Читать книгу "Судебные ошибки - Скотт Туроу"

— Когда взрослеешь с таким беспокойным человеком, как мой отец, то долгое время стараешься понять, что есть в мире такое, чего действительно стоит бояться.

Продолжая глядеть ей в глаза, он протянул руку и открыл пассажирскую дверцу.

— И я тебя не боюсь.

2319 нюня 2001 годаЗвонок доктору Кеворкяну

Было уже больше половины шестого, когда Ларри связался с Мюриэл и согласился, что в аэропорт им нужно ехать порознь. Морли со Старчеком быстро приехали в город, двигаясь навстречу потоку, однако на отрезке дороги, именуемом «соединитель», попали в пробку. По радио объявили, что неподалеку от Тер-нер-Филд грузовик занесло на обочину. В четверть седьмого запиликал сотовый телефон Ларри. Мюриэл звонила из такси. Она выехала на полчаса раньше, но теперь находилась всего на две мили ближе к аэропорту.

— Загораем, — сказала Мюриэл.

К этому времени она, как обычно, рассмотрела все возможности и составила план. На рейс «Дельты» в 8.10 все билеты были заказаны, в списке ожидающих впереди них было восемнадцать человек; воспользоваться самолетом другой авиалинии не представлялось возможным, так как их билеты были куплены по правительственной расценке. Поэтому Мюриэл забронировала два места на ранний утренний рейс и взяла два номера в отеле аэропорта.

Когда Ларри пятьдесят минут спустя приехал в аэропорт, Мюриэл была в вестибюле со своими сумками и за тысячу миль руководила прокуратурой по телефону. Дело по убийству с целью ограбления разваливалось обычным образом — все свидетели, даже те, которые давали показания перед большим следственным жюри, теперь заявляли, что ошиблись при опознании подсудимого. Судья Гаррисон, считавший, что после его увольнения из прокуратуры дела перестали рассматривать по правилам уголовного судопроизводства, вел себя нестерпимо. Мюриэл санкционировала заявление в федеральный апелляционный суд с просьбой призвать Гаррисона к порядку.

— В этом цирке каждый день новый клоун, — сказала Мюриэл.

Отдала Ларри ключ от его номера, но они оба не обедали и решили пойти прямо в ресторан. Ларри чуть не подскочил от радости, когда официантка предложила выпивку. Заказал себе «бойлер-мейкер»[17], но первым делом выпил залпом почти все пиво. Одежда его липла к телу, он снял легкую спортивную куртку и бросил ее на спинку свободного стула. В этом городе они чувствовали себя не лучшим образом. И погоня за Коллинзом не принесла Ларри облегчения. Он рассказал Мюриэл эту историю. Та весело смеялась, пока Старчек не дошел до того, как Коллинз сказал, что его дядя говорил истинную правду и что он сам каждый вечер просит Иисуса простить ему то, что они причинили Гэндолфу.

— Вот так так! — сказала Мюриэл. — Скверное дело. Коллинз не давал тебе от ворот поворот?

— Может быть. Он держался замкнуто. Заявил напрямик, что ни в коем случае не станет опровергать Эрно. И ни в чем не признается. — На столе лежал хлеб, и Ларри намазал маслом второй кусок. — Сказать по правде, Коллинз производит хорошее впечатление повзрослевшего человека. Говорит, что родился заново. На стене в кабинете у него висит громадный крест, и он наговорил мне множество религиозной ерунды.

Мюриэл коснулась пальцем своего бокала с вином и нахмурилась.

— Ларри, оставь Бога в покое.

Старчек воззрился на нее.

— Он есть, — сказала она. — Нечто. Он, Она, Оно. Но есть. Я с удовольствием предвкушаю, как пойду в церковь. Для меня всю неделю это кажется самым важным.

Мюриэл не открывала ему ничего нового в картине мироздания.

— Католичество отвратило меня от церкви, — сказал Ларри. — Пастор у нас в приходе замечательный. Мы приглашаем его на обед. Ребята его любят. Я готов разговаривать с ним целыми днями. А вот в церковную дверь войти не могу, и все тут. Молюсь в саду. Только там чувствую, что имею право просить.

Ларри неуверенно улыбнулся, она ответила такой же улыбкой. Однако он был расстроен неожиданной мыслью, что Мюриэл преобразилась. Припомнив, что она говорила в последнее время о Боге и детях, он подумал, уж не сделали ли ей в течение прошедших десяти лет пересадку мозга. Странно, что происходит с людьми после сорока, когда они осознают, что наше место на земле арендуемое, а не собственное. В том, что Мюриэл стала во многом мягче, ему мерещилась какая-то смутная угроза.

Чтобы не смотреть на нее, Ларри оглядел ресторанный зал. Полупустой, бестолково оформленный в тропическом стиле. С пальмами, бамбуковыми ограждениями и мебелью. Все здесь были усталыми. Это бросалось в глаза. Кто может назвать неприятностью чистую постель и отдельный номер? Однако казалось неприятным находиться вдали от дома, устраиваться на ночь в незнакомом месте. «Есть что-то беспокойное в утрате связи со своим клочком земли», — подумал Ларри. Почему-то все в жизни обращало его мысли к саду.

Ларри решил пойти поискать телефон-автомат. Он почти израсходовал бесплатные минуты междугородных разговоров, а руководство отказывалось оплачивать всякий излишек. Ему нужно было оставить сообщения дома и на службе о том, что застрял в Атланте. Идя к вестибюлю, он продолжал думать о Мюриэл. Ему хотелось спросить, ходит ли Толмидж с ней в церковь, но это явилось бы нарушением обещания, данного ей в самолете. Да он и без того знал достаточно. Жизнь Мюриэл, как и всех остальных, была в лучшем случае сложной. Но он не мог полностью подавить какого-то мрачного удовлетворения. Мюриэл верила, что Бог навел во Вселенной порядок. Ларри в самые тяжелые минуты считал это местью.

* * *

— У нас есть проблема, — сказала Мюриэл, когда Ларри вернулся. Она все тщательно обдумала, пока его не было. — Сегодня утром возникло еще одно осложнение: Харлоу поверил Эрно.

— Черт, — произнес Ларри.

Она объяснила суть решения, которое Кэрол зачитала ей по телефону.

— Черт, — повторил Ларри. — Другие судьи не обязаны считаться с его решением, так ведь?

— В апелляционном суде? Теоретически нет. Но они не видели человека, который давал показания. Харлоу видел. Им придется принять его точку зрения, если мы не отыщем чего-то нового, выставляющего Эрно лжецом. А сегодняшняя встреча с Коллинзом ничего хорошего нам не сулит. Когда я скажу о ней Артуру, он поднимет шум и возобновит свое ходатайство принудить меня предоставить Коллинзу иммунитет.

— И что будет?

— Ходатайство — это ерунда. Предоставлять иммунитет или нет — решает только обвинение. Но он выложит все это перед апелляционным судом.

— Ты не обязана ничего говорить Артуру. Я пообещал Коллинзу, что не буду ничего записывать. Насколько это касается Артура — да и кого бы то ни было, — этого разговора не происходило.

— Это означает, что мы не используем этот разговор против Коллинза. Но сказать о нем Артуру должны.

— Почему?

Вопрос был непростым. Мюриэл стала рассуждать вслух. Строго говоря, раскрывать благоприятные для другой стороны сведения они обязаны только перед судом. А поскольку Коллинз не будет давать показаний, его заявления Ларри представляют собой неприемлемое свидетельство из вторых рук.