Читать книгу "Разрушитель - Майнет Уолтерс"

Ингрем не говорил ничего подобного, но не собирался спорить. И ему было известно, что старший офицер всегда прав. Возможно, это именно то, зачем вернулся Хардинг. Его собственная теория относительно оползня стала выглядеть ужасающе незначительной на фоне величия торжества психопата на месте преступления.

— Итак? — потребовал Карпентер.

Констебль смущенно улыбнулся.

— Я захватил лопату, сэр, — сказал он. — Она у меня в багажнике джипа.

Глава 21

Гелбрайт встал и подошел к окну с видом на дорогу. Толпа, собравшаяся там раньше, растворилась, хотя на тротуаре еще продолжали сплетничать две пожилые женщины, время от времени поглядывая в сторону коттеджа Лангтон. Он молча наблюдал за ними какое-то время, завидуя обыденности их жизни. Разве часто им приходилось узнавать грязные маленькие тайны подозреваемых в убийстве? Порой, выслушивая исповедь таких людей, как Самнер, он представлял себя в роли священника, оказывающего нечто вроде благодеяния тем, что просто слушал их, но у него не было ни полномочий, ни желания отпускать грехи.

Он повернулся к Самнеру:

— Итак, ваш брак можно назвать в некотором роде сексуальным рабством? Кейт так отчаянно стремилась к тому, чтобы ее дочь росла в условиях полного достатка и защиты, что никогда не думала стать жертвой шантажа собственного мужа?

— Я говорил, что она могла бы сделать это, а не то, что она делала это или что я просил ее об этом. — Во взгляде Самнера промелькнул скрытый триумф, словно он наконец-то подошел к интересующей его важной теме. — Для вас не существует середины, правда? Полчаса назад вы считали меня кретином, поскольку думали, что Кейт вынудила меня жениться на ней. А сейчас обвиняете меня в сексуальном рабстве, потому что я устал от ее лжи и очень мягко сказал, что знаю правду о Ханне. Зачем бы я стал покупать ей этот дом, если она не имела права на собственное мнение в наших отношениях? Вы же сами говорили, что мне лучше жилось в Чичестере.

— Не знаю. Расскажите.

— Потому что я любил ее.

Гелбрайт раздраженно покачал головой:

— Вы же называли ваш брак военной зоной, а теперь ждете, что я смогу проглотить этот вздор? Какова же истинная причина?

— Это и была истинная причина. Я любил свою жену, давал ей все, что она хотела.

— И в то же время шантажировали ее тем, что заставляли выполнять все, что хотели?

Атмосфера в комнате накалялась. Карпентер чувствовал, что сам становится жестоким, реагируя на жестокость отношений Кейт и Уильяма. Его преследовали воспоминания о крошечной беременной женщине на столе патологоанатома, а также о ее руке, которую поднял доктор Уорнер и покачал ею для того, чтобы убедительно продемонстрировать, что все пальцы сломаны. Резкий звук сломанных костей навязчиво звучал у него в голове, ему постоянно снились покойницкие.

— Понимаете, никак не могу решить, любили вы ее или ненавидели. А может, всего понемногу? Отношения любовь — ненависть, которые так плачевно закончились?

Самнер покачал головой. Внезапно он сник, словно игра не стоила свеч. Гелбрайт старался понять, чего хотел добиться Самнер своими ответами, и чувствовал свою растерянность. Либо Уильям чрезвычайно открытый человек, либо чрезвычайно умелый в стремлении замаскировать свое истинное отношение. В целом он создавал впечатление честного, и Гелбрайт вдруг сообразил, что таким неуклюжим способом Самнер пытался показать, что его жена относилась к тому типу женщин, которые могут легко вызвать у мужчин желание изнасиловать их. Он вспомнил, что Джеймс Пурди сказал о Кейт: «Ни одна из них никогда не делала со мной то, что сделала Кейт в ту ночь… Это то, о чем мечтает большинство мужчин… Я могу описать Кейт только как лихорадку в крови…»

— Она любила вас, Уильям?

— Не знаю, никогда не спрашивал.

— Боялись, что она ответит «нет»?

— Наоборот. Знал, что она скажет «да».

— И не хотели, чтобы она лгала?

Самнер кивнул.

— Мне тоже не нравится, когда мне лгут, — пробормотал Гелбрайт, глядя в глаза Самнеру. — Она лгала о своем романе?

— У нее не было никакого романа.

— Нет сомнений, что она бывала у Стивена Хардинга на борту его прогулочной лодки, — отметил Гелбрайт, — отпечатки ее пальцев найдены везде. Вы что-нибудь узнавали об этом? Может быть, подозревали, что ребенок, которого она носит, не ваш? Может быть, боялись, что она собирается навязать вам еще одного незаконнорожденного?

Самнер пристально разглядывал свои руки.

— Вы изнасиловали ее? — беспощадно продолжал Гелбрайт. — Было ли это частью услуги за услугу признания Ханны вашей дочерью? Право брать Кейт всегда, когда хотите ее?

— Почему же я должен был хотеть изнасиловать ее, когда мне это совершенно не нужно? — отозвался Самнер.

— Меня интересуют ответы только в форме «да» или «нет», Уильям.

В глазах Самнера блеснула злость.

— Тогда нет, будьте вы прокляты. Никогда не насиловал свою жену.

— Может быть, вы дали ей дозу рогипнола, чтобы она стала более сговорчивой?

— Нет.

— Тогда скажите: почему у Ханны такая сексуальная настороженность? — продолжал спрашивать Гелбрайт. — Вы с Кейт делали это у нее на глазах?

Злость нарастала.

— Это отвратительно.

— Да или нет, Уильям?

— Нет. — Ответ прозвучал сквозь сдерживаемые рыдания.

— Вы лжете, Уильям. Всего полчаса назад вы рассказывали, как вы должны были сидеть с ней в спальне гостиницы, потому что она не переставала плакать. Наверняка дома такое случалось тоже. Думаю, Ханна присутствовала при занятиях сексом с Кейт в качестве зрителя, потому что вы были по горло сыты тем, что Ханна использовалась как предлог для бесконечных отказов от близости, и вы настаивали заниматься этим на глазах у Ханны. Я прав?

Он закрыл лицо руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Вы не знаете, на что все это было похоже… она не оставляла нас одних… она совсем не спала… изводила, постоянно изводила… Кейт использовала ее как щит…

— Это «да»?

В ответ прозвучал едва слышный шепот:

— Да.

— Констебль Гриффитс сказала, что вы входили в комнату Ханны прошлой ночью. Может, ответите зачем?

— Не поверите, если скажу.

— Могу.

Самнер посмотрел на Карпентера, весь в слезах.

— Мне захотелось посмотреть на нее, — произнес он в отчаянии. — Она — единственное, что осталось у меня на память от Кейт.

Карпентер закурил сигарету, когда Ингрем, тщательно работая лопатой, откопал первую лямку рюкзака.

— Хорошая работа, парень, — одобрительно произнес он.