Читать книгу "Танцующие фаворитки - Наталия Сотникова"

Вера тем временем стала одной из самых популярных женщин России. Ее фотографии, как в балетных ролях, так и в шикарных туалетах, продавались на всех углах. Женщины копировали ее одежду, сшитую по последней моде, – кинематограф распространял передовые течения в этой сфере жизни быстрее, нежели неспешная печатная продукция. Ее кинематографическая известность затмила ее театральную, роман с великим князем Дмитрием Павловичем был в самом разгаре, – но тут наступил роковой день в ее жизни: 16 декабря 1916 года.

Заговор

О похождениях Григория Распутина и его убийстве написано столько, что нет ни малейшего смысла погружаться в эти всем известные подробности. К сожалению, императрица Александра Федоровна, и на русском троне оставшаяся немкой, не пользовалась любовью не только своих подданных, но и семьи Романовых, в которую она вошла. Во время Первой мировой войны, когда художества «святого старца» развернулись во всей полноте, так называемая «великокняжеская оппозиция» сплотилась вокруг великой княгини Марии Павловны-старшей, так сказать, свекрови Матильды Кшесинской, с которой состоял в связи ее сын Андрей Владимирович. Она была урожденной герцогиней Мекленбург-Шверинской, но по линии отца приходилась праправнучкой российскому императору Павлу Первому[60]. Мария Павловна считала, что, поскольку исторически исконное население Мекленбурга было славянским, в ней больше славянской крови, нежели в ком-либо еще из Романовых. Это повлияло на ее отношение к России и положение при дворе. «Великокняжеская оппозиция» сплотилась вокруг нее на почве ненависти к Распутину и возмущения поведением Александры Федоровны. Ее члены весьма недвусмысленно высказывались как императору, так и его супруге, сколь гибельно поведение Распутина для репутации правящей четы, но в результате лишь впадали в немилость у главы императорского дома. Императрица не пожелала хоть сколько-нибудь поразмыслить ни над речами одной из самых влиятельных и уважаемых дам при дворе, княгини Зинаиды Юсуповой, ни даже собственной сестры Эллы. Участники заговора предполагали отстранить императрицу от власти и совершить над ней насильственный постриг в монастырь, Распутина сослать в Сибирь, императора же принудить отречься от престола в пользу цесаревича Алексея. В конце концов, все-таки нашлась пара отчаянных молодых людей, решившихся избавить династию от этой скверны, – это были князь императорских кровей Дмитрий Павлович и его друг Феликс со сложным двойным титулом князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. По воспоминаниям самого Юсупова, при личной встрече «я немедля приступил к изложению дела. Великий князь… сразу согласился и сказал, что уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию».

Статистка на сцене истории

Организационными вопросами убийства Распутина занимался Феликс Юсупов; примечательно, что исполнение рискованного замысла было намечено на 16 декабря, поскольку это оказался единственный свободный день у завзятого гуляки Дмитрия Павловича. Сначала Феликс привлек к участию в заговоре свою жену, красавицу Ирину Александровну, урожденную Романову, дочь великого князя Александра Михайловича. Она вместе с малолетней дочерью находилась на отдыхе в Крыму и вскоре под предлогом болезни от участия в этом опасном деянии предпочла отказаться. Как известно, Распутина должны были завлечь во дворец Юсупова на Мойке под предлогом знакомства с женой Феликса. Ему предлагалось дождаться в подвальном помещении дворца, переоборудованном под столовую, когда у Ирины закончится прием внезапно пожаловавших приятельниц в гостиной на первом этаже, и в ходе этого ожидания расправиться со старцем. Естественно, сверху в подвальное помещение должны были доноситься оживленные женские голоса.

Одну даму, чрезвычайно озлобленную на Распутина, Дмитрий Павлович нашел среди своей родни, благоприобретенной в результате женитьбы отца на Ольге Валерьяновне Пистолькорс. Здесь уже была упомянута ее старшая дочь от первого брака Марианна фон Дерфельден. Молодая женщина принадлежала к самому высшему обществу Петербурга и была близка к «великокняжеской оппозиции». Она совершенно не разделяла увлечения целого ряда знатных дам Распутиным, но, к ее нескрываемому негодованию, некоторые члены ее семьи безвозвратно подпали под его влияние. К ним относилась ее тетка, графиня Любовь Валерьяновна Головина (урожденная Карнович), и ее дочь Мария (известная в обществе под уменьшительным именем «Муня»), родной брат Александр Эрихович Пистолькорс, женатый на сестре фаворитки императрицы Анны Вырубовой – Александре Вырубовой, которые превратились буквально в рабов Распутина. Марианна к описываемому времени уже успела дважды выйти замуж[61], причем ее второй брак пребывал на грани распада. Сводная сестра Дмитрия Павловича была молода, красива, элегантна и горела желанием внести свой вклад в избавление общества от старца, совершенно не скрывая этого. В своих воспоминаниях Анна Вырубова пишет: «Кроме кутежей, общество развлекалось новым и весьма интересным занятием – распусканием всевозможных сплетен на Государыню Александру Федоровну. Типичный случай мне рассказывала сестра. Как-то утром к ней влетела ее belle sœur[62] г-жа Дерфельден со словами: „Сегодня мы распускаем слухи на заводах, что Императрица спаивает Государя, и все этому верят“. Рассказываю об этом типичном случае, так как дама эта была весьма близка к Великокняжескому кругу, который сверг Их Величества с Престола, и неожиданно их самих. Говорили, что она присутствовала на ужине в доме Юсуповых в ночь убийства Распутина».

Когда стало ясно, что Ирина Юсупова не вернется в Петербург, Дмитрий Павлович телеграммой вызвал из Москвы Веру Каралли. За день до убийства балерина с успехом выступила в благотворительном концерте, видимо, это было задумано умышленно, дабы прикрыть истинную причину ее приезда в столицу. Что поведал ей великий князь о заговоре? Он весьма туманно распространялся о своем долге перед родиной и, надо полагать, не стал посвящать ее в детали предполагаемого события. Дмитрий Павлович просто предложил ей сыграть в обществе Марианны сцену непринужденной оживленной светской беседы двух дам. Каралли совершенно не интересовалась политикой, но человек, которого она любила, попросил ее сделать одолжение, – и молодая женщина слепо согласилась, не подозревая, какие последствия это повлечет за собой.

Вера сидела с Марианной, милейшей дамой, в гостиной, и обе живо щебетали о каких-то пустяках, о том, как Марианна вместе с офицером Адмиралтейства Владимиром Лазаревым (которому, кстати, весьма симпатизировала Матильда Кшесинская) танцевала египетский танец на новогоднем восточном балу-маскараде у графини М.Э. Клейнмихель. Марианна, опытная светская дама, для придания беседе большей основательности, привезла с собой несколько фотографий с изображением танцоров в гриме и роскошных египетских костюмах. Вера восхитилась костюмами, будто сошедшими с древнеегипетских росписей, вспомнила, как танцевала в балете «Дочь фараона» в традиционной пачке, украшенной всего лишь египетским орнаментом. Ей не утерпелось сделать несколько па. Марианна как бы вскользь проронила, что танец ставил им самый модный балетмейстер Фокин, да и костюмы были по рисункам лучшего театрального художника, в отличие от костюма Матильды Кшесинской все в том же псевдоегипетском балете. Прима считает, что если туалет от Пакен, так это гарантирует успех! Надо все-таки следить за веяниями времени.