Читать книгу "Любимец [= Спонсоры ] - Кир Булычев"

Я не стал спорить. Я сказал:

– Пойдемте в наш дом, там Сеня уже, наверно, почистил рыбу.

– Я мяса не ем, – сказал старик. – Уж лет пятьдесят как не ем.

– А что же вы едите?

– Что лес даст, что на грядке выращу, чем пчелы поделятся, – сказал старик.

Все же я уговорил старика пойти со мной. И я понял, что старик, хоть относится к нам не только с недоверием, но и с некоторой неприязнью, особенно к Сене из-за его пальцев, страшно стосковался по людям. И он пошел с нами.

Когда мы пришли, Сеня еще чистил рыбу – он не очень умел управляться с ножом. Я отобрал у него нож и сам принялся чистить и потрошить добычу. А осмелевший старик, которого звали Николаем, тем временем выпытал у нас, кто мы такие, отчего бежим и скрываемся.

Я очистил рыбу и еще раз спросил старика, не хочет ли он присоединиться к нам.

Сеня был горд собой – все же добытчик! Он взял одну рыбку и впился в нее зубами. Я же не посмел следовать его примеру, потому что раньше не ел сырой рыбы. К тому же стеснялся старика.

Дед Николай ахнул, глядя на Сеню.

– Что ж ты делаешь, чертяка! – закричал он.

– А что? Я голодный, – сказал Арсений.

– Сырую, да без соли! Что же, лень пожарить или сварить? Может, ты и не человек вовсе?

– Такой же, как мы с вами, – сказал я. – Только над ним делали операции.

– И очень хорошие! – с вызовом заявил мальчишка. – Если бы не я, кто бы рыбу поймал? А я еще и завтра поймаю.

– Рыбу есть сырую грех, – твердо заявил старик.

– У нас нет спичек, нет огня, – сказал я. – Мы не можем варить и жарить.

Старик надолго задумался. Малыш схрупал три рыбины и сказал:

– Соли нету. Безобразие, надо было с собой захватить.

Неожиданно старик заговорил:

– Сейчас пойдем ко мне. В землянке у меня переночуем. Там у меня огонь есть, и поесть что – будет.

– Нет, спасибо, – сказал я. – Мы вас стесним.

– Пускай он сам живет, – сказал Сеня. – А мы – сами.

Старик ему не нравился, потому что тот не мог скрыть своей неприязни к рукам и ногам мальчика.

Мы молчали. Я размышлял. И не знаю, что бы придумал, но тут далеко-далеко послышался звук летящего вертолета. Первым его услышал Сеня

– вскочил.

– Летят, – сказал старик. – Они, конечно, здесь вас искать будут. Деревня для них – место известное. Они и решат, что вы здесь таитесь. Идемте, только быстро.

Я подхватил одеяло и прочие мои вещи, Сеня, все поняв, взял чугунок с остатками рыбы.

Отец Николай первым резво выскочил из дома и, стуча палкой по земле, затрусил к лесу, стараясь не выбегать на открытое место. Мы бежали следом.

Мы спешили не наверх к церкви, а взяли ниже, к берегу большой реки, под защиту тесно стоявших вековых елей. От опушки леса я обернулся и увидел, что вертолет опустился возле храма, из него выпрыгивали милиционеры и белые халаты – люди спонсора.

– Идем, идем, – торопил меня старец. – До моей землянки верст пять, да через болото.

Когда, проваливаясь в грязь, прыгая с кочки на кочку, мы пробирались через обширное, поросшее редкими осинами болото, я спросил отца Николая, зачем он спрятался в таких сырых местах? А он сказал:

– Они с собаками облавы устраивали, тех, кто из деревни недалеко ушел, на сухом месте скрывался – всех выследили и перетравили. А через болото не сунулись – оно же бескрайнее.

Через час мы выбрались на сухое место – на небольшой остров среди болота.

Остров был песчаным и покрыт шапкой могучих сосен.

Там и скрывалась землянка отца Николая – сухая, довольно большая, полная запасов, оставшихся еще с зимы.

Сеня не любил сидеть в землянке. Он шастал по болотам, по лесу, нырял в бездонные черные озера в еловых борах, ловил рыбу и раков. Его не интересовали бесконечные рассказы отца Николая, впервые за тридцать лет обретшего внимательного слушателя.

А я слушал. Рассказы старика были большим и многоцветным куском в мозаике, именуемой История Земли. Старик-отшельник, настоятель храма, в котором полвека никто не молился, рассказывал мне ее вечер за вечером, то сидя у очага, то работая на маленьких делянках, разбросанных по лесу так, чтобы не вызвать подозрений у дежурного вертолета.

Я узнал о боге и храмах, о людях, которые ему служили. Но я был поражен тем, что до прилета спонсоров у людей был не один бог, а много. Некоторые верили, что есть всемогущий бог Христос, а другие называли бога Магометом, а третьи – Буддой и страшно между собой ссорились и даже воевали, чтобы выяснить, какой из богов главнее. А еще у людей были антибоги, их называли дьяволами. Отец Николай был глубоко убежден, что спонсоры – порождение дьявола, а может быть, и сами дьяволы, которые присланы на Землю для наказания людям за то, что они вели себя неразумно, воевали между собой, не радели о своей Земле и совершали преступления.

Отец Николай весь находился в прошлом, в том времени, которое кончилось с прилетом спонсоров. Сам он того времени не застал, ему было примерно семьдесят лет – он делал зарубки на палочке, которую хранил в землянке, но потом эту палочку потерял. Но он помнил еще с детства времена, когда людей на Земле было много, когда в деревнях жили люди. О прилете спонсоров ему рассказывал отец, но сами спонсоры в эту деревню не прилетали. Оказывается, завоевание Земли прошло не в одночасье, как я себе представлял, а постепенно. Вначале была видимость сотрудничества, а если были конфликты, то их как-то улаживали. В течение многих лет спонсоры хоть и присутствовали на Земле и занимались спасением ее природы, продолжали чего-то опасаться. Лишь постепенно, год за годом, они набирали силу и решительность.

Истребление «лишних» людей, которые своим существованием угрожали природе, спонсоры вели руками милиции. В один несчастный день на деревню или село опускалось несколько вертолетов с милицией, которая забирала мужиков – говорили, на работы по контракту, на год, на два. И больше этих мужиков никто не видел. А на следующий год или через несколько месяцев то же случалось в другой деревне. Великая идея спасения Земли проводилась спонсорами последовательно, спокойно и неотвратимо. Жизнь наступила бедная и скудная, потому что нельзя было ездить в город, поезда больше не ходили, машины тоже – ездить разрешалось лишь милиции и верным друзьям спонсоров, тем, кто помогал им. И неизвестно было – есть иные города и страны или кончились. Осенью по деревням пролетали милиционеры и отбирали урожай. Мало кто убегал в лес – в деревне одни бабы, у них дети. Все ждали, когда вернутся мужчины, хоть и сами уже не верили, что вернутся. Милиционеры и пропагандисты проводили занятия. Бабы и дети научились петь возвышенные песни и читать стихи о Великом друге – спонсоре, о том, что пора спасать Мать-родину.

Отец Николай оставался в пустеющей деревне до последней возможности. В соседних деревнях, где еще оставались люди, он тоже исполнял службы – кого крестить, кого хоронить. Венчать было некого.