Читать книгу "Джони, о-е! Или назад в СССР-4! - Михаил Васильевич Шелест"

где был сухой док «номер один», и лить площадку из бетона и на месте дока. А мой плавучий док Дальзавод утянул к себе.

Зато у меня сейчас имелась прямая причальная стенка длинной в пятьсот метров и достаточно площади для расширения автозавода. От крупно-детальной сборки, когда из Японии привозились корпуса, двигатели и колёса, которые надо было собрать-установить, мы стали переходить на мелко-детальную. Тайком от японцев мы стали заменять японские детали своими, например: тормозные диски, тормозные колодки, амортизаторы, рулевые колонки, обычные и шаровые рычаги.

Причём, не обманывая покупателей, предупреждали их об этом и гарантировали, в случае выхода из строя «нашей» детали, бесплатный ремонт. Цену, естественно снижали. Детали изготавливали Арсеньевские заводы: арматурно-гидравлический «Аскольд» и авиационный «Прогресс». Поломки были, и не редкие, но критических замечаний «наши» детали не получили.

Тоже у нас, но во Владивостоке на заводе Радиоприбор, было налажено производство автомагнитол, усилителей к ним и акустических систем. Они и так производили звукозаписывающую технику для военно-морского флота, но качество у этой техники было среднее. Мы же слегка подкорректировали технологию и снабдили завод новейшими микрочипами. И процесс пошёл.

Как-то неожиданно партийное и советское руководство края ко мне подобрело. А что? Я их просьбами не затрагивал. По землям ТОРов решал совет министров. Только участок на Шаморе я согласовывал с Ломакиным, но и там решение уже было принято на самом верху.

Я, тихо сопя в две дырки, напрягался на благо Родины, и результат имел место. И результат не то, что можно было потрогать, его можно было увидеть в краевом балансе. Он увеличил доход краевой казны на пару процентов. А это, с учетом морской специфики, очень даже не мало. Да и полки магазинов заполнились мясом, колбасой и, тудум-тудум, зимними овощами: огурцами, салатом и редисом, а летом субсидируемые и снабжённые мной семенами и мини-тракторами фермеры Лазовского района, торговали арбузами. А это тоже не маловажный фактор для благосклонного ко мне отношения власть предержащих. Поняли они, что я учить уму-разуму никого не собираюсь, а просто делаю своё дело. Да и слух о том, что у меня в основном работают бывшие «гэбэшники», стянутые сюда со всего Союза, постепенно распространился и разговоры о моей империи попритихли.

В стране фермерское хозяйство тоже развивалось бурно. ВПК создавал конверсионную продукцию, и по радио-телевизору в новостях периодически звучало, что в таком-то районе такого-то края жители получили возможность покупать то-то и то-то, а раньше это приходилось завозить оттуда-то. В основном, глядя на Приморье, стали возникать ТОРы с птице-мясо-молочной продукцией. Тропинку за оборудованием за рубеж мы протоптали и закупали по мере потребности, помогая монтировать, а корейских тружеников полей хватит на все наши регионы.

В Польше происходила «полная жопа». Солидарность не сдавалась и организовывала вооружённые провокации. «Право выбора» вдруг пополнилась откуда-то взявшимися фашиствующими молодчиками и стычки с «Солидарностью» переросли в уличные бое-столкновения. Однако, Польская объединённая рабочая партия Польши, поддерживаемая КПСС ещё держалась у власти вполне уверенно.

Перестройка в СССР происходила «нежно».

Двухконтурная финансовая система, которую Сталин ввёл в тридцать втором году успешно продолжала работать. Безналичный контур финансировал развитие промышленности и хозяйства, а наличный денежный контур оперировал с деньгами, которые выплачивались работникам в виде зарплат. Люди покупали продукты, товары, создавали сбережения в банках, оплачивали коммунальные и другие расходы.

Это была уникальная система, за счёт которой в стране не было инфляции. Объем денег в наличном контуре регулировался объемом выпущенных товаров. Для этой цели в стране был реализован единый кассовый план Центробанка. При составлении этого плана учитывались возможности выпуска всех видов продукции и услуг для населения и планов реального потребления.

При этом, розничные цены на потребительские товары устанавливало государство, и они не были напрямую завязаны на себестоимость. Так, цены на многие социальные товары были гораздо ниже их себестоимости, а многие услуги были вообще бесплатными (медицинское обслуживание, образование и др.). С другой стороны, цены на престижные товары были гораздо выше их себестоимости. Это позволяло компенсировать потери на социальных товарах и сбалансировать государственный кассовый план. Жизненно необходимые человеку товары и услуги были доступны для каждого человека и это создавало ощущение равенства и справедливости в СССР.

Для обоснования и поддержания высоких розничных цен на престижные товары, они выпускались в небольших объемах, чтобы поддерживать постоянный дефицит. Так, розничная цена автомобиля для потребителя была в 2,5–3 раза выше его себестоимости. При этом, цена этого же автомобиля для предприятия, в случае, когда это были основные средства, была в 2 раза ниже, чем для розницы и финансировалась уже с безналичного денежного контура напрямую производителю.

Тут государство попало в собственную петлю, потому что в моём времени к началу восьмидесятого года страна утратила способность обеспечивать себя даже элементарными вещами. Реформа Либерма-Косыгина оказалась Троянским конем и загнала страну в ловушку. В этом мире Леонид Ильич Брежнев изменил приоритеты в промышленности, снова поставив перед предприятием цели выполнения плана в валовом эквиваленте, а не в финансовом. И без нарушения гостов и технических условий. А то пищевики, например из того же количества мяса умудрялись в два раза увеличивать выпуск колбасы, добавляя в неё крахмал и целлюлозу.

Здесь, в этом мире в восемьдесят седьмом не разрешили центрам НТТМ — научно технического творчества молодёжи, выводить безналичные деньги предприятий,перечисляемые вороватым руководством за научные «изыскания внутреннего резерва» и превращать их в зарплату не производя ничего. По моему категоричному предупреждению не разрешили. И поэтому в этом СССР инфляции и развала экономики не случилось.

И страны СЭВ, глядя на СССР к перестройке приступили тоже нежно и осторожно, как к девственнице. Да и больно вспоминать, но это СССР перевёл финансовые взаимоотношения со странами Восточной Европы в «долларовую плоскость». Причём очень резко перевёл. Здесь же СССР только наметил и объявил, что если вдруг какая из стран захочет идти своим путём, то и отношения с СССР тогда возникнут иные. Кхе-кхе… Рыночные… Минул восемьдесят девятый год, а ни Польша, ни Венгрия, ни Чехословакия с Болгарией, отрываться от СССР не хотели.

В восемьдесят девятом году умер Юрий Андропов и его пост генерального секретаря занял Александр Николаевич Шелепин. Андропов так и не создал свою коалицию и по моей рекомендации привлёк к управлению страной группу Шелепина, состоящую из приверженцев Сталина и его политики.

Шелепина и в этом мире, как и в моём, в семьдесят пятом году вывели из Политбюро за то, что его, главу профсоюзной делегации в Великобритании, забросали тухлыми яйцами и помидорами протестующими толпами. Вроде, как скандал в