Читать книгу "Ученица - Павел Давыденко"

— И куда же он делся? Давыдов, это бред. Во что ты меня втянул? Куда он…

«Опель» стоял возле неприметного забора. Калитка и ворота ржавые, облупленные. Сам домик выглядел так, будто хозяева его давно бросили. Впрочем, здесь большинство жилищ смотрелось именно так, до дачного сезона далеко, а жители тут если и есть, то не показываются.

По небу ползла грязно-серая «вата». Солнце будто в одеяло завернулось, как девушка, не желающая досматривать леденящую душу сцену в фильме ужасов.

Удивительно, но Турка не верил в происходящее. Неужели историк? Как же так вышло, что участок не проверили менты, как так вышло, что его отпустили?

Чикатило тоже отпускали. В довесок, обвинили за его преступления других людей, а он продолжал убивать.

Турка глянул на молчащую Марию Владимировну. Открыл дверцу и учительница тут же схватила его за предплечье:

— Нет. Мы должны вызвать милицию. Сами туда лезть не будем.

— А если там… ничего такого? Вы говорили, что у вас «перцовка» есть.

— Поищи в бардачке. То есть… Ты что, хочешь пшикнуть ему в лицо перцовкой? Нет, надо сначала вызвать милицию. Если там ничего, то оформят ложный вызов, — Мария Владимировна вытащила мобильник. — Ох, здесь и связь не ловит почти…

Она приложила телефон к уху. Тишина. Тишина, а потом механический женский голос из динамика заговорил и умолк на полуслове. Мария Владимировна набрала номер вновь, бормоча, что экстренные вызовы должны идти хоть как.

— Надо улицу посмотреть. Куда вызывать-то будем? — сказал Турка, и открыл дверь. Она издала щелчок, будто обломившаяся досточка деревянного моста, провисшего над пропастью.

Перцовку он сунул было в карман, потом протянул Марии Владимировне баллончик и сказал:

— Это лучше вам. А мне — монтировку. Она в багажнике?

— Нет… — учительнице растерянно взяла баллон. — Монтировка под сидением, спереди. Молодой человек мой положил, — она улыбнулась краешком рта. — Говорит, толку ее держать в багажнике. Если нападут, так ты не побежишь его открывать, верно? — из ее горла вырвался неестественный смешок.

Турка взял монтировку. Заблокированный брелком сигнализации «Пежо» коротко мигнул фарами. Турка перехватил монтировку из одной ладони в другую и повертел головой, в поисках таблички с улицей хоть на одном заборе. В основном другие участки от любопытных глаз никак не скрывались: сплошная сетка Рабица, но участок Андрея Викторовича заслонял от постороннего взора коричневый забор из профлиста, высотой два с лишним метра.

— Мы… Постучим? — спросила Мария Владимировна, выбираясь из машины и по-прежнему терзая мобильник.

— Нет. Перелезем. — Турка сунул ей в руки монтировку. Потом пацан перевел взгляд вниз. — У вас нет сменки? Может, кеды какие-нибудь.

Мария Владимировна посмотрела на свои ботиночки на небольшом каблуке.

— Неудобно будет. Ну или смотрите сами, — он пошел к калитке.

— Тогда он уже сможет вызвать милицию и объявить нас ворами! — прошипела вдогонку Турке учительница, но тот уже подпрыгнул, зацепился за калитку и подтянулся, помогая себе ногами. Он с удовлетворением отметил, как грязная обувь оставляет следы на листе металла, встал одной ногой на ручку, а после перемахнул на участок. Приземлился на дорожку из щебня, слегка подвернув правый голеностоп, и тут же глянул на дом. Показалось, что звук вышел чересчур громким.

Что они делают? Историк сидит там себе, приехал на дачу сделать кое-какие дела, или может, забрать забытую вещь.

— Я так не смогу, — сказала Мария Владимировна. — Не перелезу. Хоть в кедах, хоть так.

— И не надо, — пробормотал Турка. Дом почему-то казался живым. Как будто зарычит и бросится сейчас. — Перекиньте мне оружие.

Мария Владимировна привстала на цыпочки, и бросила через забор монтировку, ощущая себя полной идиоткой. Что они творят?!

Турка меж тем поднял железяку, глухо ударившуюся об щебенку. Подвернутый голеностоп слегка ныл, не критично.

Будки, слава богу, не видать, как и признаков «хвостатой охраны». Оно и верно: чтоб держать собаку, нужно постоянно здесь жить, не оставишь ведь барбоса одного.

Он двинулся по дорожке, надеясь, что сейчас мелькнет какой-нибудь… знак. А лучше всего, чтоб раздался громкий крик, который пригвоздит историка к полу, ошеломит, а жертва (Лена!) тем временем выскочит наружу из подвала — незапертого, конечно. Сбежит по рассохшимся ступенькам крыльца и бросится Турке в объятия.

Никаких криков. Разве что хриплое воронье «кра-ах, кра-ах, кра-ах», да тяжелые хлопки крыльев.

Стучать в дверь бессмысленно. Турка решил обойти домишко и ступал уже не по щебенке, а по раскисшей земле.

Вытяжка из погреба? Мама пилила отца, чтоб он сделал такую. Еще прошлым летом. А он отнекивался, мол, в погребе и так сухо, чего велосипед выдумывать.

Турка постучал монтировкой по трубе, прислушался. Ничего, кроме ветра.

Глава 24. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

Тук-тук-тук.

Девушка замерла. Если напряжение продлится еще хоть минуту, она сойдет с ума, и не сможет не то, что ударить, но и моргнуть просто. Будет пялиться перед собой, пока глаза не высохнут.

— Ты тоже слышала? — пробормотал он. — Стучат, как будто.

— Может, ворона, — безучастно пробормотала узница. — Бывало такое.

— Ворона-переросток?

Девушка увидела шприц. Снотворное или яд — какая разница? Он почти сделал ей укол, а она смотрела, как игла приближается, словно жало комара. А потом — постукивание и мучитель отступил.

— Пойду, проверю, — пробормотал он, пряча шприц обратно в карман пиджака. И испарился, так быстро, что несчастная только усмехнулась. С такими рефлексами, как сейчас, она даже и черепаху не смогла бы поймать, не то что вырубить человека.

На глаза навернулись слезы. Быстрее бы все закончилось.

* * *

Когда открылась дверь, Турка как раз обошел дом кругом и практически столкнулся с историком. Пауза.

Молчание.

— П-почему… ты тут?

Именно по этому вопросу Турка понял, что все именно так, как он представлял. Историк мигом вспотел, лицо вытянулось и стало удивленным и беззащитным — на мгновение, но все же. И еще: ни капли гнева или возмущения, что в его двор проникли. Пиджак мятый, стрелки на брюках сломаны. Так наверное, и должны выглядеть уволенные преподаватели. Но не маньяки.

— Вы калитку забыли закрыть, — сказал Турка первое, что пришло в голову. Спроси его, почему именно эта фраза — черт знает. — Вот я и зашел.

В фильме или книге герой с размаху бы впечатал монтировку в голову извращенцу. А тут…

— Мы все знаем, — добавил Турка. — И уже вызвали милицию. Лучше бы вам отпустить Лену.