Читать книгу "Волков. Орден Святого Георгия - Валерий Пылаев"

и протоколах останется лишь мое имя.

— Глупость! Все это — несусветная глупость, слышите меня⁈ — Коротышка в сердцах швырнул смятую шляпу на пол. — Вы все равно не сможете… Не успеете сказать и слова! Помните, что случилось с Вяземским⁈

— Такое трудно забыть. — Графиня отступила на пару шагов и съежилась, разом растеряв весь свой лоск. — Самое жуткое зрелище из всех, что я видела.

— Вот именно, ваше сиятельство. Вот именно! — ядовито прошипел коротышка и снова развернулся к столу. — Вы только погубите себя, князь!

— Может быть. — Александр Владимирович пожал плечами. — Но после всего, что мы сделали, лучше умереть человеком чести, чем жить предателем… К тому же я не никого не призываю следовать моему примеру. Теперь каждый волен сам выбирать свою судьбу, и не вам винить меня за то, что выбрал я.

Коротышка явно намеревался сказать что-то еще, но генерал положил ему на плечо здоровенную ручищу и вежливо потянул к выходу. Через несколько мгновений они скрылись за дверью, а за ними и остальные. Незваные гости явились с шумом и грохотом, но покидали кабинет молча, в гробовой тишине. Будто все разом прикусили языки.

Вряд ли это надолго. Не пройдет и пары минут, как они непременно начнут спорить, шипя, как змеи. Размахивать руками, ругаться, а потом и вовсе отойдут куда-нибудь подальше от машин и усадьбы, чтобы не слышала прислуга.

И одному богу известно, до чего эти четверо додумаются. Кто-то наверняка пустится в бега, кто-то сделает вид, что вообще никоим образом не связан с остальными и всем, что творилось в Петербурге последние два года. Кто-то непременно помчится к покровителю, чтобы в очередной раз поклясться в вечной и абсолютной верности. А может, они каким-то чудом смогут договориться и даже попытаются избавиться от предателя раньше, чем он окажется в застенках Петропавловской крепости.

Совместная подлость порой объединяет ничуть не хуже, чем совместное горе.

Впрочем, все это Александра Владимировича уже почти не беспокоило. У него остались дела поважнее. Точнее, всего одно — но его непременно следовало довести до конца. Поэтому он надел обратно очки, отхлебнул из чашки остывшего чая, достал из ящика стола свежий лист и потянулся за чернильницей.

— Я, светлейший князь Александр Владимирович Меншиков, — послушно вывело перо, — находясь в трезвом уме и добром здравии…

— Большая ошибка.

Когда из темного угла кабинета послышался свистящий шепот, больше похожий на шипение змеи, чем на человеческий голос, свеча на столе затрепетала и, выплюнув тонкую струйку дыма, погасла. И все тут же погрузилось во мрак. Чуть расступавшийся вокруг единственного окна, но во всех прочих частях кабинета настолько густой, что в нем вязли даже звуки.

Новый гость умел появиться эффектно. И умел запугивать, как никто другой. Но страха Александр Владимирович почему-то не почувствовал. Только досаду, что не закончил работу — и, видимо, уже и не закончит. Потрать он чуть меньше времени на бесполезную болтовню — успел бы дописать письмо. А может, даже отправить и спрятать копию так далеко, что ее не отыскал бы даже…

Хотя теперь-то какая разница?

Тени в углу сплелись в вытянутую фигуру — старика в черной рясе с капюшоном. Тощего и изможденного, но такого высокого, что ему приходилось сгибаться чуть ли не вдвое, чтобы не упереться макушкой в потолок. Жуткий облик дополняли костлявые руки с длинными желтыми ногтями, жидкая седая борода до пояса и лицо, больше похожее на оскаленный череп.

Мастер иллюзий. Гений обмана. Незваный гость имел тысячу личин, и эта была лишь одной из многих. Александру Владимировичу уже приходилось видеть его и невысоким добродушным толстяком, и суровым воякой с лихо закрученными кверху усами, и седовласым старцем с глазами, исполненными вековой мудрости и сострадания.

И в этой, карающей ипостаси — тоже.

— Следишь за мной? — усмехнулся Александр Владимирович. — Прячешься в тени, как крыса… Чего ты так боишься? Или — кого?

— Бояться здесь следует не мне, — снова зашелестел нечеловеческий голос. — Ведь я действительно слежу за тобой. Каждый день, каждое мгновение.

Раньше они всегда называли друг друга так, как того требовал этикет. Но сейчас Александр Владимирович зачем-то перешел на ты — и старик подхватил, будто и вовсе не заметив. Для него такая форма обращения была не нарушением правил учтивости и уж тем более не оскорблением. Он жил так долго, что наверняка еще помнил те времена, когда люди даже к правителям и великим князьям обращались без ненужных великосветских витиеватостей.

Две сотни лет? Три? Или еще больше? Александр Владимирович вдруг подумал, что как раз этот облик старика и есть настоящий. Желтая кожа, похожая на пергамент, ввалившиеся щеки. И глазницы, которые в темноте казались пустыми и втягивали в себя последние крохи светла, тепла и жизни, которые еще оставались вокруг.

Лицо покойника. Существа, которое уже давным-давно должно было умереть и ходило по земле по одной лишь невнимательности Господа Бога.

— Врешь. Врешь, старик, — усмехнулся Александр Владимирович. — Не такой уж ты и страшный. Вовсе не вездесущий и не всемогущий. Иначе давно бы уже разобрался с этим мальчишкой Волковым.

— На мальчишку у меня еще есть кое-какие планы. — Темная фигура двинулась вперед и, кажется, стала еще больше, нависая над столом. — А вот на тебя — нет.

— Как скажешь.

Александр Владимирович вдруг почувствовал смертельную усталость. Такую, будто целую неделю подряд не спал. Веки отяжелели, а сознание принялось сползать в зыбкую пустоту Неспешно, но так настойчиво, что его пришлось выдергивать обратно силой. Больше всего на свете сейчас хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать. Поскорее уйти туда, где уже не будет ни жуткого старика с пустыми глазами, ни боли, ни страха, ни даже вины за содеянное. Где встретят сыновья… И не страшно, что им станет стыдно за старика-отца. Хватит и просто увидеть их.

Хотя бы издалека.

Но кое-что еще предстояло сделать — и Александр Владимирович упрямо заставлял непослушные руки двигаться. Отодвинул недописанное письмо, осторожно пристроил острие пера на край чернильницы, чтобы снова не испачкать стол. И только потом полез в верхний ящик за револьвером.

Хватило бы и одного патрона, но руки по старой привычке зарядили барабан полностью.

— Вот как? — усмехнулся старик. — Думаешь, эта железка меня остановит?

— А это и не для тебя. — Александр Владимирович коснулся виска кончиком пальца. — Может, все-таки позволишь мне