Читать книгу "Единственный шанс - Анатолий Филиппович Полянский"

«Приюта охотников»?.. А когда наступил решающий момент, с ним поступили, как с малышом.

Тарас бросился на диван и вцепился в подушку. Впору было зареветь. Но он пересилил себя, сел, сжал кулаки и вслух нарочито грубо сказал:

– Не валяй дурака, отрок!

То была любимая присказка старшего сержанта Горшкова. Именно эту фразу сказал он тогда при прощании на берегу Дуная.

– Запомни, малыш, – добавил, – мне будет очень больно, если с тобой что случится. Ротному передай, чтоб моим старикам отписал. Только поаккуратней – больные они, в годах…

Оставаясь в прикрытии в окружении своры фашистов, старший сержант заранее обрекал себя на гибель. Парнишка не знал, да и никто не мог знать, как неожиданно вдруг повернутся события. В тот момент он был уверен: операция провалилась, задача не выполнена. Горшков отсылал его, пытаясь спасти…

Тарас долго блуждал по канализационным трубам. Лабиринту не было конца. Трижды сбивался с направления, но всякий раз, руководствуясь картой, возвращался к исходной точке и начинал сызнова. От спертого воздуха кружилась голова, ноги заплетались от усталости, ломило спину. Тарас потерял ощущение времени. Одна мысль гнала вперед: во что бы то ни стало найти лаз в бункер…

И он-таки нашел. Когда уже отчаялся, оказался в узком колодце. Что-то подтолкнуло его подтянуться кверху. Слегка приподняв крышку, Тарас увидел ножки стола, чуть дальше – урну с бумагами и пузатый сейф…

В бункере стояла тишина. Лишь где-то вдалеке за металлической дверью раздавались мерные шаги часового. Пленный не соврал: бункер охранялся снаружи.

Рабочая схема минирования, испещренная цветными пометками, висела на стене. На нее постоянно наносили все новые и новые объекты, потому и не убирали.

Сорвав схему, Тарас сложил ее и сунул за пазуху. В бункере не осталось никаких следов его пребывания… Вот будет потеха! Поломают немцы голову над происшествием. Но сделать ничего не смогут. Чтобы перезаминировать фарватер Дуная, нужно время. А уж наши теперь его немцам не оставят…

Под конец Тарасу неслыханно повезло. Выбравшись на южной окраине города из канализационной системы, он внезапно услышал русскую речь. Неподалеку стояло несколько тридцатьчетверок. Пожилой командир в окружении танкистов рассматривал карту.

– Дяденьки, помогите! – бросился Тарас к своим.

– Ты откуда, чертенок? Докладывай, что случилось?

– Разведчик я! Самый настоящий… Вот схема минирования Дуная, – Тарас выхватил карту из-за пазухи. – А там, на берегу, старший сержант остался. Спасите его, дяденьки. Один он там…

Не забыть Тарасу того чувства ликования, когда командир сказал:

– По машинам, ребята. Не дадим сгинуть старшему сержанту. Веди, разведчик!..

Сколько времени просидел Тарас, погруженный в воспоминания, он не помнил. Очнулся, когда в зале пробило девять. А ведь еще можно успеть, подумал неожиданно. Если поймать попутную машину, то часа через два, пусть три можно оказаться на месте.

Тарас вскочил. В конце концов, его никто не демобилизовал. Он разведчик и находится в строю. Если обстановка того требует, обязан действовать решительно и смело. Так велит присяга, данная перед лицом товарищей. И никто… решительно никто на свете не имеет права запретить ему до конца выполнить солдатский долг.

Взгляд упал на серые брючки, обтягивающие колени. Обрядили в шутовской наряд… Разве у него нет настоящей одежды? К черту штатское барахло! Он идет на боевую операцию и должен быть в военной форме!

Достав из чемодана гимнастерку и бриджи, он любовно расправил складки. Через минуту уже натягивал сапоги. Туго перепоясавшись ремнем, подошел к зеркалу, проверил заправку. Все было на месте: звездочка на пилотке, медаль над карманом, гвардейский значок, начищенная до ослепительного блеска бляха. Форма сидит как влитая. Недаром ее подгонял лучший полковой портной.

На улице было ветрено. Приближалась ночь, но в домах еще светились окна, мерцали на столбах фонари, по центральной площади сновали машины и люди. Маленькие улочки выглядели удивительно мирно. Совсем не чувствовалось, что здесь недавно прошла война. Но помнились и иные картины…

Когда полк перевели в Дрезден, Тарас с дядей Саней в теплый июньский денек решили посмотреть город. То, что предстало перед ними, потрясло. Улица за улицей, квартал за кварталом – коробки зданий с искореженными перекрытиями. Сплошные руины, груды битых кирпичей, железобетона. Запустение, смрад. Не на чем глаз остановить.

– Ничего не пощадили, – с горечью сказал Фокин. – Даже здание знаменитой Дрезденской картинной галереи… За одну ночь доблестные союзники смели древний город с лица земли и погребли под обломками зданий десятки тысяч ни в чем не повинных людей!

– Так ведь война, – возразил Тарас.

– Нельзя на войну списывать преступления. Никакой военной необходимости уничтожать город не было. Называлось это акцией устрашения.

– Нас, что ли, хотели запугать?

– Нас. Только зря старались. И нервы у нас покрепче, и силенок поболее.

Тарас шел, ориентируясь по развешенным у перекрестков указателям. Когда у поворота попадалась стрелка с буквами «БМВ», он сворачивал, не колеблясь. Знал: «БМВ» – марка знаменитого немецкого автозавода, расположенного в южной части города.

На проходной завода пожилой охранник в шляпе-тирольке почтительно покосился на погоны Тараса и сказал:

– Какие теперь машины, господин унтер-офицер? – Он явно льстил, повысив юношу в звании, наверняка понимая, что перед ним солдат. – Новых машин не производим. Ремонтируем старье. Вы бы год назад к нам зашли. Впрочем, погодите, кто-то из наших служащих собирался в те края…

Охранник подошел к телефону, долго накручивал диск, переговаривался то с одним невидимым абонентом, то с другим. Наконец, повернувшись к молодому солдату, спросил:

– На мотоцикле согласны, господин унтер-офицер?

Тарас обрадованно махнул рукой.

Минут через десять какой-то немец подкатил на стареньком дребезжащем мотоцикле. Тарас вскочил на заднее сиденье и крикнул:

– Я готов. Жми!

Им овладел азарт. Теперь, когда вопрос с транспортом был решен, ничто уже не могло остановить его на пути к цели. Пусть потом ругают, наказывают, но зато он примет