Читать книгу "Тайные врата - Эрик Мейер"

Могли ли террористы управлять этой аварией на расстоянии? В тот момент, когда в его уме возникла эта мысль, Пьер спросил себя, не поддался ли панике и он? Его раздирали противоречия. С одной стороны, абсолютный пессимизм: у террористов явно имелись средства стереть с лица земли целые города, и они не собирались от них отказываться; это лишь вопрос времени. С другой – казалось, что на самом деле происходящие катастрофы пока производили впечатление лишь уведомления. Своеобразная форма шантажа. «Видите, что мы делаем? Так вот, а можем в тысячу раз хуже, если вы не дадите нам того, что мы хотим».

Только вот они до сих пор ничего не потребовали…

Наступила ночь, но Пьер этого не заметил. Его спутники хранили молчание, несомненно, теряясь, как и он, в собственных размышлениях. Голова Эммы склонилась к окну; кажется, она задремала. Пьер хотел бы последовать ее примеру, но, как ни старался, не мог заснуть. Рядом с электростанцией Поршвилля, в Ивелинах, Гранье объявил с радостью в голосе, что у них хватит бензина, чтобы добраться до Версаля.

С тех пор как они въехали на магистраль, он отказался от предельных скоростей, удерживая стрелку спидометра «порше» на ста тридцати километрах в час. Казалось, у него еще сохранялись остатки здравого смысла.

– Долго еще? – спросила Эмма усталым голосом, проводя рукой по волосам.

– Самое большее полчаса, – ответил писатель.

Спустя двадцать минут показался треугольник Роканкура. Эмма включила маршрутный компьютер.

– Нам нужен дом пятьдесят семь по улице Фобур-Сент-Антуан, – произнесла она. – Я сверилась с наладонником. Если я правильно помню, это не где замок, а западнее, со стороны Трианона. Ладно, компьютер нам все укажет. Дэн всегда говорил, что…

Громкий сигнал клаксона перебил Эмму. Гранье переехал на левый путь, как раз в тот момент, когда так же поступил водитель еще одной машины, за рулем – женщина. Он пробормотал что-то про «баб, которые платят за страховку меньше, потому что якобы реже попадают в аварии».

– А то, что они провоцируют аварии, никто не принимает в расчет! – прорычал он, пропуская машину.

Эмма не ответила. Тем лучше, подумал Пьер, они так и не узнают, что же такое «всегда говорил Дэн». Мысль об отношениях Эммы с Бареттом его раздражала.

В полвторого ночи крупные артерии королевского города были пусты. Над крышами, вдалеке, можно было различить голубое и оранжевое мерцание, устремлявшееся к небу.

– Словно попали в фильм Люка Бессона, – прошептал Пьер.

Но ни Гранье, приклеенный к рулю, ни Эмма, которая пыталась прибавить громкость компьютера, его не слышали.

Они пересекли несколько перекрестков, пока не поняли, что светофоры не работают. На бульваре столкнулись две машины; обе сильно пострадали. Их пассажиры бросили свои авто, рядом выла сирена полицейской машины с мигалкой.

Было ровно два часа ночи, когда «порше» остановился между «ягуаром» и «мерседесом» класса А в боковой аллее, шедшей вдоль имения Баретта. Снаружи вилла была едва различима. Ее защищала глухая высокая стена. На большом зеленом деревянном щите было написано: «За этой виллой ведется биометрическое наблюдение».

Да, Баретт продумал все…

– Подождите меня, я разбужу охранника. Он должен открыть, мы знакомы, – сказала Эмма, выходя из машины.

Она позвонила один раз – безуспешно. Потом второй – настойчивее. Внезапно луч осветил ее. По интерфону послышался голос.

Эмма представилась. Наконец дверь приоткрылась, и показался молодой мужчина с усами, вьющимися волосами, в кроссовках, набросивший куртку на пижаму с бермудами. Эмма поговорила с ним несколько секунд, потом вернулась к машине.

– Жан-Филипп, вы не поможете охраннику открыть ворота? Он говорит, что биометрическая система не работает.

Гранье вышел из машины и исчез в небольшой двери рядом с главным въездом, которую охранник держал открытой.

В тот же момент в машине завибрировал его мобильный на подставке, рядом с приборной доской. Надпись на экране: «Номер не известен». Эмма непроизвольно протянула руку, чтобы ответить, затем вспомнила, что телефон вообще-то не ее.

– Жан-Филипп, вам звонят. Я отвечу?

Она схватила аппарат с подставки, не дожидаясь ответа Гранье и поднесла его к уху.

– Алло? – послышался женский голос.

– Алло, – ответила Эмма. – Вы не подождете несколько секунд? Жан-Филипп сейчас…

Она не успела закончить фразу: собеседница бросила трубку.

Секунда тишины, потом Гранье появился у двери машины.

– Я не знаю, что случилось, – извинилась Эмма. – Бросили трубку прежде, чем я успела сказать, что вы сейчас подойдете. Мне очень жаль.

– Не беспокойтесь. Если что-то важное, она перезвонит, – спокойно сказал писатель.

Широко улыбаясь, он уселся за руль. Но Пьер готов был поклясться, что заметил секундой раньше панику в глазах романиста.

28

Если скажу, что никогда не переставал верить, это, конечно, будет ложью. На самом деле почти на год я забросил поиски тайной комнаты и формулы, доказывающей существование Бога. Но проблема никуда не делась, я постоянно о ней помнил. Доказательство: к темам оповещения на сайте artvalue.com я добавил «подвалы Версаля» и «Трианон».

Как-то мы были в Касабланке, в отеле «Хайятт», когда мне на компьютер пришло оповещение. Какой-то журналист брал у нас с Амелией интервью по поводу борьбы с бедностью. Как это часто бывает, вопросы мне быстро наскучили. Слишком просто, слишком предсказуемо. Журналист хотел устроить конкуренцию между нами и другими филантропами. Ведь, как это ни звучит странно, в благотворительности тоже началась борьба за первенство. В Силиконовой долине уже несколько лет богатеи (хотя ты помнишь, наверное) соревнуются в воображении и чувстве юмора, чтобы на них обратили внимание. Заставляют клонировать своих попугайчиков за пятьдесят тысяч долларов или покупают машину, которая сможет ездить под водой, чтобы пересечь бухту Сан-Франциско в час пик… Теперь они, как и мы, вкладывались в благотворительность. Все акулы бизнеса захотели стать Матерью Терезой.

Так что я сидел перед журналистом в кожаном кресле «Хайятта». Как всегда, я позволил ему задавать мне вопросы, довольствуясь короткими ответами, точными и… банальными: моя тактика на первые пятнадцать минут – чтобы проверить собеседника, уровень его знания темы и ума. Амелия отвечала любезными банальностями. «Как у вас получается путешествовать по всему миру и в то же время столь успешно воспитывать детей?» «Обычно миллиардеры стараются не обращать внимание на горе других, а вы нет, почему?» Сколько раз уже…

Интервью затягивалось. Стэн, мой пресс-атташе, убедил меня согласиться на встречу с представителем этого французского журнала, популярного среди сторонников левых партий и, кроме того, охотно распространяющего антиамериканские настроения, столь приятные французской элите. Я сомневался, потому что обычно на сто интервью, которые я даю, приходится всего одно для французской прессы. Помнишь, это ты обратила однажды мое внимание: во всемирном масштабе французская пресса составляет меньше одного процента. Один процент рынка, одно интервью из ста: вложение времени в прессу рассчитывается очень быстро.