Читать книгу "Кельтская загадка - Лин Гамильтон"

— Вот как? Очень трогательно. Его определенно следовало пожалеть. Как и меня.

— Эмин тоже. Власти отказывались сказать ему.

— Не поздно ли говорить об этом?

— Но семья, Маргарет и трое дочерей, невиновны. Они ничего об этом не знают. Вам наверняка это известно.

— Я тоже был невиновным, — ответил Чарльз. — Но невыносимо страдал из-за Эмина Бирна. Раз я не могу отомстить Эмину, отомщу его детям. Притом в этой своей невиновности они вели роскошную жизнь. Готов держать пари, получали от Эмина все, что хотели. А теперь я их разорю. Продолжайте вскрывать пакет.

Я продолжала. Понимала, что он начинает выходить из себя, и не хотела его провоцировать. Но хотела, хоть и не отваживалась, сказать ему, что он ошибается. Ему не сломить детей Эмина Бирна. О да, он мог лишить их денег. Но я видела решимость в глазах Этне Бирн и не думала, что над ней можно одержать верх.

Эта мысль поддерживала меня, и я искала какой-то выход из того ужасного положения, в котором оказалась. Но понимала, что время уходит. Наконец узлы были развязаны. Тот, кто упаковывал эту вещь, знал свое дело. Я осторожно развернула пластик, под ним оказалась еще одна обертка, на сей раз из суровой ткани.

— Постойте, — приказал Чарльз. — Давайте немного развлечемся. Как выдумаете, что это такое?

— Меч Нуады Серебряная Рука, — ответила я.

— Интересно. Как вы пришли к этому выводу? — спросил он.

— Если читать последние буквы каждого из огамических указаний снизу вверх, получалось «Нуада Аргат-лам», — ответила я. — Эмин Бирн постоянно искал сокровища богов, и я думаю, что это меч, один из четырех даров. Эта вещь достаточно длинна, не так ли?

— Интересно. Давайте посмотрим, правы ли вы, — сказал Чарльз. — Продолжайте. Вы дошли почти до конца, так заканчивайте.

Я думала, что находящаяся внутри вещь будет настолько замечательной, что отвлечет его на секунду-другую, и я сделаю попытку убежать. Но сомневалась, что старый, заржавленный меч завладеет его вниманием.

Однако это был не меч Нуады. Сняв последнюю обертку, я увидела руку, серебряную руку. На нижних суставах серебряных пальцев были четыре крупных драгоценных камня, по-моему, рубина, на вторых суставах были четыре окошка из прозрачного камня, очевидно, полированного кварца. Однако рука была не языческой, не относящейся к временам Нуады, если он только существовал. Она была христианской, очень древней, ковчегом для хранения костей кого-то очень значительного, возможно, епископа или даже святого. На серебре был выгравирован кельтский орнамент, и она была одним из самых прекрасных произведений искусства, какие я только видела.

— Покажите! — сказал Чарльз, и я протянула ему руку. Она была тяжелой, и он положил пистолет. Я ринулась к нему, но он это заметил, тоже потянулся к оружию, и пистолет, вертясь, отлетел на несколько футов. Когда Чарльз бросился к нему, я со всех ног побежала, оскальзываясь, вниз по склону, чтобы укрыться за деревьями.

— Стой! — крикнул он. Но я не останавливалась. Услышала выстрел, ощутила, как пуля больно чиркнула меня по боку. Ничего страшного, подумала я. Особого вреда он мне не причинил. Но тут ноги у меня ослабли, я почувствовала, что падаю, потом лежу ничком в грязи. Услышала сперва какие-то крики, потом грохот, дождевая вода текла ручьями по моим рукам, и мир вокруг меня почернел.

Глава девятнадцатая Светлый ум

Уверяю вас, умирание вовсе не такое, каким обычно представляется. Могу засвидетельствовать по собственному опыту, что все разговоры о ярких огнях, длинных туннелях и необыкновенном покое — ерунда, плод чьего-то воображения. Я находилась в полном сознании, но было очень холодно, пальцы на руках и на ногах казались ледышками.

Я все слышала, все понимала. Только не могла ни двигаться, ни говорить, хотя следила за всем с каким-то бесстрастным интересом, словно действительность не имела ко мне никакого отношения. Однако я думала, что должна сказать кое-что очень важное.

Постепенно я стала осознавать, что некоторые голоса, которые слышу, принадлежат моим знакомым. Я узнала Роба, Алекса, потом Мойру и Клайва. То ли это были какие-то потусторонние впечатления, то ли я была без сознания так долго, что Мойра с Клайвом успели прилететь в Ирландию. И если последнее предположение было верным, то, видимо, я находилась в очень скверном состоянии.

Я услышала, как открылась дверь и кто-то вошел.

— Брета, дорогая, здравствуйте, — сказал Алекс.

— Как она? — спросила Брета. Судя по голосу, она стала почти такой же, как до смерти Майкла. Уже кое-что. И, естественно, меня интересовал ответ на ее вопрос.

— Операцию перенесла хорошо, — ответил кто-то, видимо, врач.

Очень утешительно, подумала я.

— Но теперь важно посмотреть, как она будет себя чувствовать в ближайшие часы.

— Что это может означать?

— Она слышит нас? — спросила Брета.

— Возможно, — ответил врач. — Разговоры пойдут ей на пользу.

Я услышала, как шаги приблизились ко мне, потом дыхание возле своего уха.

— Понимаю, вам пришлось очень нелегко, вы опасались за свою жизнь, находясь на холме с этим сумасшедшим; были ранены и лежали там под дождем в грязи, — сказала Брета. — И Роб с полицейскими слегка опоздали. И, конечно же, многочасовая операция была тяжелой, сознавали вы это или нет. Но времени прошло много. Теперь вы просто упиваетесь этим. Так что возьмите себя в руки и очнитесь!

Я подумала, что люди, которые обращают против тебя твои же слова, да еще когда у тебя совсем нет сил, вредоносны. Не настолько, как те, что стреляют в тебя, но все-таки. Поэтому никак не среагировала.

— Это все моя вина, — всхлипнула Дженнифер. — Она поехала за этим ужасным человеком потому, что беспокоилась обо мне.

— Нет-нет, — сказал Роб. — Моя. Я солгал относительно того, куда иду, когда вышел из участка. Не хотел, чтобы кто-то знал, что я пошел к Медб обсудить кое-что. Если бы сказал кому-то или вернулся бы пораньше в гостиницу, мы поняли бы, в чем дело, и приехали туда раньше нее.

О Господи, подумала я, в самом деле нужно подняться и сказать кое-что. Я не хотела, чтобы они продолжали думать, будто это их вина. Это я упорствовала во всем. Нельзя было быть такой опрометчивой. Как-никак, Дейрдре предупреждала меня. Но очнуться я не могла, как ни старалась. И почувствовала, как погружаюсь в забытье. Вскоре я сидела в театре, где не было ни единого человека, кроме меня. Единственный прожектор отбрасывал на сцену яркий круг света.

Через несколько минут послышались громкие, гулкие шаги, и в этот круг вошел человек в котелке, черном костюме, с зонтиком и совершенно белым лицом. Я неотрывно смотрела на него, думая, что должна знать, кто это, но не могла понять и, в конце концов, перестала пытаться.

— А теперь смотрите, — сказал этот человек. — В последний раз на серебряном экране моряк, путешественник, ученый, антиквар, успешный предприниматель и семьянин из графства Керри, Ирландия. Леди и джентльмены, пожалуйста, приветствуйте мисссстера Эминннна Бирррна!