Читать книгу "Магия - не для оборотней. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин"

общество! Да и то этот дурик умудрился уронить в толчок. Хоть бери и заталкивай его в дыру, чтобы поискал. Так утопнет же. Дурик.

Я протянул Рябому руку, оттопырил большой палец. Привычно собрал тепло, указал ему направление. Мысль о том, что я больше не умею призывать огонь, запоздала. На пальце заплясал крохотный язычок пламени.

— Опа! — воскликнул Рябой.

Вставил в рот свёрток с сухой травой, склонился к моей руке, подкурил. Вдохнул полной грудью. Задержал дыхание. Зажмурился от наслаждения.

Маскируя неприятные запахи, по комнате стал расползаться дымок.

Заключённые его тут же унюхали. Умолкли. Ненадолго. Потом вернулись к прежним занятиям.

Но не все. Трое тут же вынули из кармана скрутки и поспешили к Рябому. Тот позволил им подкурить от своей сигареты. Выпустил в воздух кольцо дыма.

«А Двадцатая утверждала, что в столице эта привычка не прижилась».

— Походу ты взаправду умеешь магичить, — сказал Рябой. — Вот уж не думал, что так этому обрадуюсь! Удружил!

Снова набрал полную грудь дыма.

— Не знал, что у Тайного клана есть магики.

— Ты много о нём знаешь? — спросил я.

Рябой засмеялся. Потом закашлял, подавившись дымом.

Потряс длинным узловатым пальцем и сказал:

— Подловил! Нихрена не знаю! Надеялся, ты проболтаешься.

Я ничего не успел ему ответить. Потому что загрохотал замок, и дверь тюремной камеры со скрипом распахнулась. На пороге появился стражник. Он отыскал меня взглядом и сказал:

— Эй ты, магик! Выходи. За тобой явилась хозяйка.

Глава 20

Пока шел по коридору следом за стражником, гадал: пришла Мираша или Двадцатая? Склонялся к первому варианту. Но надеялся на второй.

Стражник распахнул дверь.

— Вали, — сказал он. — И больше нам не попадайся! Скажи спасибо хозяйке, что за свои проделки не оказался на невольничьем рынке!

Вытолкал меня на улицу.

Я не ожидал такого поворота. Замер, зажмурился от солнечного света. Трижды чихнул (даже в ушах зазвенело). Утёр выступившую слезу.

Ни Мирашу, ни Двадцатую я во дворе тюрьмы не обнаружил.

Зато увидел высокого бородатого мужчину с кустистыми сросшимися над переносицей бровями. Он стоял в нескольких шагах от меня, спрятав руки за спину и выпятив живот. Покусывал губы, рассматривал мою внешность, словно сверял её с чьим-то описанием.

Ждёт меня?

Мужчина прокашлялся и сказал:

— Эй, убивец! Иди за мной! Сиера тебя видеть хотят!

Не дожидаясь моего ответа развернулся и зашагал к распахнутым воротам.

Я последовал за бородатым.

Другого пути и не было. Выход из тюремного двора один. Да и любопытно: кто именно вызволил меня из тюремной камеры.

Мужчина вышел за ограду, замер около повозки, разукрашенной позолотой. Открыл её дверь (дверь украшала эмблема с незнакомой мне рогатой зверюшкой). Кивнул головой, указывая внутрь кареты.

— Залазь, убивец, — сказал он. — Сиера ждут. И смотри мне, не балуй!

— Не буду.

Бородач нахмурился. Снова кашлянул. Переглянулся с извозчиком.

Извозчик покосился на меня, но тут же отвёл взгляд, сделал вид, что разглядывает запряженных в повозку гнедых лошадей.

Я встал на подножку, пригнулся, чтобы не удариться головой. Толчок в спину заставил меня ввалиться внутрь повозки. И очутиться на мягком сиденье рядом с пахнущей цветами женщиной.

Не Двадцатая.

Я не позволил проявиться на моём лице ни разочарованию, ни удивлению. Сел, выпрямил спину. И сказал:

— Рад видеть вас снова, сиера.

Светловолосая женщина, которую сегодня на моих глазах ударили по лицу около входа в ресторацию, поднесла к своему носу источающий приятный аромат платок (спрятала за ним улыбку) и ответила:

— При нашей прошлой встрече ты выглядел лучше, красавчик! И у тебя не было такого запаха! Ты провоняешь мне экипаж!

Разглядывала меня с интересом, без стеснения.

И я её. Коснулся взглядом светлой чёлки, что закрывала женщине лоб, доставая до бровей. Заглянул в голубые глаза. Полюбовался пушистыми ресницами, неприкрытой халатом шеей, длинными пальцами с окрашенными в перламутровый цвет ногтями… и голыми румяными коленками.

Вновь посмотрел женщине в глаза.

— Прошу прощения, сиера, — сказал я. — Не успел привести себя в порядок. Меня доставили к вам из тюремной камеры. Не предупредили, куда ведут. Знай я о предстоящей встрече с вами, непременно бы сперва посетил помывочную. Уверен, сиеры стражники проводили бы меня туда. И снабдили бы свежей одеждой.

— Не сомневаюсь, что стражники именно так и поступили бы, сиер…

— Линур.

Я привстал, изобразил «галантный» поклон. Уроки Двадцатой не прошли даром.

— Линур? — сказала женщина. — Только личное имя? Без семьи, без клана?

— Просто Линур, сиера. Без «вар» и «кит». Мне жаль, если разочаровал вас этим.

Белокурая ответила не сразу. Задумалась.

— Напротив, красавчик, — наконец, сказала она. — Так даже интереснее.

— Рад, что вам нравится, сиера. Я знал, что когда-нибудь этот факт сыграет в мою пользу.

Мне почудилось, что я вновь веду словесную перепалку с Двадцатой. Мы с ней часто дурачились, беседуя в подобной шуточной, излишне вежливой манере. Она поправляла меня всякий раз, когда я позволял себе грубость или просторечные выражения.

— Никакой пользы тебе от такого происхождения не будет, — сказала женщина. — Ты безродный. Без причины напал на кланового. На глазах у горожан! Да не просто на кланового — на Карца! А ведь те славятся своей злопамятностью.

Она приподняла брови, спрятав их за чёлкой.

— Красавчик, ты идиот?

Я сверкнул улыбкой (не зря тренировался — умение улыбаться при необходимости, а не по желанию, пригодилось). Сказал:

— Вы ошибаетесь, сиера. Причина для нападения была! И очень серьёзная. Ваш спутник обидел вас! Простите, я стал этому свидетелем. И увидел, что он готов обидеть вас снова. Я не мог не стать на вашу защиту, сиера! Жалею, что сломал ему только руку. За свой поступок он заслужил более суровое наказание!

Слышала бы меня сестра — то, как я говорю! Она наверняка согласилась бы с утверждением, что я идиот. Да ещё и предположила бы, что я ударился головой.

— Если бы мужикам ломали руки всякий раз, когда они обижают женщин, — сказала белокурая, — в артефактах города не хватило бы зарядов, чтобы срастить все сломанные кости.

— Не знал, что жезлы регенерации в Селене — редкость, — сказал я.

— Редкость не жезлы, красавчик! А дурачки, которые бросаются на представителей Великого клана из-за подобной ерунды! Впрочем, тем они интересней.

В ответ я снова улыбнулся.

— Твоя выходка, Линур, обошлась мне