Читать книгу "Ветер сквозь замочную скважину - Стивен Кинг"

Вот и конец анекдота, и человек в черном смеется – где-то далеко-далеко отсюда.

Обернувшись, Тим увидел, что тигр тычется носом в металлическую коробку с гравировкой на крышке. Зверь поднял голову, взглянул на Тима и опять ткнулся носом в коробку.

– Хорошо, – сказал Тим. – Почему бы и нет?

Он встал на колени перед коробкой, так близко к тигру, что почувствовал теплое дыхание зверя на своей замерзшей щеке. Попробовал вставить изогнутый ключ в [-образную замочную скважину. Ключ подошел идеально. Тиму вдруг явственно вспомнилось, как он открывал сундук Большого Келлса – ключом, который дал ему сборщик налогов. Тим прогнал это воспоминание, повернул ключ, услышал щелчок и поднял крышку коробки. Надеясь, что там внутри будет спасение.

Но в коробке лежало всего три предмета, которые вряд ли могли пригодиться Тиму в его теперешнем положении: большое белое перо, маленький флакончик из коричневого стекла и простая хлопчатобумажная салфетка вроде тех, которые в Древесной деревне кладут на длинные столы, выставленные на лужайке за домом общественных собраний к ежегодному пиру на праздник Жатвы.

Ветер уже давно достиг штормовой силы. Теперь его свист среди металлических балок башни был похож на пронзительный визг привидений. Лежавшее в коробке перо взвилось в воздух, но тигр не дал ему улететь: вытянул шею и схватил его зубами. Потом повернулся к мальчику и протянул ему перо. Тим взял его и почти машинально засунул за пояс – с той стороны, где был папин топор. Опустившись на четвереньки, мальчик пополз прочь от Догана. Если тебя сдует ветром и бросит на острую ветку железного дерева – это, конечно, не самая приятная смерть. И все равно это лучше – быстрее, – чем быть расплющенным по металлической стене Догана и чувствовать, как убийственный ледяной ветер проникает под кожу и замораживает в тебе жизнь.

Тигр зарычал. Опять этот тихий и мягкий звук медленно рвущейся шелковой ткани. Тим хотел обернуться, но не успел. Очередной порыв ветра швырнул его на стену Догана. Удар был таким сильным, что Тим задохнулся. И еще долго не мог вздохнуть – казалось, что ветер пытается вырвать дыхание у него изо рта и из носа.

Теперь тигр протягивал Тиму салфетку, и когда Тиму наконец удалось набрать в легкие воздух (такой холодный, что от него онемело горло), он увидел нечто удивительное. Сэй Тигр держал салфетку зубами за уголок, и теперь она стала раза в четыре больше, чем была поначалу.

Так не бывает.

Но Тим это видел своими глазами. И если глаза не обманывали – а они жутко слезились, и слезы тут же застывали на щеках ледяной коркой, – то салфетка в пасти у тигра выросла до размеров полотенца. Тим протянул руку, чтобы взять салфетку. Тигр держал ее до тех пор, пока не убедился, что онемевший кулак Тима крепко сжал ткань – и только потом отпустил. Повсюду вокруг пронзительно завывал ветер. Теперь он был таким сильным, что даже огромный тигр весом, наверное, шесть сотен фунтов с трудом удерживался на месте. Однако салфетка, зажатая в руке Тима, спокойно свисала вниз и даже не шевелилась, как будто и не было никакой бури.

Тим посмотрел на тигра. Тот безмятежно глядел на мальчика, явно ни о чем не тревожась и пребывая в ладу и с собой, и с окружающим миром, тонущим в реве бури. Тим подумал, что обычное жестяное ведро показало ему картинки ничуть не хуже, чем серебряная чаша сборщика налогов. В умелых руках, сказал тот, любая вещь может стать волшебной.

Может быть, даже простой кусок ткани.

А салфетка продолжала расти – она стала чуть ли не вдвое больше. Тим развернул ее еще раз, и полотенце превратилось в скатерть. Мальчик поднял ее перед собой, держа на вытянутых руках, и хотя повсюду вокруг бушевал ветер, воздух между лицом Тима и натянутой тканью был неподвижным.

И теплым.

Тим встряхнул скатерть, которая изначально была салфеткой, и она вновь развернулась, увеличившись вдвое. Теперь это была уже простыня, и она неподвижно лежала на земле, хотя и над ней, и с обеих сторон от нее летели клубы взвихренной пыли, отломанные ветки деревьев и мертвые буроржавки. Ветер швырял их на стену Догана, и звуки ударов были похожи на град. Тим опустился на четвереньки и уже собирался заползти под простыню, но помедлил и посмотрел на тигра. Прямо в сверкающие изумрудные глаза. Потом посмотрел на острые клыки – которые были видны, даже когда зверь не скалился – и приподнял уголок волшебной ткани.

– Давай забирайся под эту штуку. Там не холодно и нет ветра.

Но ты и так это знаешь, сэй Тигр. Ведь знаешь же, да?

Тигр припал брюхом к земле, выпустил свои великолепные когти и заполз под простыню. Там он немного поерзал, устраиваясь поудобнее. Тим почувствовал, как его руку задело что-то колючее и твердое, словно пучок проволоки: тигриные усы. Мальчик поежился. А потом тигр улегся бок о бок с Тимом и застыл неподвижно.

Зверь и вправду был очень большим, и половина его туловища так и осталась снаружи, не поместившись под простыню. Тим приподнялся, высунулся наружу – борясь с бушующим ветром, который тут же ударил его по голове и плечам – и еще раз встряхнул простыню. Та пошла рябью и развернулась до размеров большого паруса в речной лодке. Один ее край теперь почти доходил до подножия клетки, где раньше сидел тигр.

Мир ревел и грохотал, буря неистовствовала снаружи, но под простыней все было тихо. Правда, сердце у Тима стучало так, что его было слышно. А когда мальчик слегка успокоился, он почувствовал ровные, медленные удары еще одного сердца, бившегося у него под боком. И услышал тихое, хрипловатое рокотание. Тигр урчал.

– Мы здесь в безопасности, да? – спросил Тим.

Тигр посмотрел на него долгим взглядом и закрыл глаза. Что само по себе уже было ответом.

Пришла ночь, а вместе с ней – и стыловей, во всей своей яростной мощи. Снаружи – за пределами действия сильной магии, казавшейся поначалу обычной салфеткой – все сковало морозом, который принес с собой ветер, набравший скорость больше ста колес в час. Стеклянные окна Догана покрылись бельмами наледи в дюйм толщиной. Железные деревья сначала просто взрывались, а потом начали падать. Буря несла их на юг – убийственным облаком из ветвей, острых щепок и целых стволов. Тигр дремал, ничуть не тревожась о том, что происходит снаружи. Заснув еще крепче, зверь растянулся под простыней и оттеснил Тима к самому краешку. В какой-то момент мальчик поймал себя на том, что раздраженно пихает тигра локтем, как если бы тот был приятелем, с которым приходится спать в одной постели и который во сне норовит отобрать у тебя все одеяло. Тигр тихонечко зарычал и выпустил когти, но все-таки чуть-чуть подвинулся.

– Спасибо, сэй, – прошептал Тим.

Через час после заката – а может быть, и через два, Тим давно потерял чувство времени – к завываниям ветра присоединился жуткий, пронзительный скрежет. Тигр открыл глаза. Тим осторожно приподнял краешек простыни и выглянул наружу. Башня над Доганом начала изгибаться под ветром. Тим смотрел как зачарованный: вот изгиб превратился в крен, а затем, в какой-то неуловимый для глаза миг, башня распалась на части. Еще секунду назад она стояла на месте, а уже в следующее мгновение разлетелась стрелами металлических балок и стальных прутьев, подхваченных бурей и брошенных на огромную пустошь, которая буквально пару часов назад была лесом железных деревьев.