Читать книгу "Как почти честно выиграть выборы - Ник Чизмен"

в свою очередь, будет стимулировать правительства играть по правилам.

Цифровизация голосований

Как мы убедились, выборы по всему миру все чаще переходят на информационные технологии. Это имеет негативные последствия, когда дело касается фейковых новостей и их циркуляции в соцсетях (глава 4), но и позитивные тоже: избирательную систему можно по-новому защищать от нарушений (глава 5). Следовательно, важно мыслить в широком контексте о том, как можно приручить новые технологии, чтобы с их помощью повысить стоимость фальсификаций.

Один из путей – поставить на электронные рельсы каждый этап электорального процесса. Многие страны сегодня применяют биометрическую регистрацию избирателей, чтобы держать в порядке списки избирателей: мы показали, как в Нигерии это помогло убрать оттуда миллионы «мертвых душ». Некоторые страны также используют биометрические программы, чтобы верифицировать отпечатки пальцев избирателей. Таким образом, проголосовать могут только зарегистрированные граждане и только один раз. Более того, если подсоединить устройства, биометрически верифицирующие избирателей, к центральному серверу, можно будет отслеживать явку в режиме реального времени. Благодаря этому можно установить, не было ли подозрительного превышения голосующих в тот или иной период: это означало бы вбросы.

Когда мы убеждаемся, что бюллетени в урне законны, наступает следующий этап: проследить, чтобы они были правильно посчитаны и не фальсифицировались в соответствии с итоговыми протоколами. Это можно сделать, ведя параллельный подсчет – например, с помощью новых мобильных технологий. Можно обязать чиновников, собирающих данные с отдельного участка в бумажном виде, чтобы они направляли документы в соответствующую территориальную избирательную комиссию и одновременно заносили итог на цифровую платформу, которая автоматически публикует их онлайн-потоком, минуя территориальные и региональные комиссии. Наблюдатели за выборами и политические деятели могут затем сравнить общие итоги голосования по обоим источникам, а любые серьезные расхождения между ними будут означать, что при подсчете бумажных данных (которые остаются официальным результатом) были организованы фальсификации.

Изначально избирательные технологии были весьма примитивны. Каждый шаг этого процесса требовал отдельного устройства или программы. Однако сегодня разработаны продукты, совмещающие все три этапа, – интегрированные системы электорального менеджмента. С их помощью комиссии могут регистрировать избирателей, верифицировать их и передавать голоса, используя лишь одно устройство.

Но если вам кажется, что это слишком хорошо звучит, то вы правы. Как уже понятно из нашей книги, цифровые технологии многообещающи, но отнюдь не являются панацеей. Одно из слабых мест всех трех стратегий, описанных здесь, – то, что они обычно попадают в сферу контроля избирательных комиссий. Это рискованно, учитывая, что часто именно комиссии получают обвинения в пособничестве правящей партии и соучастии в фальсификациях. Они могут саботировать новые технологии и вывести их из строя, манипулировать ими в пользу правящей партии или позволять текущей власти взламывать систему и менять числа. Словом, безволие членов комиссий может подорвать трансформационный потенциал биометрических технологий. Все возвращается к той же проблеме: если реформы внедряют те же люди, которые получают выгоду от фальсификаций, то перспектива улучшений весьма туманна.

На самом деле, если отвлечься от захватывающего потенциала электоральных цифровых технологий, мы ясно увидим, что они часто не помогают защитить качество выборов. Мы уже описывали, как применение электронной передачи данных в Венесуэле не стало препятствием для правящей партии: она просто переписала итоговые цифры. В этом случае широкая мировая общественность узнала о нарушении от компании, которая поставляла это программное обеспечение, но сколько раз электронные технологии были использованы, чтобы скрыть махинации, а не выявить их? Данные из Африки позволяют предположить, что это может быть настоящей проблемой, поскольку избирательные комиссии редко делают все необходимые шаги, чтобы убедиться в правильной работе программ. Например, если комиссия не проводит должный аудит процесса биометрической регистрации, в списках избирателей все равно окажутся многократно туда внесенные. Так произошло в Сомалиленде в 2008 году[629], а также в Демократической Республике Конго в 2011 году, когда комиссия обнаружила 700 тыс. дубликатов, но постановила, что уже слишком поздно их исправлять[630]. В обоих случаях выборы получили дополнительную легитимность от внедрения новых технологий, и даже не понадобилось доказывать, что эта технология повысила качество списка избирателей.

Уязвимость цифрового процесса ко многим привычным фальсификациям, которыми кишит и ручной процесс, во многих новых демократиях усугубляется нехваткой знаний о том, как работает новая технология. Прозрачность выборов не повышается, даже наоборот. Чтобы понять, как работает интегрированная система электорального менеджмента и что означают те или иные отклонения, необходим высокий уровень технической подкованности и опыта, а оппозиционные партии и международные наблюдатели ими обычно не располагают, даже если страна относительно продвинута в плане научного прогресса.

Следовательно, мы не должны совершать ошибку и возлагать все надежды на технические решения политических проблем. Когда оппозиционные партии и доноры делают ставку на трансформирующую силу научных достижений, от них часто ускользает то, что даже самые прогрессивные формы избирательных технологий полагаются на человеческий фактор – кто-то должен их программировать и управлять ими. А в цифровых технологиях нет никаких предпосылок, чтобы обеспечить добросовестные намерения тех, кто ими пользуется. Как сказал Джон Гитонго, в прошлом выдающийся кенийский борец с коррупцией, «невозможно цифровизировать честность»[631].

Это не означает, что инвестиции в цифровые процессы бессмысленны. Но отсюда следует, что важно оценивать, как условия в стране повлияют на эффективность применения технологий. Могут ли организаторы избирательного процесса при желании злоупотребить ими? Также отсюда следует, что, хотя, с точки зрения правительств, поддерживающих демократию за границей, имеет смысл вкладываться в укрепление избирательных органов, но, возможно, лучший способ достичь этой цели – расширить возможности местных наблюдательских групп, чтобы они сами тщательнее следили за избирательным процессом.

Придать сил оппозиции и гражданскому обществу

Учитывая слабости, присущие цифровым процессам, когда они находятся под контролем центризбиркома, и непоследовательные усилия международного сообщества по мировой демократизации, одним из способов продвинуться вперед может стать передача новых технологий в руки гражданских движений и оппозиционных партий. Нельзя сказать, что люди в оппозиции по умолчанию более демократичные и ответственные, чем их авторитарные коллеги у власти. Как мы видели, оппозиционные партии тоже занимаются подкупом избирателей, вбросами и политическим насилием. Кроме того, нам известно много случаев, когда смена правительства в авторитарных государствах почти ничего не поменяла в политической структуре, поскольку бывшая оппозиция, придя к власти, начинала вести себя так же скверно, как и старая правящая партия.

Несмотря на это, хотя мы не должны поддаваться порыву идеализации оппозиционных лидеров, они относятся к тем немногочисленным игрокам, которые имеют живую заинтересованность в повышении качества выборов – пусть даже эта заинтересованность не простирается дальше момента их прихода к власти. Следовательно, поставив на службу демократии эту силу, а также правозащитные гражданские