Читать книгу "Ночь Безумия - Лоуренс Уотт-Эванс"

– Исправили? – переспросил Ханнер, глядя на совершенно целое стекло. – Как?..

Кто-то хихикнул, а Отисен мягко сказал:

– Мы чародеи, не забывай.

– Да, но... Я знаю, вы можете двигать предметы, но исправлять их!..

– Мы можем много чего, – сказала Рудира. – Двигать вещи, ломать вещи, чинить их. Можем творить свет, как ты уже видел. – В доказательство она приподняла сияющую оранжевым светом руку. – Мы учим друг друга. Мы можем отпирать замки, лечить, нагревать и остужать что угодно... Можем сделать вещь твердой, а можем размягчить или сжечь. Нам видно то, что не различишь без чар, мы видим вещи изнутри и ощущаем их, не касаясь. Это великолепно, милорд! Мне нравилось просто двигать предметы и летать – но ведь есть еще столько всякого!..

– Это... это прекрасно! – Ханнер постарался, чтобы голос его звучал убедительно. На самом-то деле он не был уверен, что это так.

Он не знал, как все это делается; но, если все остальные выучились, наверняка мог выучиться и он. Для этого ему всего-то и нужно признать себя чародеем, разделить с другими их жребий – и обречь себя на ссылку или смерть, не говоря уж о том, чтобы стать неприятным Мави.

И все же это было искушение – чародейство взывало к нему, требовало, чтобы его использовали, развивали, наращивали.

Ничего этого он делать не собирался.

По крайней мере пока.

– Эта девочка, Шелла, ну, что училась на ведьму, – сказал Отисен. – Она говорит, мы можем сотворить еще чародеев, и даже показала нам как, но мы не можем найти добровольца.

– Леди Альрис не согласится, – подала голос Рудира.– А тебя тут не было.

– Я тоже не соглашусь, – быстро ответил Ханнер, отметая это предложение и надеясь, что никто из присутствующих не чувствителен к чародейству так, как Шелла. – А как насчет тех людей? – Он взмахом указал на окна. – Может, вам удастся изменить кого-то из них? Это убедило бы их, что чародеи – вовсе не чудища.

– Их?.. – Рудира бросила взгляд на окно, и шторы распахнулись, хотя в закрытой комнате не было ни ветерка. Рука ее перестала светиться. – Много чести! – сердито фыркнула она.

– А кроме того, – добавил Отисен, – для этого нужно быть совсем рядом. Лучше всего – касаться человека.

– И все же интересно, что такое возможно, – заметил Ханнер. – И вы можете учиться друг у друга разным... разным заклинаниям. – Он был не вполне уверен, что слово «заклинание» тут подходит, но ничего лучше ему в голову не пришло. – Это значит, если все останется, как есть, чародеи смогут брать себе учеников и обучать их, как все другие маги.

– Точно! – согласилась Рудира.

– Полагаю, вы правы, – медленно проговорила Алладия.

– Я так рада, что мы встретились тогда в Волшебном квартале, милорд! – сказала ему Рудира. – Без тебя я не пришла бы сюда, не встретилась бы с лордом Фараном и никогда не научилась бы всему... всему этому.

– Счастлив, что ты рада, – ответил Ханнер, немного ошарашенный ее восторгом. В конце концов снаружи бурлит обозленная толпа, готовая в любой момент снова взяться за камни; вряд ли их положение можно назвать завидным. Больше всего это походило на осаду – а есть ведь еще указ об изгнании, нависший над их головами. А ну как лорд Азрад или Гильдия магов решат, что ссылка – слишком мягкая мера, и приговорят их к смерти?

Это совершенно не соответствовало представлению Ханнера о хорошей жизни – они были в западне, их будущее казалось неясным, и к тому же такая жизнь была ничуть не лучше его прежней жизни. Да, но он никогда не был уличной девкой в Казармах...

– Лорд Фаран – настоящий человек, – сказала Алладия.

– Он спас нас всех, – кивнула Рудира. – Без него у меня не хватило бы духу сопротивляться, и сейчас, высланная из города, я наверняка побиралась бы где-нибудь на обочине.

Не очень-то это похоже на правду, подумал Ханнер. Он не мог себе представить, что Рудира сдастся без боя, а чародейство ее было самым сильным, какое ему довелось видеть. Даже согласись она на изгнание, она придумала бы что-нибудь получше, чем быть нищей.

– Он очень опытен, – произнес он вслух.

– Да, конечно! – сказала Алладия. – Стоит ему заговорить – и понимаешь: так оно и есть.

– Он – прирожденный вождь, – поддержала ее Рудира. – Тебе так повезло, что ты его племянник.

– Ну, еще бы. – Ничего больше Ханнер не сказал, хоть слова просто рвались с языка.

У него тоже был немалый опыт – правда, не вождя, а племянника Великого Человека. Он привык жить в дядюшкиной тени и знал, что любой другой ответ, кроме вялого согласия, будет истолкован неодобрительно. Ответь он пренебрежительно – и будет сочтен неверным и неблагодарным завистником; слишком бурные восхваления дядюшки сделают его лишенным самолюбия лизоблюдом. Если же он заявит, что именно ему, а не Фарану, первому пришла в голову мысль собрать чародеев вместе, чтобы навести порядок и защищаться, в нем увидят лишь хвастуна.

Он всегда отличался умением говорить не то, – но сейчас ему этого не хотелось особенно; потому Ханнер не стал продолжать разговор.

– Пойду-ка я наверх, – вместо этого сказал он. – Поговорю с дядей.

– Скажи ему, что мы на страже, – попросил Отисен. – Мимо нас с Рудирой не пройдет никто!

– Непременно скажу, – пообещал Ханнер, отходя от них.

Он не стал поминать, что он-то как раз прошел, и как раз когда дом стерегли они.

Направляясь к лестнице, он оглянулся: шестеро чародеев сквозь окна вперили взоры в ярящуюся снаружи толпу. Долго так продолжаться не может, это ясно. Нужно что-то предпринять.

* * *

Стоя снаружи, Кеннан разглядывал людей в гостиной. Там были рыжая девка, и высокая старуха, и деревенский парень.

И еще знатный толстяк – лорд Ханнер; он говорил с ними, а потом куда-то ушел.

Эти люди забрали у него сына, он был уверен в этом и собирался заставить их заплатить – так или иначе.

Глава 30

Лорд Фаран, естественно, занял свою спальню сам, так что утром седьмого дня летнежара лорд Ханнер пробудился в одной из гостевых комнат, где делил постель с Отисеном. Юноша негромко храпел, но во сне не вертелся; у Ханнера во время разных визитов бывали соседи и похуже.

Он поднялся, не потревожив паренька, и спустился вниз – взглянуть, осажден ли еще дом и подает ли уже Берн завтрак. Когда Ханнер проходил мимо гостиной, он увидел, что там сидят четверо усталых чародеев – Йорн, Хинда, один незнакомый...

И Кирша, девушка, получившая пять плетей за воровство и нанесение ущерба лавкам. Ханнер застыл на месте и осведомился:

– Что вы тут делаете?

– Стоим на страже, – гордо откликнулась Хинда.

Кирша подняла глаза.