от Марии. — Если бы я знал, что нам придется уехать из города, я бы попросил сапожника поставить мне новые каблуки.

— Если ты собрался резать на тосты и сыр, гляди, куда смотрит острие.

— Какая разница, это все равно далеко не самый лучший нож из твоей коллекции. Ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос.

— Я и не заметил, что ты меня о чем-то спрашивал.

— Родной мой, — вздохнув, терпеливо произнес Алек, — в честь твоего отъезда уже украшают флагами улицы, а у тебя еще вещи не собраны.

— Я никуда не еду.

Алек, неловко перехватив кинжал, который использовал вместо лопаточки, чтобы подрумянить хлеб, обжегся, выругался и недовольно произнес:

— Ясненько. Между прочим, Горна уже нашли.

— Неужели? Это хорошо. Дай-ка мне сыр.

— Это плохой сыр. Гнилье сплошное. Вкусом как подметка. В деревне сыр гораздо вкуснее.

— Я не хочу никуда уезжать. Мне скоро надо будет выполнить одно задание.

— Ты мог бы стать разбойником с большой дороги. Это здорово и весело.

— Это не здорово и не весело. Лежишь в траве и мокнешь.

— Горна нашли, — предпринял еще одну попытку Алек, — и те, кто его обнаружил, очень недовольны.

— Я и не ожидал, что они станут прыгать от радости, — улыбнулся Ричард. — Мне придется на некоторое время здесь остаться.

— В доме?

— В Приречье. Власти местным не доверяют, поэтому не рискнут посылать сюда Дозор, а с наушниками и наймитами я сам справлюсь. — По телу Ричарда разлилось приятное тепло. Алек о нем беспокоился — это было так на него непохоже. Мечник решил, что сегодня будет греться на солнышке, ну а если остальным хочется поволноваться — он не возражает. Минувшей ночью сердце мечника, наконец, успокоилось. Театр, похищение Алека, неприятная записка, странный молодой нобиль, дуэль и гибель учителя фехтования — все это сейчас казалось далеким прошлым. Теперь никто больше не осмелится повторить то, что сделал Горн, пытаясь заставить мечника выполнить свое поручение; и ни один обитатель Приречья, услышавший о произошедшем, не посмеет тронуть Алека и пальцем, а, судя по словам Марии, об этом теперь знали все. Ричард аккуратно разложил кусочки сыра на ломте хлеба и придвинул его к огню, оставив на таком расстоянии, чтобы сыр расплавился, но не зарумянился.

* * *

Когда день стал клониться к вечеру и вытянулись тени, друзья отправились к Розалии выпить и закусить. В палисаднике старого дома стайка девчушек скакала через веревку. Они были пестро и ярко одеты, как, собственно, и большинство детей Приречья, имевших родителей, — старое тряпье, ушитое по росту, в заплатах из парчи и бархата, окаймленное разноцветной тесьмой, срезанной с кучи украденных платков. Девочка, придерживая косичку, скакала через веревку и выкрикивала считалку:

Мама велела, чтоб я не скучала,

Мальчишкам чтоб я тумаков надавала…

— Очаровательно, — покачал головой Алек.

Чтоб я позвала к себе младшего брата.

Крепко запомнят нас эти ребята!

Раз, два, три, четыре…

Одна из подружек, вращавших скакалку, случайно сбилась с ритма. Девочка запуталась ногами в веревке и оступилась.

— Сильвия, ну что ты такая растяпа?!

Сильвия пропустила ее слова мимо ушей.

— Привет, любовь моя! — закричала она Ричарду, совсем как ее бабушка, Розалия.

— Привет, Сильвия.

— Леденцы есть?

— С собой — нет, малявка.

— Не обзывайся! — топнула она ногой. — Я уже большая.

— А, ну извини, сопля. — Ричард попытался пройти мимо нее, но девочка загородила ему путь на лестницу.

— Бабушка не велела тебе заходить.

— Это еще почему?

— Тебя ищут какие-то люди. Сидели у нас целый день.

— И сейчас сидят?

— Ну конечно, — кивнула Сильвия.

— Вооружены?

— Наверное. Ты их убьешь?

— Посмотрим. Не волнуйся, я скажу бабушке, что ты меня предупредила.

— Нет, не надо. — Алек ухватил его за рукав, — Ричард, ради Бога, пойдем домой.

— Алек… Здесь не место для споров. — Ричард кивнул на детей. — Ты не хочешь дать им немного мелочи?

Алек порылся в кошеле, извлек несколько монет и осторожно протянул их Сильвии, будто бы опасаясь, что девочка его укусит.