Читать книгу "Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов"

Иван появился на следующий день после объявления «войны». Его покрасневшие глаза яростно сверкали. Не раздеваясь, он прошел к моему столу и бросил передо мной «мультифору» с вложенным в нее листом.

– Город Москва! Отделение «Инвестбанка». Пятьдесят тысяч долларов положено на счет, на имя Кореневой Ольги Михайловны, пятнадцатого ноября сего года!

За три дня до убийства. Я повернулся к Верховцеву.

– Срочно проверь фамилии пассажиров, убывших в Москву пассажирскими поездами с нашего вокзала! Коренева сняла деньги два дня назад, так что работы немного.

Верховцев и Вьюн исчезли из моего кабинета.

– Интересно, знает она об этих деньгах или нет? – Я никак не мог поймать в пачке сигарету. – Хорошо, если знает. Значит, она там рано или поздно появится.

– Тен мог ничего ей и не говорить, – возразил Бурлак. – Зачем ему отчитываться? Он ведь не подарки ей делал, а свои деньги укрывал от своей братвы.

Логично. Но почему Москва? Ванька говорил, что больше никаких счетов на имя Кореневой нет. Значит, пятнадцатого февраля он ездил в Белокаменную?

– Ты – «чайник» в банковских операциях, – смело заявил мне Бурлак. – Для того чтобы перекинуть бабки с одного счета на другой, не нужно ездить по всей стране. Пал Палыч Бородин или Березовский, по твоей версии, вообще дома находиться не должны в принципе. А только мотаться по всему миру!

Сам ты «чайник»… Месть последовала незамедлительно.

– Ну, раз ты не «чайник», тогда тебе поручается очень ответственное дело, требующее огромного опыта, сноровки и большого умственного напряжения. Сейчас ты берешь списки угнанных авто, едешь в ближайшее почтовое отделение, упаковываешь, как бандероль, и отправляешь в Управление ФСБ по нашей области. Без обратного адреса. Справишься?..

Ваня сделал кислую мину, подтверждающую, что яд принят, и отправился на почту.

Два последующих дня принесли всего три новости. Ориентировками на Кореневу, отправленными Аней Топильской всем адресатам, желаемого результата не было достигнуто. Она нигде не задерживалась. Во-вторых, Коренева Ольга Михайловна под своей фамилией не покидала железнодорожного вокзала города Кабардинска. Я сознательно делаю упор на словах «под своей фамилией», так как в списках проданных билетов ее имя не значилось. Но это вовсе не факт, что она не уехала. При нынешнем развитии печатного дела…

И третье. Недалеко от коммунального моста через Малую Кабардинку было обнаружено тело неизвестного. Для меня убитый пистолетным выстрелом в затылок гражданин перестал быть неизвестным, как только я прибыл на место происшествия. В первый и последний раз мы с ним встречались в больнице, когда я охранял Лешку. Тогда он прибыл вместе с Табанцевым «узнать о состоянии попавшего в аварию человека». На нем, как и тогда, был длинный кожаный плащ. Я прямо из-под моста направил Верховцева и Вьюна в кафе, и вскоре они привезли Бориса Кармана. Тот сглотнул слюну, вжал голову в плечи и глухо сказал:

– Это тот самый, что в диктофон текст говорил…

Я в этом и не сомневался. Официальное опознание состоялось чуть позже. Потерпевшим оказался некто Банников, освободившийся из мест лишения свободы полгода назад. Отбывал наказание за серию разбойных нападений в области. Девять лет от звонка до звонка. Неудивительно, что для меня он личность неприметная. Девять лет назад меня и в городе-то не было. Я вдыхал запах горячих песков Средней Азии.

Кажется, я был прав. «Подчищался» плацдарм для благополучного старта из города. Юнгу смерть этого каторжанина не нужна. Он никогда не допустил бы к себе человека, которого не знает. Тем более того, у кого из биографии «выпали» девять лет жизни. Зачем Юнгу давать команду на отстрел свидетеля, который в отношении корейца не может дать никаких показаний? Зато с Табанцевым этот блондин ходил чуть ли не рука об руку. Соответственно, много знал, во многом участвовал. Виталию Алексеевичу нет резона оставлять на свободе «говорящего попугая». Блондин, хоть и «коренной обитатель» тюрьмы, но в этот раз его бы трясли не опера РУВД, а более конкретные, вплоть до ФСБ, инстанции. Тут не до героизма.

Едва затихли взрывы и наступило утро пятого декабря, в мой кабинет зашел Обрезанов. Молча кивнув головой, он сел на стул перед моим столом. Ответив кивком, я продолжал писать. Я чувствовал, что Макс уже близок к тому, чтобы начать все сначала.

– В Управу гости из Москвы прибыли. Два генерала и три полковника. С ними – один из сотрудников Управления по кадровой политике МВД. Кажется, в ГУВД грядут реформы…

– А чего ты хотел после того, что в городе произошло? Что они привезут несколько медалей «За заслуги перед Отечеством»?

После этого Максим Александрович поведал, что прокуратура начала тотальную проверку подразделений и служб ГИБДД. Следователи выворачивали сейфы рядовых сотрудников, вызывали на допросы руководителей. Я сидел, слушал, и убеждался, что Ваня оказался не «чайником». Все указывало на то, что бандероль благополучно дошла до адресата. Если прокуратура ковыряется в сейфах людей с погонами и дергает начальников, значит, по факту возбуждено уголовное дело. Есть потерпевшие, значит, должны быть и преступники. Первый потерпевший – сын генерала Морошко. Скоро подтянутся и остальные.

– Авторынок закрыт, – добавил Макс. – Все опечатано. В подвале обнаружен мини-цех по расфасовке героина.

Послушай, зачем ты мне все это рассказываешь? Макс, пока ты не скажешь, какая сука тебя науськала на меня и с какой целью, ты не услышишь от меня ни одного теплого слова и не увидишь моей улыбки! Неужели ты этого не понимаешь?!

С появлением Вани и Вьюна Обрезанов поднялся и ушел. Слава богу! Его жалкий вид не вызывает у меня никаких чувств. Судя по «разносу», который он устроил операм в соседнем кабинете, Максим выпускал пар за пределами моих «владений». Извините, мужики, я здесь был ни при чем. Просто замначальника отдела никак не мог осознать причины своих разногласий со старшим оперуполномоченным Горским.

Когда я задавал вопросы своим коллегам, раздался телефонный звонок, прерывая меня на полуслове. Сорвав трубку, я рявкнул:

– Да?!

– Ты сидишь? – услышал я совершенно спокойный голос Верховцева. Час назад он отправился в экспертно-криминалистическую лабораторию. Меня интересовала глина на подошвах Банникова. На берегу сугробы, а у него на ботинках – глина. За этим я и послал Верховцева. Но он меня «нокаутировал» другой информацией. – Если стоишь, то лучше сядь. Пуля, извлеченная из головы Банникова, пуля, извлеченная из тела отца Ивана, и пули, выковырянные из тела Тена, были выпущены из одного оружия.

– Ну, из пистолета «ТТ», – согласился я.

– Не просто из пистолета «ТТ»! Из одного и того же пистолета «ТТ»!

Я почувствовал, что опять начинаю задыхаться.

– А как же Шарагин? – Я уже все давно понял. Просто своими вопросами пытался заставить Верховцева рассказывать побыстрее.

– Хера лысого! Пусть Торопов тем заключением задницу подотрет! Вся информация и все данные – в компьютере. Начальник лаборатории уже ищет того артиста, который экспертизу мастырил! Вот суки, а?! Ты прикинь, Андрюха, мы там корячимся, а эти морды козлячьи здесь что вытворяют?!