Читать книгу "Число Приапа - Дарья Плещеева"

– А документы из книги?

– У меня дома. Зачем их с собой возить? Мы сделали хорошие ксерокопии. То письмо, порванное, аккуратно сложили. Специалистам давали только ксерокопии. А переводы – они в электронном формате.

– Это – они? – Полищук показал бумаги, найденные в куртке Гунчи.

– Они.

– Ясно…

Полищук надолго замолчал.

– Что мне за это будет? – осторожно спросил Тадек.

– Надо бы вас заставить все ямы закопать. Ничего не будет – вы же ничего не нашли. Я только не понимаю – почему так много ям?

– Пробовали по-разному – шаги, футы, локти – и немецкие, и еще какие-то. Потом Влад, в тот самый вечер, когда побежал за холм, что-то еще изобрел. Он через мобильник вышел в Интернет, что-то там искал, потом возился с картой, с репродукцией, мы ведь сделали большую цветную репродукцию, в натуральную величину.

– Он что-нибудь объяснил?

– Сказал – есть мысль. Сказал – если получится, мы ахнем и сядем на задницы, так все просто. Взял лопату, ушел. Больше мы его не видели. То есть живым.

– И это – все? Именно так сказал?

– Да.

Полищук достал из стола карту.

– Ваша? – спросил он.

– Наша.

– Вот тут – те ямы, которые вы нарыли за неделю. Они, в общем-то, одна от другой недалеко. А вот куда пошел с лопатой Вишневский, и там подняли его тело. Как вы думаете? Почему его понесло совсем в другую сторону?

– Понятия не имею, господин следователь. Он только сказал, что все, кажется, очень просто. Проще, чем мы думали.

– И перед тем как взять лопату, возился с картой?

– Да. Разложил в машине сиденья и что-то там делал.

– То есть ему в голову пришла мысль, потом он нашел информацию в Интернете, потом определил место на карте?

– Да, так оно и было. Что-то такое измерял линейкой на карте…

– На карте? – прервав перевод, вдруг спросила Тоня. – Но когда клад закапывали, карты не было, была только картина. Может быть, он что-то на картине измерял?

– На картине? – Полищук задумался. – Что-то такое брякнул этот Лиепа… он хотел сделать копию «один к одному», зачем-то это было важно… А где ваша репродукция?

– В машине, господин следователь.

– Принесите-ка ее сюда.

Тадек выскочил из кабинета.

– Тоня, дело не в шагах, – сказал Полищук. – И даже не в футах. И место, на котором стоит каменный дурак, тоже не играет роли.

– Я сейчас приду, – ответила Тоня. – Только добегу до «Далдериса» – и обратно.

– А что за «Далдерис»?

– Магазин, в котором обязательно есть линейка и циркуль.

Они посмотрели друг на друга и разом улыбнулись: их развеселило то, что удачная мысль, пришедшая в головы одновременно, оказалась одна на двоих.

Тоня чуть ли не выбежала из кабинета. В коридоре ее перехвалил Хинценберг.

– Долго мне еще охранять этого алкоголика? – сердито спросил он.

– Сейчас, сейчас, господин Хинценберг! – невпопад брякнула Тоня и исчезла. Зато появился Полищук, слышавший последние слова антиквара.

– Алкоголика мы сейчас отправим в морг.

– Ах, Боженька, зачем?!

– Труп опознавать, – Полищук неприязненно посмотрел на седобородого Юрку. – Не стыдно? Хоть бы с дороги позвонили в полицию. Знали же, что у Вишневского нет при себе документов. Яблонский не понял, о чем мы там кричали, но вы-то поняли.

Сдав огорченного Юрку с рук на руки Айвару, Полищук позвал Хинценберга в кабинет. Вслед за ними явился Тадек с репродукцией. Он сам разложил ее на столе.

– Вот такая она, значит, была, – задумчиво сказал антиквар. – Та, что у Анны Приеде, поменьше. Хотел бы я наконец увидеть и ту, которую Лиепа украл у Виркавса.

– Она нам сейчас не нужна. Подождем Тоню – и приступим…

– К чему?

– К поискам клада.

Антиквар склонился над репродукцией.

– Даже по этой штуке видно, что работа приличная, – сказал он. – Если бы не каменный дурак… А что, каменное изображение тоже по нынешним правилам считается порнографией?

– Фантастикой оно считается, – ответил Полищук. – Если перевести это на человеческие пропорции… перевели?..

– Да-а…

– Ну вот. Красиво, но нефункционально.

Тадек ничего не понимал, но на всякий случай улыбался.

Быстро вошла Тоня, выложила на стол ученический циркуль и большую линейку.

– Теперь нам нужна курляндская единица измерения, – сказала она. – Господин Хинценберг, что могло быть в семнадцатом веке? Ведь метрической системы еще не было?

– Нет, метрическую систему начала вводить в конце восемнадцатого века, деточка. Это – творение Французской революции. А вот до нее был полнейший, прости господи, бардак. Каждая страна изощрялась на свой лад. В России были вершки, аршины, сажени и что-то еще.

– В Германии? – спросил Полищук.

– Германии еще не было. Было бог весть сколько княжеств, и каждое по-своему с ума сходило. Дай бог памяти, когда они объединились? Уже в девятнадцатом веке… Но бог с ними. Эта единица измерения должна быть не больше… – антиквар схватился за линейку. – Ну, никак не больше четырех сантиметров. Если уже пять – пять помножить на восемь – то мы вылетаем за пределы картины. Скорее всего что-то вроде английского дюйма. Спроси, деточка, у Тадеуша – может, он что-то знает?

Тоня перевела вопрос Тадеку.

– Была у нас старая мера «палец», примерно столько, – Тадек раздвинул ножки циркуля. – Была «ладонь» – как три «пальца».

Циркуль приложили к линейке.

– Практически английский дюйм, – сказал Полищук. – Восемь «пальцев» сверху… Почему бы нет? Восемь «ладоней» уже не поместится. Видимо, у всех народов есть единица измерения в два-три сантиметра. В Китае, я знаю, есть цунь – тридцать три миллиметра. А в Курляндии?

– А Интернет на что? – ехидно поинтересовалась Тоня. Ехидство относилось к следователю.

Полищук уже орудовал циркулем.

– Восемь «пальцев» или дюймов попадают как раз на холмистую местность, – сказал антиквар. – В этом что-то есть. Ошибка в миллиметр – и мы уже не на верхушке холмика, а на склоне того холма, который за ним.

Тоня, повернувшись к ним спиной, возилась с мобильником.

– Что ты там делаешь, деточка? – спросил Хинценберг.

– Стараюсь понять, пользовались ли в Курляндии дюймами, – ответила она.

– И как? – Полищук попытался заглянуть ей через плечо.

– Сейчас узнаю… – отрешенно ответила она и понеслась по просторам Интернета.