Читать книгу "Ликвидатор - Валерий Горшков"

Прохоров уже привычным движением разорвал упаковку и налепил ему на рот здоровенный кусок широкого пластыря, а затем связал ему руки за спиной его же собственным брючным ремнем, после чего проделал точно такую же процедуру с Наташей, но уже при помощи еще одной пары извлеченных из ее чемодана капроновых чулок. При малейшей попытке приподнять голову с подушки у Наташи сразу темнело в глазах, но стонать и говорить она могла, хоть и тихо, поэтому Вадиму Витальевичу пришлось скомкать два чистых носовых платка и использовать их вместо кляпа.

— Вот и славненько. — Прохоров оценил проделанную работу, повернулся к входной двери, достал из замка ключ, вышел в коридор и запер её за собой. Теперь оба ключа находились у него в кармане.

На палубе он встретил моториста Бориса. Судя по его виду, тот уже сделал все возможное, чтобы шеф не смог придраться ни к единой мелочи. Тем же мог похвастать и Прохоров. Совместными усилиями они ликвидировали обоих сотрудников СБ (боцмана и капитана), изолировали Ожогина, Славгородского и Рудакову, единственных, кто знал о существовании на «Пеликане» агентов мафии, а также установили полный контроль над машиной, ликвидировав оказавшегося чересчур прытким стармеха. Итак, убиты были уже трое из команды «Пеликана» — капитан, боцман и стармех. Остальные члены команды и ученые либо спали, либо, как Константин Константинович Лещинский, пьянствовали в одиночестве в кают-компании. Оставалось лишь завершить захват судна, взяв под контроль стоящего на капитанском мостике вахтенного и, созвав всех остальных по внутренней общей связи в кают-компанию якобы для срочного сообщения, просто-напросто задраить снаружи единственный выход.

Прохоров и Борис поднялись наверх, на третий ярус надстройки, где спустя тридцать секунд моторист при помощи «стечкина» без проблем смог убедить вахтенного матроса в целесообразности исполнения приказов «нового капитана», а Вадим Витальевич направился в радиорубку, где сообщил радисту хорошие новости насчет успешной изоляции и ликвидации неугодных и любопытных, а потом попросил объявить на корабле общий сбор через три минуты, после чего направился вниз, в кают-компанию.

Лещинский сидел в мягком кресле и стеклянными глазами наблюдал за развратом, творящимся на экране телевизора. На столе перед ним стояли пустая бутылка «Арарата», тарелка с измятыми фантиками из-под конфет и пятидесятиграммовая стопка, где еще покоились остатки благородного напитка. Лещинский сфокусировал зрение на появившемся в проходе Прохорове, сделал кислую мину, пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное и снова уставился в телевизор, держа в левой руке пульт дистанционного управления видеомагнитофоном. Старому мастеру показалась слишком пресноватой картина выполняемого перед видеокамерой секса, и он решил «добавить перчика», включив ускоренное воспроизведение… Оказалось гораздо смешнее. Актёры занимались сексом со скоростью сто двадцать толчков в минуту;

Лицо Лещинского медленно расплылось в ехидной улыбке.

— Как кролики, мать их так… — хмыкнул он и закрыл глаза, явно намереваясь отойти ко сну прямо в кресле. Но это у него не получилось, так как в динамиках общей связи по кораблю загремел голос радиста, трижды подряд повторивший приказание капитана всем без исключения, кроме мотористов и вахтенного, срочно собраться в кают-компании.

Полусонные «лунатики» появились на лестнице, спускающейся в каюту, уже через две минуты. Продирая слипающиеся глаза, они спрашивали друг друга о причине ночного аврала. Прохоров вежливо кивал каждому вновь приходящему, сообщая, что после сбора всей команды и ученых должен доложить капитану. Причина ночного «сейшена» ему, как и всем, пока еще не известна.

Когда через шесть минут приполз последний сонный «пассажир», старший группы ихтиологов, Прохоров поднялся по ступенькам железной лестницы, сел возле единственного выхода из кают-компании и сказал:

— Внимание. Слушайте меня и не задавайте лишних вопросов! Сейчас все вы останетесь здесь, я вас закрою и уйду…

— Да ты что, охренел, дружок?! — рявкнул самый здоровый мужик на корабле, кок Володя, и вскочил с дивана, — В чём дело, почему капитан собрал людей здесь, а сам где-то шастает?! Что за шуточки?..

— Может быть, помолчишь, а? — поморщился Прохоров, вытаскивая из-за пояса пистолет. — Ко всем остальным это тоже относится!

В кают-компании мгновенно воцарилась гробовая тишина. Все без исключения присутствовавшие уставились на крепко зажатый в руке Прохорова «браунинг». Аргумент был достаточно веским, чтобы принимать его во внимание.

— Вот так-то гораздо лучше, — усмехнулся Вадим Витальевич. — Ставлю всех в известность, что корабль захвачен. Капитан, боцман и стармех попытались оказать сопротивление… И знаете, где они сейчас?.. Гуляют по райскому саду. Если кто желает последовать их примеру, милости просим. Немедленное исполнение гарантирую! Нет желающих? Как хотите… — Вадим резко развернулся, вышел из кают-компании и закрыл за собой дверь. Несколько раз гулко скрипнула наружная задрайка, а потом раздался громкий смех, больше напоминающий карканье вороны. Кому именно он принадлежал, было не трудно догадаться… И означал этот смех то, что в процедуре захвата «Пеликана» поставлена большая жирная точка.

Покончив с этим, Прохоров быстро забежал на третий ярус надстройки, сообщил Борису и Игорю об успешном завершении операции, а потом спустился обратно на палубу и не спеша пошел в боцманскую подсобку, на ходу обдумывая во всех деталях предстоящую ему роль римского инквизитора. Славгородскому предстояло рассказать очень многое и к тому же успеть уложиться за шесть минут, так как по истечении именно этого срока введенный внутримышечно скополамин, который гораздо чаще называют «сывороткой правды», у девяносто семи человек из ста вызывает Необратимые изменения психики, делая их по сути полными идиотами до конца жизни. О таком прискорбном факте Прохорова предупредили еще в Москве, когда в одном из частных зубоврачебных кабинетов вместо правого верхнего резца вставили ничем не отличающуюся от него по виду капсулу с дозой этого концентрированного препарата. Верховные деятели мафии решили, что добиться от профессора исчерпывающей информации будет достаточно трудно, если на всё про всё отпущено только несколько минут. И с тех самых пор Вадим Витальевич Прохоров постоянно имел при себе один из самых совершенных контейнеров стоимостью в несколько тысяч долларов. А перед самым «круизом» он специально прихватил с собой одноразовый шприц.

Славгородский лежал там же, где и пятнадцать минут назад. Едва появился Прохоров, Григорий Романович отчаянно замычал, испепеляя своего мучителя взглядом сверкающих глаз. В руке у Вадима профессор с ужасом увидел пластмассовый шприц с небольшим количеством какой-то мутной жидкости. Славгородскому не потребовалось много времени, чтобы догадаться о цели очередного визита «доктора Прохорова». Он, подобно призраку ада Люциферу, пришел за его душой.

Осознав полную невозможность изменить что-либо в свою пользу, профессор сразу осунулся, лицо его приобрело мертвенно-бледный оттенок.

— Что-то вы неважно выглядите, больной! — прогнусавил облизывающийся и возбужденный Вадим Витальевич. — Надо сделать вам маленький укольчик для бодрости.