Читать книгу "Армейская пора - Михаил Леккор"

ни подлинник.

Мы едва спустились во двор, как подошла «Волга». Маша с нами не поехала, они с отцом решили приехать к финишу 30 км дистанции, чтобы заодно забрать меня домой. Если, конечно, Эдгар Герасимович Иванов отпустит.

А я, приехав в дом отдыха, стал заниматься обычными для спортсменов делами — проверил спортинвентарь — лыжи, палки, винтовки. Оно, разумеется, этим тщательно занимались технические работники, но биатлонистов несколько, всех и не успеешь глянуть. Потом частично размялись, приехали на трассу, еще пробежали.

Моя дистанция 30 км, где я, гм, царствовал, стала работать в 12.00. То есть, в это время, побежали первые участники, а потом с 30 секундными паузами, пошли остальные.

Я, кстати, пошел в первой десяток, как явный претендент на медаль. Впрочем, судя по взглядам, его соперники в облаках не витали, разумно предполагая, что я явный претендент на «золото». Правильно считают, я тоже так полагаю.

Занял место в третьей паре, согласно предполагаемым расчетам. И побежал по сигналу. Опять же, на соперников не смотрел. У меня главный противник — время. А люди, главное не наткнутся. И пусть идут себе потихоньку, с моим темпом, я думаю, им не совладать.

Единственный момент, который меня нервировал, это лишние десять километров. 20 км я пробежал весьма успешно и, кажется, на десять километров еще силы были. Но кажется или реально — это слишком разные вещи. Смотри, не пискни ненароком на всеобщий смех. Потом потянут последние километры, проиграю все медали.

Впрочем, мятущаяся душа — это все внутреннее, сугубо мое личное. Внешне я тверд и уверен, решительно и быстро срываюсь со старта, получив утешающий хлопок тренера по плечу. Я вчерашний победитель и рекордсмен «Ижевской винтовки», я опасный и почти не победимый лыжник трассы.

А уж на огневой позиции я вообще не сравним. Я даже сопоставить могу себя только с объективной реальностью. Игроки же и соперники все равно ошибаются хоть раз — два. Для меня этого достаточно.

Уверенно набрал скорость. Лыжня хорошая, накануне его натоптали школьники — выпускники местной школы Олимпийского резерва. Я в ней не учился — слишком деревенский и далеко от Ижевска. Но это не о чем не говорит, лыжня действительно хорошая. Протоптанная, но не сбитая, как в ГДР, когда множество людей проходят по ней абы как. И итог — получается твердая тропа, хоть пеком по ней иди. Но ходьба на лыжах классическим ходом маловероятна и уж точно малоэффектная.

Ижевская лыжня — это другой вариант, здесь можно не только пройти, но и сделать новый мировой рекорд. О, а вот огневая позиция. Вчера я прошел огневые отрезки легко, как раз плюнуть, сегодня надо также, потому как даже один промах делает мировой рекорд маловероятным, а два промаха просто сливают эту попытку сливом в канализацию.

Делаю привычный глубоки вдох и плавно давлю на курок. Моя винтовочка — девочка очень чуткая, не зачем ее грубо дергать и совершать промахи. Так все выстрелы в цель, пусть соперники ноют в бессильной тоске. А я лечу дальше.

То ли правильный настрой, то ли погода сегодня так просит совершить очередной рывок, но ведь получается! И даже нынешняя усталость не давит тяжело и больно, все больше не давая ускорить или даже просто идти. Нет, она легко держит за ноги, напоминая, что ты уже проходишь первый десяток, а организм у тебя не железный дровосек.

Ничего, ты уже не шестнадцатилетний деревенский паренек, едва понимающий, где у лыж начало, а где конец. Нет, ты опытный спортсмен, гроза любой дистанции. Ать-два, ать-два, усталость привычно загоняешь в икры ног, тебе еще много идти, даже середина пока еще только манит будущим. А уж финиш где-то блестит радостно и загадочно, как Пекин, до которого, как до, м-гм. Далеко, в общем.

И вот что еще. Соперники мои не пытаются пристроиться, не стремятся сделать какое-то камуфло. Хотя у прошедших старт раньше есть такая возможность. Но нет, даже смирно приходят, если хрипло крикнешь: «Лыжню»! Типа, мол, пропусти скоростника — новатора.

Раньше, как правило, даже ухом не поведут, наоборот, еще и так станут, что приходится делать большой круг. Сейчас же нет, послушны и милы. Кажется, это и называется популярность, когда тебе уже не рвутся совершить гадость, ибо не комильфо.

Прошел очередной огневой рубеж. Инмар чуток, рука моя тверда, а глаза зорки. Кажется, в самом деле пора выходить на мировой уровень, а то провинциальный советский уже маловат.

Финиш на этот раз появился практически неожиданно. То есть, не то что совсем я его не ожидал, но как-то, судя по усталости тела, он должен был появиться парой километров позже. А тут шум, гам. Приличная толпа, вооружившись фотоаппаратами и камерами, ждет. Может они не меня? Хотя, кого еще? Трассы гонок турнира не пресекаются!

Сразу вдруг навалилась усталость. Тело, до этого сидевшее, как на наркотиках, на наподобие нервного подъема, вдруг сломалось, понимая, что все! Нет, надо еще пройти последние метры. Остатние, считанные, но самые тяжелые.

А всякие корреспонденты специально подлавливают, пытаются поймать на снимок твою усталость, твою растерянность, чтобы потом показать зрителю. Дескать, вот он, спорт без ретуши, смакуйте и радуйтесь. Перестройка, мать его ити, все стремятся вытащить самую грязь!

Но я был нарочито бодр и весел. И даже у финишной ленты остановился, позируя. Тут были не только местные щелкоперы, нет, приехали и представители центральной прессы. Смотрите, радуйтесь, еще одна золотая медаль, причем с мировым рекордом.

Это потом, даже не просто в укромном месте, а в машине Пушиных, можно закрыть глаза, прижаться к милому телу Маши. Ей — жене и недавнему тренеру — можно. Она, ха-ха, видела еще и нетакое. А потом, получив положенные награды и отдав (ох!) нужное количество интервью нужным корреспондентам, можно поехать в родной дом, в пока еще родную квартиру.

Хотя, мне уже казалось, что, неожиданно для себя, у меня получился приятный бонус — я и члены моей семьи стали неприкасаемыми. Две новых золотых медали и два новых мировых рекорда всем показали, что я не дед мороз из папье-маше, я настоящий труженик и талантливый спортсмен. И люди, которые меня гнобят, сами и являются бюрократами и врагами перестройки.

Пусть-ка эти господа — товарищи, начиная от нынешнего главного тренера по лыжам сборной Удмуртии Кирилла Леонидовича Кабысдоха и вплоть до первого секретаря обкома партии Грищенко, попробуют хоть пошевелиться. Мне надо даже не надо отвечать, горбачевские шестерки сами их залают, загрызут.

Между прочим, были уже яркие признаки,