Читать книгу "Мороз и ярость - Лиззи Принс"

Они действительно странные, и я думаю, что все они девятерняшки, или здесь замешана какая — то сумасшедшая генетика, потому что они практически идентичны.

Аид смотрит на меня, прежде чем его взгляд скользит за мое плечо, как будто он может видеть сквозь лес. — Я знаю, что эти Игры были смоделированы по образцу испытаний Геракла. Ты знаешь, с какими трудностями он столкнулся?

Мой мозг работает не на полной скорости. Это все, что я знаю. Я перебираю то, что знаю о Геракле и Аиде. Разве он не имел никакого отношения к Церберу? — Ты хочешь сказать, что я должна похитить Цербера?

Аид вздыхает, как будто кормит меня ответом с ложечки. — Ты в Лерне, Рен. Тебе это ни о чем не говорит?

Я чувствую себя ребенком, которого проверяют по вчерашнему домашнему заданию. Только я его не сделала, поэтому продолжаю предлагать то, что считаю правильным ответом, и мой учитель становится все более раздраженным. И все же я пытаюсь вспомнить, что, черт возьми, это был за подвиг в Лерне.

— Гидра? — Образ девятиглавого монстра из книги, которую я нашла вчера, всплывает в моей голове. Нет. Этого не может быть. Здесь нет гигантского змеиного монстра, который кормит нас ужином каждый вечер.

Аид кивает. — Ты знаешь, на что способна Гидра?

Я морщусь. — Получу ли я больше очков, если отвечу на все твои вопросы, или ты можешь просто ускорить процесс и рассказать мне?

Аид тяжело вздыхает. Интересно, сколько у меня осталось времени, прежде чем я ему надоем и он утащит мою душу в Подземный мир, чтобы запереть там. К счастью, у него, похоже, больше терпения, чем у меня. — У Гидры было девять голов. Если ты срежешь одну, на ее месте вырастут еще две, и ее дыхание тоже ядовито.

Девять голов. Ядовитое дыхание. Я тяжело сглатываю, усталость в моем теле и то, как я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на своих мыслях, становятся все более очевидными. — Они могут принимать человеческий облик?

— Если Посейдон наделит Гидру такой способностью, то безусловно. В конце концов, они его монстры.

Теперь моя очередь оглядываться через плечо, беспокойство пробегает по моей коже. Гнев быстро прогоняет это чувство, и я стискиваю челюсти. Айанна, ее сестры и боги — хуесосы, которые устраивают эти Игры, играют с нами. Засранцы.

— Что делает их яд? — Я зла, но чему мне удивляться? Весь смысл этих Игр в том, чтобы убить нас.

Аид стоит, широко расставив ноги, скрестив руки на груди, с серьезным лицом. — Они питаются твоей энергией. Их яд проникнет в твою кожу, проникнет в каждую частичку тебя, понемногу высасывая энергию, пока от тебя не останется ничего, кроме шелухи. Это будет в воздухе, которым ты дышишь; в пище, которую ты ешь. Ты не сможешь избежать этого, находясь в их доме.

Люди, которые приносили нам еду вчера вечером, были кожа да кости, выглядели так, словно болели месяцами. Такая ли судьба ожидает меня и остальных чемпионов? Как нам их остановить?

— Думаю, хорошо, что на этом испытание закончится. — Я поднимаю камень, который Аид принес мне из Подземного мира.

Аид почесывает бороду и не сразу говорит: — Для тебя.

Мой мозг все еще работает не на полную скорость, и я смотрю на него слишком долго. Он нервничает? — Что ты имеешь в виду?

Аид со вздохом засовывает руки в карманы. — Ты выиграешь испытание, но это не значит, что остальные сбегут.

Я изумленно смотрю на него. Как, по мнению богов, мы выберемся из этой передряги? Они действительно обрекают нас всех на смерть?

— Мы должны отрубить им головы? — Я не уверена, беспокоит меня это открытие или нет. Айанна и ее сестры могут выглядеть как женщины, но на самом деле они — монстры, питающиеся несведущими людьми. Или, если эти слуги не несведущи, то велика вероятность, что они оказались в ситуации, когда других вариантов нет. Такова история слишком многих людей, которых я знаю дома. Те, кто пользуется беспомощностью, — монстры другого сорта. Как жрецы, которые правят нашим районом. Они используют голод людей и потребность в основных товарах, чтобы постоянно осуществлять контроль. Это отвратительно.

— Это должен быть скоординированный удар, иначе на их месте появятся другие.

Вот дерьмо. Это будет отстой.

— Я не хочу смотреть в зубы дареному коню или что — то в этом роде, но почему ты мне помогаешь? Разве это не против правил? — Я расправляю плечи, чувствуя, как по мере того, как мы разговариваем, в моих мышцах образуются узлы.

Аид поднимает брови. Они изогнуты дугой, что придает ему постоянно озорной вид.

— Никакие другие боги не могут навязать мне правила. Я Бог Подземного мира. Я бы хотел, чтобы кто — нибудь сказал мне, что мне запрещено что — то делать. — Ого. Снова этот голос, тот, в котором заключены все тайны Вселенной.

Я шумно выдыхаю и поднимаю маленький камешек. — Что ж, спасибо. За это и за информацию.

Аид кивает, как будто принимает мою благодарность. — Будь осторожна, Рен. Игры только начались, и у тебя впереди много препятствий. Нам есть о чем еще поговорить, но я подожду, пока в твоих мыслях все прояснится. Уверен, мне не нужно говорить тебе, что в этой Игре очень мало людей, которым ты можешь доверять. Я говорю не только о твоих конкурентах. — С этими прощальными словами он исчезает. Я остаюсь выяснять, как заставить одиннадцать соревнующихся чемпионов работать вместе, чтобы обезглавить кучу ядовитых сук.

ГЛАВА 29

В

се плюсы свежего воздуха исчезают, как только я снова оказываюсь в особняке. Теперь, когда я знаю, что Гидра отравляет нас, воздух как будто приобретает другой запах. Может быть, мне это кажется, а может, я просто стала лучше его чувствовать. Это тот же кислый запах, что и раньше, когда я думала, что кто — то сжег еду. Я бы даже не зашла внутрь, если бы был способ сбежать из этого места. Проклятые путы вокруг моего сердца сжимаются, и я тихо ругаюсь.

— Вышли на ночную прогулку?

Я вздрагиваю от голоса, ожидающего меня в темноте, когда вхожу в большую комнату. Я поворачиваю голову в направлении женского голоса, но в темноте не разглядеть ничего, кроме очертаний ее тела. Она меня видит?

Айанна, по крайней мере, я думаю, что это она, выскальзывает из угла комнаты. Она останавливается в луче лунного света, льющегося из одного из высоких окон. В холодном