Читать книгу "Наркомент - Сергей Донской"

Бумажка с печатью держалась на алюминиевой поверхности кое-как, сорвать ее, скомкать и зашвырнуть подальше не составило ни малейшего труда. Один из ключей, любезно возвращенных Пашей Воропайло, нырнул в замочную скважину без малейшей запинки, и я облегченно перевел дух. Было у меня поначалу такое опасение, что кто-нибудь расстарается, заменит замки. Но этого не случилось.

Створки металлической решетки с недовольным скрипом пропустили меня внутрь. Запершись изнутри, я очутился в тишине, от которой звенело в ушах. Лунного света, проникающего сквозь сплошную стеклянную стену, вполне хватило, чтобы совершить обход помещения.

Дверь, которая когда-то была потайной, зияла безобразной дырой, оставшейся на месте выбитого замка. Потолкав ее плечом, я догадался, что она заколочена гвоздями, и оставил ее в покое.

Реквизит выставки несколько видоизменился за время моего отсутствия. Исчезли компьютер, принтер и факс, отсутствовали конвекционная печь, две кофеварки, миксер и контактный гриль. Надо понимать, эти предметы срочно понадобились доблестным милицейским штурмовикам в качестве вещественных доказательств. Но, забрав дорогие сувениры, они оставили кое-что на долгую память о себе: меловой контур Серегиной фигуры на месте его казни. Контур можно было бы принять за детский рисунок, если бы не черный корж запекшейся крови там, где подразумевалась голова.

Завершив обход, я занялся оборудованием наблюдательного пункта. Установил перед стеклянной стеной, забранной сплошной решеткой, два стула, на один уселся сам, а на другой взгромоздил ноги. Решил не курить, чтобы не обнаружить себя пламенем зажигалки или красной точкой тлеющей сигареты. Невозможно было предугадать, когда именно силы противника начнут стягиваться к месту основных событий, и мне не хотелось рисковать.

Откинувшись на спинку стула, я чувствовал себя единственным избранным зрителем, которому выпала честь первым и последним увидеть одноактную пьесу, повторения которой не будет больше никогда. Хотя, подумал я с усмешкой, почему зритель? Я являлся сегодня полноправным постановщиком, по замыслу которого должна была разыграться самая настоящая кровавая драма.

Я смотрел в ночь, а она смотрела на меня. И еще неизвестно, чья природа была темнее – ее или моя, человеческая.

3

Приближение машины я не увидел, не услышал, а почувствовал кожей.

Черная, она могла бы слиться с ночным мраком, но на фоне заснеженного парка выделялась, как бесшумно крадущийся зверь, временно погасивший сверкание хищных глаз.

Машина проплыла мимо здания и замерла напротив входа на дальней пешеходной дорожке, до которой было метров пятьдесят. Надо признаться, смотрелась она зловеще, тем более что минуты шли, а седоки не проявляли никаких признаков жизни.

Было без пятнадцати пять, ночь еще и не думала сдаваться, когда из машины выскользнули две мужские фигуры с какими-то предметами в руках, которые очень и очень напоминали короткоствольные автоматы, виденные мной по телевизору у чеченских боевиков.

Одна фигура притаилась под лапами огромной ели, вынесенной за границы парка. Вторая длинными перебежками направилась к отдаленной трансформаторной будке и скрылась за ней. Через некоторое время я заметил ее на самом строении. Когда черный человек, даже лицо которого не выделялось на общем фоне, улегся на белую крышу, я мысленно обозвал его идиотом. Но очень скоро, после того, как он сноровисто извалялся в снегу, а затем присыпал им ноги и спину, я сообразил, что вижу перед собой настоящего профессионального киллера. Учитывая, что в семь часов утра будет еще темно, засада получилась идеальная.

Дождавшись, пока оба черных человека заняли свои огневые точки, машина, уже с зажженными фарами, неспешно покатила вдоль парка, развернулась и остановилась у въезда на пандус. Разглядеть детали круглой нашлепки на капоте иномарки было невозможно, но она размещалась именно там, где обычно красуется эмблема «БМВ». Значит, господин Черняков прибыл на встречу лично, как и было оговорено.

Так мы и сидели друг напротив друга, разделенные стеклянной стеной, корпусом машины и десятком метров. Разница в нашем положении заключалась в том, что Черняков не подозревал о моем присутствии, а я знал, что он совсем рядом, и очень скоро я смогу полюбоваться его персоной воочию.

Это произошло за десять минут до назначенного срока. Открылась и вновь захлопнулась дверца, проулюлюкал электронный запор. Черняков был передо мной весь как на ладони, обряженный в длинное пальто, без головного убора на рано оплешивевшей голове. Не такая уж тяжелая, по идее, сумка, извлеченная из багажника, путалась у него под ногами.

Добравшись до входа в центр, Черняков подергал дверь, даже прилепился расплющившейся физиономией к стеклу, надеясь что-нибудь разглядеть внутри. Я не шевелился. Просто смотрел на виновника своих бед, отлично зная, что сам остаюсь для него невидимкой. Забавная получилась ситуация. Наверное, Черняков ощущал чужой взгляд, ежился, вертел головой по сторонам, и меня радовало, что в последние минуты жизни ему так неуютно и страшно.

Увлекшись этим зрелищем, я пропустил появление четверки местных бандитов. Они явились в полном составе. Двое стояли по одну сторону пандуса, двое – по другую. Если бы столичному гостю вдруг вздумалось спасаться бегством, ему пришлось бы теперь прыгать с трехметровой высоты, что вряд ли вынесли бы его нежные кабинетные косточки.

Вот когда я пожалел, что не додумался одолжить у Марины навороченную видеокамеру. Отличный бы получился сюжет для передачи «Вы – очевидец», а ее бессменный ведущий наверняка наградил бы меня каким-нибудь ценным призом.

Один из бандитов окликнул Чернякова, уже успевшего оценить всю невыгодность своего положения. Он ожидал встретиться здесь с провинциальным дурачком, который притарабанит ему полную сумку героина, а столкнулся с четырьмя грозными противниками, обладавшими волчьими повадками и взглядами. Обещанная сумка вроде бы была при них, но кроме нее в руках ребята держали пистолеты, что не исключало самых неприятных вариантов дальнейшего развития событий.

Я подался вперед, чтобы не прозевать момент, когда приглушенные стеклом переговоры закончатся и в ход пойдут пули.

Сделка никак не могла завершиться полюбовно. Каждая из сторон явилась сюда за дармовой добычей, прихватив для отвода глаз сумки, в которых ничего более ценного, чем спальные мешки, быть не могло (я подозревал, что туда вообще было запихнуто какое-нибудь драное тряпье). И Черняков, и Саид были убеждены, что имеют дело с моим посланником, которого оба заочно приговорили к смерти. А я наблюдал за ними, точно зная, что умереть сегодня суждено как раз им.

Черняков пробубнил что-то с вопросительной интонацией. Надо полагать, хотел выяснить, кто из присутствующих является Лехой и принес ли он обещанное. В ответ Саид, которого я опознал по кепочке, подтолкнул вперед подручного, смахивающего на Зарика, но без бараньего воротника. Это мог быть и спортсмен Боца, и заикастый Шпунт. Парламентер держал перед собой сумку, делая вид, что готов произвести честный обмен.