Читать книгу "Ваших бьют! - Александр Попов"

Усовершенствованный нюхач, вырвавшись из рук сестер, снова громко чихнул, каким-то образом определил на журнальном столике капли вылетевшей из него влаги и не нашел ничего лучше, как наехать на них, размазывая по столешнице. Затем он с чувством выполненного долга обернулся на результат своих трудов, оказался им доволен и принюхался к шокеру, продолжающему лежать рядом. Не найдя в нем ничего заслуживающего его внимания, нюхач приподнялся и безошибочно определил источник более соблазнительного запаха. Тимошка, заметив его интерес, тут же спрятала пакет с чипсами за спину.

НОСИК, определив, что ему ничего не светит, занялся исследованием майора, являющегося единственным в нашей компании, с кем волшебный прибор доселе не был знаком. Серегин бросил на нас взгляд, убедился в отсутствии на наших лицах выражения хоть какого-нибудь сочувствия и выбросил вперед руку, доставляя возможность магическому прибору ее обнюхать, чем тот сразу же воспользовался. Глядя на страдания милиционера, с трудом справляющегося со страхом перед незнакомым нечто, я подумал, что, прикрывая наш отход с территории Школы, он вел себя геройски, а теперь еле-еле справляется с искушением отдернуть руку.

Убедившись, что никакой моральной поддержки ни от кого из нас так и не дождется, Серегин решительно набрал в легкие воздух и, чтобы не смалодушничать, растопырил пальцы, постаравшись каким-то образом вцепиться в поверхность журнального столика. Ко всеобщему разочарованию, нюхач уже получил необходимые сведения о незнакомце и вскоре двинулся к нам, ухитрившись всем тельцем выразить свое нетерпение в ожидании приказа. Но затем опять чихнул, растеряв весь энтузиазм.

— Ученые называется! Всего-то влепили какую-то ужасную лампочку, а теперь наш мальчик насморком мучается! — возмущенно сказала Даша, а затем как бы невзначай поинтересовалась: — Дмитрий Константинович, вы случайно не знаете, кто именно усовершенствованиями занимался?

— Ага. Я ему такую простуду наколдую, век с нафтизином ходить будет, — рубанула сплеча Варя, не считая нужным уподобляться сестре, решившей хитростью добиться имен заразителей.

— Не знаю. Честно, — развел руками Серегин, который испытывал к руководству Школы вместе со всем ее научным контингентом подобные чувства за то, что они не посвятили его в подробности содержимого посылки.

— Ну теперь, когда у нас есть специалист по розыску, — немного помолчав, сказал майор, кивнув на нюхача, который, обследовав все достигающие его запахи, притих, — пора бы подумать о том, как нам нейтрализовать Грегора. Нет никакого сомнения, что решать эту проблему придется нам. И я приложу все силы к этому.

Серегин гордо выпрямился, давая понять, что та сцена, которую нам довелось только что увидеть, никакого отношения к храброй натуре Дмитрия Константиновича не имеет. Просто он несколько растерялся, получив вместо обычного электронного датчика живой человеческий нос.

Так как молчание затянулось, а героический вид милиционера, продолжающего стоять по стойке «смирно», уже перестал забавлять остальных, вступил я:

— Что касаемо меня, то никакого желания лишать жизни оборотня, хотя он сумел нанести мне раны, несовместимые с жизнью, не наблюдается. Предлагаю разработать план, который был бы нацелен на то, чтобы обойтись без летального для оборотня исхода.

— И для нас тоже, — внесли свои требования девочки.

Я бросил на них строгий взгляд, который должен был выразить мое недовольство их регламентированным участием в разговоре, но, подумав, поддержал их поправку.

— И разумеется, для нас. — Затем я продолжил: — При этом лично я не против несколько покалечить оборотня, учитывая способности докторов Школы, но только в самом крайнем случае. Таким образом, Грегора до смерти не душить, горло не резать, сердце не протыкать. Остальное на ваше усмотрение.

Очевидно, тот факт, что я был единственным, кто знал, где именно мы можем отыскать преступника, вынуждал меня ставить условия и даже командовать. Хотя я и чувствовал себя немного виноватым, скрывая подробности моего утреннего путешествия, однако именно это знание вселяло в меня не очень-то красивое, зато приятное чувство собственного превосходства. Да и вообще: герой я или нет? А герои по своей натуре личности неоднозначные. Д'Артаньян вон перерезал кучу гвардейцев, хамил кардиналу, помогал сокрытию от венценосного Людовика шашней его супруги с английским послом, но ведь герой же, хоть и литературный.

Пока я подобными размышлениями успокаивал свою совесть, остальные члены нашей команды пришли к выводу, что и у них не хватит кровожадности, чтобы, накинувшись всем скопом, завалить легендарного футболиста Школы и с чувством выполненного долга спокойно заняться своими делами.

Я продолжил:

— Могу предложить единственный вариант, который я вижу. Мы находим Грегора и с помощью Тимошки, которая достигла неимоверных высот в своем умении мгновенно перемещаться (я сам видел), запутываем оборотня в рыболовную сеть, потом для надежности связываем его в тугой кокон и в таком виде отправляем на территорию Школы, где должны отыскаться мозгоправы, способные наставить его на путь истинный. Если таковые не найдутся, то его пожизненное заключение меня вполне устроит.

— А у вас можно найти рыболовную сеть? — спросил майор с интонациями Броневого, сыгравшего поражающего своим великолепным цинизмом доктора из «Формулы любви»: «Ну откуда в Италии мята? Видел я их Италию на карте — сапог сапогом. И все».

— В магазине, — твердо ответил я, впрочем не уверенный, что этот браконьерский товар может находиться на прилавке.

— Давайте продолжим разговор за ужином? — предложила Галина, которой не удалось насытиться несколькими угрожающих размеров бутербродами.

— Ужин! — вскрикнула Тимошка, вложив в это слово максимум эмоций.

Женщины снялись с места и побежали на кухню, майор кивнул на телевизор, и я, махнув рукой, разрешил ему поставить с начала его любимую «Бриллиантовую руку», при этом поймав себя на мысли, не слишком ли я великодушен к Грегору, из-за которого мне приходится терпеть столько неудобств.

Оказывается, судя по мельканию столовых приборов, мы все порядком проголодались. Несмотря на набившее оскомину изречение «когда я ем, я глух и нем», мы все его настолько (особенно касаемо слуха) дружно поддерживали, что порой было не дозваться помощи, чтобы кто-нибудь сподобился передать кусочек хлеба. Наши девушки постарались на славу, но, глядя на увлеченно ковыряющегося в кокотнице с жюльеном майора, я вдруг пожалел, что он не мог разделить со мной застолье несколько месяцев назад, когда обнаглевшие во время практики от моего мягкосердечия сестры решили, что продукт «Доширак» обладает всем необходимым набором питательных веществ и для получения «истинного вкуса» требуется только разорвать несколько пакетиков и залить смесь кипятком. Но так как заставить Серегина при таком гастрономическом изобилии есть лапшу было невозможно, я подавил недобрые мысли и продолжил трапезу.

Когда мы перешли к чаю, Галина вдруг обрела дар речи и, намазывая на половинку разрезанной вдоль московской плюшки покупной абрикосовый джем, нараспев произнесла: