Читать книгу "Польский синдром, или Мои приключения за рубежом - Вероника Вениаминовна Витсон"

и неоспоримой святости имени, носить которое ты, безусловно, достойна. Так вот, предание гласит, что женщина по имени Вероника, которая шла в толпе, окружающей Христа, нёсшего свой крест к Голгофе, отёрла кровь и пот Спасителя своим платком. На тончайшем прозрачном полотне моментально проявился Его Святой Лик, а сама Вероника, долгие годы страдающая тяжелым недугом, была исцелена. Бесспорно одно, Лик на Туринской Плащанице и на платке святой Вероники – лицо, принадлежащее одному и тому же человеку!

– Невероятно! – удалось пробормотать мне.

– Ты знаешь, почему я ехала через Прагу? – улыбнуласьона. – Там живёт один учёный, мой друг, который безмерно помог мне во многом. Я прилетела туда самолётом из Рима, и мы с Рудольфом провели всего два дня в бесконечных разговорах и спорах. Двух дней мизерно мало, но я пригласила его к себе в Сочи. Он пообещал приехать через месяц, а я тем временем займусь упорядочением собранных материалов. Кстати, две комнаты с видом на море, отведённые для вас много лет тому назад, стоят нетронутыми. Знай, что это твой дом, и тебе есть куда вернуться!

– Я знаю, сестричка! Самое главное сокровище, которымя обладаю – это ты!

– Я – сокровище! Как это мило! – залилась Ирен весёлымсмехом, обнажая два ряда ровных белых зубов, блеснувших глянцем в лучах ночного светила, словно выточенные из лунного камня, точно такого же – в серебряной ажурной оправе, какой она постоянно теребила в руках.

Ночь опустилась мгновенно. За нами подглядывала полная луна. Недаром камень называется лунным – он светился в темноте, и его гладкая поверхность отливала то серебром, то голубизной.

– Ну, так всё же, что скажешь насчёт поездки в Россию?

– Чтобы без помех и как можно быстрее выполнить свя-тую миссию, которая, без сомнения, возложена на тебя свыше, ты должна уединиться. Мешать было бы тяжким и непоправимым грехом. Моя миссия отнюдь не святая, но я должна тоже выполнить кое-что, завершив определённый этап пути. У каждого своя стезя... Хотя, выбирая свою, я знала, на что иду, что мой путь не будет устлан розами. И слава богу! Я бы боялась ступить хотя бы на одну из них, и тогда моя жизнь превратилась бы в сплошную муку и терзания. Поэтому я выбрала другую дорогу – я продираюсь сквозь густые заросли жгучей крапивы, но от страха быть ошпаренной несусь вперёд, нисколечко не боясь повредить побеги, оставляющие при соприкосновении с кожей болезненные волдыри. По крайней мере, не мучат угрызения совести!

– Это ты здорово – про крапиву! И в этом вся ты! – онаснова расхохоталась. – По разному живут люди – один топчет прекрасные розы, созданные исключительно для любования – другой обходит их тернистым путём.

Несколько минут мы молчали, думая каждая о чём-то своём. Над нашими головами шуршали, отрываясь от дерева, созревшие орехи.

– Какая чудная лунная ночь, и настоящий ореховый град!– упоённо простонала Ирен.

– Да, это чудо! – согласилась я.

Но она вдруг резко изменила тему.

– Твой отъезд был для меня полнейшей неожиданностью,впрочем, как и все твои поступки.

– Сначала ты объявила о своём отъезде за границу, чтопослужило первым толчком к моему решению покинуть насовсем страну и отчий дом.

– Я уже тогда научилась ничему не удивляться, – продол-жала она. – Но особенно твоё внезапное исчезновение потрясло Люцифера – ведь ты уехала, не сказав ни слова, оставив его пребывать в полном неведении!

– Откуда тебе это известно? – я взглянула на неё удивлённо.

– Есть одна деталь, о которой ты не знаешь – мне при-шлось посетить на несколько дней город нашего безоблачного детства. Было это около двух лет тому назад. Мы совершенно случайно столкнулись с ним. Он бросился ко мне и забыл о девице, которая его сопровождала.

– Он общественный. Он – как народное богатство, и при-надлежит сразу всем женщинам. Он и родился-то только для того, чтобы осчастливить несколько сотен изнывающих от одиночества, томящихся в ожидании любви, фальшивых и глупых баб. Как минимум!

Ирен расхохоталась своим бисерным смехом.

– Нет, это была одна «ляля» с работы. Напрасно ты такжестоко с ним поступила! Он-то хорохорился, но я увидела огромную печаль в его глазах! Я ему: «Люциан, ещё секунда, и я бы тебя не узнала!» А он мне: «Процесс перевоплощения простого Люциана в злобного Люцифера был опустошающим!» С твоей лёгкой руки все без исключения его Люцифером теперь и называют, за глаза, конечно!

– Он заслужил это! – не сдавалась я.

– Я никогда тебе об этом не говорила, но сегодня эта лун-ная ночь слишком располагает к откровенным излияниям. Мне всегда казалось, что ты намеренно убегала от своего счастья! Нет, с совершенной точностью утверждаю, что ты боялась быть счастливой!

– Ирен, счастья не существует, так же как и вечной люб-ви! Бесконечно счастливым может быть только глупец, а вечно влюблённым – безумец!

– Счастье каждый понимает по-своему, и это вовсе – не«когда тебя понимают», а когда ты понимаешь счастье со своей позиции, хотя, если тебя понимают, очень удобно, но при одном условии – понимают правильно!

В её руках купался в лучах лунного света лунный камень. Языки голубого пламени плясали в бешеном танце, но когда в его гладкую поверхность заглядывала луна, он выбрасывал поток лучей, отливающих серебром, похожий на пучок тончайших серебряных струн.

– Это адуляр. Мне подарил его Рудольф, он привёз каменьиз Индии. Теперь, это мой талисман.

– Мужская особь, одержимый исследователь, учёный, имякоторого уже несколько раз звучит в твоём рассказе, подарил тебе камень любви!

– Да, он тоже носит точно такой же. Признаюсь, у нас не-жные отношения, и камни помогают нам легче переносить долгую разлуку. Хочешь посмотреть? – добавила она, снимая с шеи серебряную цепь прекрасной работы, на которой висел талисман.

– Я не могу прерывать интимную нить разговора междудвумя влюблёнными! Луна – это сателлит! Смотри, как вскипает его поверхность, как голубое пламя превращается в серебро и устремляется ввысь! Наверняка, это сеанс связи...

– Рудольф спит сейчас! – улыбнулась она. – Смело бери,не бойся! В твоих руках он будет работать не хуже, чем в моих, тем более, что мы – отражение друг-друга!

Последние слова меня поразили, но я почему-то спросила о том, о чём, собственно, знала:

– Откуда ты знаешь, что Рудольф спит?– Я вижу, – протянула Ирен.

Она задумалась и уставилась в темноту, но я была уверена, что её взгляд устремлён намного дальше, чем кажется.

Камень то согревал, то холодил ладонь. Мой взор был прикован к гладкой поверхности, похожей на экран. Теперь он рассыпал серебряные искры.