Читать книгу "INFERNAL - Алексей Вилков"

– Матерь Божья, – прошептал я. – Мертвецы.

Бежать некуда. И любимой было бы за меня очень стыдно. Если суждено сражаться с мёртвыми – самый подходящий момент. Сражаться беспощадно, голыми руками за честь дамы моего сердца.

Решено.

Резким разворотом я прыгаю через куст к могиле, натыкаясь на скользкий хвощ, и падаю кубарем, перелетев через чьё-то тело. Яростно встаю, гремя ноздрями, и замираю.

Напротив меня застыл, сидя на коленях, сущий чёрт. Мужик – живой и злобный. Лет под сорок. Под ним лежит труп женщины с разведёнными ляжками. Рядом – выпотрошенный гроб, слева – лопата, справа – погасший фонарь; всё в земле и порванной одежде.

Мужик сидит у неё между ног со спущенными штанами и дикими от страха и ужаса чумовыми шарами. Изо рта свисает застывшая слюна. Но у чертей есть рога, а мужик в кепке, значит рогов у этого типа нет. Ему явно стрёмно, а мне страшно и тошно. Оба мы непонимающе глазеем в пустоту в поисках выхода.

Вдруг мужик собрал горсть земли и кидает мне в лицо. Я зажмуриваюсь и теряю равновесие, но не выпускаю его из вида. Он выпрыгивает из ямы и хватает лопату, норовит ударить меня, поднимает её над собой и со спущенными штанами и чернеющим стоячим членом опускает лопату на меня. Я перехватываю лопату и вырываю её из рук чёрта. Противник заплетается в широких штанах и падает, соскальзывая в выпотрошенную могилу. В глазах режет земля, и я выковыриваю её. Мужик лихо выпрыгивает из могилы и пускается наутёк, а я беру лопату и мчусь вдогонку.

– Стой! – кричу я, чтоб успеть запустить в него остриём лопаты, как копьём.

С большим трудом я различаю бежавшего упыря, но по помятому следу, шороху и дикому сопению дикаря бегу следом. Земля в глазницах режет и мешает продолжать погоню. Я кидаю лопату наудачу, отправляя её в кусты, и останавливаюсь. Дыхание перехватило. Сдираю лист подорожника и протираю глазные щели. Песок прилипает к влажному листку, и зрение проясняется. Упырь успел скрыться и затаиться.

Вижу, что пробежал половину тропы. Оставалась вторая часть, и ворота рядом. Ускорив шаг, двигаюсь дальше, разгребая траву, как косой. Мне уже не страшно, раз боролся с сущим чёртом, да ещё увернулся от его клинка. Добегаю до ворот весь в репьях и ожогах крапивы. Чуток отдышавшись, подбегаю к дому и стучу, что есть мочи, в дверь.

– Эй?! Открывай! Есть кто?!

– Проваливай! – спустя время слышу в ответ. – Убью!

– Открывай! У вас… Это… На кладбище… Мародёры!

– А ты кто?

– Открывай, говорю!

– Иди ты в баню!

– Открывай! – взмолился я, раздирая кулаки по ржавчине.

Изнутри медленно приближались. Резанул засов, и на меня спросонья щурился старпёр с двустволкой, целя мне прямо в нос.

– Рехнулся? Проваливай, пока я тебя дробью не шарахнул!

Укрываясь от дула, я отступил на шаг назад.

Дуло приблизилось.

– Глухой?

– Там… На кладбище у вас какой-то урод мародёрствует, – силился объяснить я суть явления, – распахал могилу, вытащил тело, одежду сорвал.

– Мародёры? – щурился старпёр. – А ты кто такой?

– Я? На могилку приходил, цветы приносил.

– За дурака меня держишь? – не верил сторож. – На часы – то глядел? Кладбище закрыто! Приём посетителей окончен.

– Где вывеска? Я думал, вход свободный круглосуточно.

– Тьфу! Ядрить-те в корень! – опустил ружьё сторож. – Нарожает страна дураков, а нам расхлёбывай. Ты что какой грязный? От чёрта бежал?

– Да! – нагнулся я, прислонив руки к коленям. Одышка не давала возможности говорить ясно, заставляя то и дело сбиваться и и заикаться. – Там… В общем…. Надо идти, проверить! Он и другие могилы вскопает, сволочь! Чуть лопатой меня не огрел!

– Лопатой? – почесал бороду сторож. – Никак Могилыч объявился? Срам! Добрался, всё ж.

– Кто?

– Дед пыхто через пальто! Пойдёшь со мной!

– Куда?

– По бабам, дуралей! Проверять! Покажешь, где могила разграблена. Мне одному боязно.

Сторож вернулся в дом и вытащил военный фонарь. Светил он ярко, как прожектор, и на дальнее расстояние. С ним хоть в море выходи, не пропадёшь.

– Держи! – вручил он мне светило. – Веди. Да резвей, я спать хочу. Разбудил ты меня на самом приятном месте.

В будке сторож успел нацепить походную зелёную куртку с капюшоном. На ногах надеты кирзачи, а борода отсвечивалась сединой – типичный кладбищенский хранитель. Вояка на пенсии.

Не дойдя ворот, он уже дымил дешёвыми папиросами.

– Будешь?

Но сейчас я не прочь покурить что угодно. Ночь выдалась прохладная, а я мёрз в одной рубашке и фланелевых брюках. Дорогие вещи придётся выкидывать. Поход на кладбище разорвал рукава, а ширинка лопнула. Непроглядная тьма спасала меня от смущения и позора.

– Ты откуда взялся? – допрашивал он, пока мы брели по истоптанной тропе.

– Приехал недавно. Моя машина стоит неподалёку. Здесь похоронен один близкий мне человек. Сегодня девятый день – я и решил проведать, как полагается.

– Хоронят каждый день по десятку. Девятый день, говоришь? Помню, понаехало тогда буржуев. Думал, авторитета какого спалили.

– Нет. Девушку.

– Разбилась где?

– Нет. Повесилась.

Сторож промолчал, не став комментировать моё откровение. Говорил он нарочито просто, но былая спесь и закалка оставались. Не из простых он деревенских обывателей. И не простой сам по себе. Предположительно, отставной майор или бывший сотрудник вневедомственной охраны. Прикидывался простачком и Ванькой-встанькой, но глаз у меня намётан. Прыть в стороже ещё будет.

– А меня Николаич звать, – протянул он руку. – Для своих просто Никола.

– Николай Николаевич?

– Именно.

– А я Герман.

– Герман? Артист что ли?

Неспроста я накручивал ему чины. Старпёр раскусил меня в два счёта – вот тебе простачок Николаич. Я стал подозревать в нём агента ФСБ или шпиона иностранной разведки.

– Почти угадали. Я занимаюсь организацией концертов и тому подобной лажей.

– Точно лажа! А я в настоящее время здесь могилки окучиваю. Лажа?

– Лажа, – кивнул я, освещая путь воинским фонарём.

Шлось проще и быстрее. Кустарники примяты. Никаких подонков не попадалось. Прохвост успел сбежать, но был ли он здесь один? Мародёрить ходят бандами, а этот подлец рискнул в одиночку? Не верилось. Николаич называл мародёра по имени, будто давно знал его. Значит, поведает о нём, раз знаком с ним заочно. В личных связях он вряд ли был с ним замечен.

Мы доплелись до разрытой могилы. Свою тайну я ни за что не собирался раскрывать. Пусть покой любимой останется нетронутым, если она до сих пор не ведает, что творится в её владениях, но я намеревался оградить её от опасностей, чтоб ни одна гнида к ней не приближалась.