Читать книгу "Достоинство - Джейн Фэйзер"

— Почему?

Тарквин замолчал. У него на языке вертелся ответ: чтобы хорошо сыграть свою роль, ей нужно бы поменьше своевольничать и побольше прислушиваться к его советам. Если бы Джулиана спросила его об этом часа два назад, он, не задумываясь, ответил бы именно так. Но когда он увидел ее стоящей на столе в окружении пьяных, похотливых подонков, в его отношении к Джулиане что-то изменилось. Когда он увидел, как ее чистоту, детскую наивность и порядочность пытаются запятнать жадные, грязные ублюдки, его охватила такая ярость, что он на миг даже утратил контроль над собой. И, к огромному его удивлению и стыду, злился на себя в равной степени, что и на Люсьена.

— Почему? — повторила Джулиана. — Я недостаточно послушна, ваша светлость? — Страх уступил в ее душе место горькому отчаянию. Ведь Тарквин считал ее своей собственностью точно так же, как и Люсьен. — Я сожалею, что доставила вам столько беспокойства. — Джулиана засунула в рот ноготь большого пальца и отгрызла заусенец.

Тарквин наклонился к ней, отнял от ее лица руку и заключил в свои теплые ладони со словами:

— Я готов взять на себя половину вины за то, что произошло этой ночью, но и на тебе лежит часть ответственности. Ведь это ты решила использовать Эджкомба, чтобы отомстить мне. Не станешь же ты это отрицать?

Джулиана честно кивнула:

— Чего же вы ожидали от меня, ваша светлость?

— Признаюсь, я ожидал, что ты будешь хорошей, послушной девочкой и позволишь мне самому решать, что пойдет тебе на пользу, а что во вред. Глупо, не так ли?

— Даже очень. — Джулиана попробовала отнять свою руку, но Тарквин крепко сжимал ее в ладони.

— Я сделаю так, чтобы Люсьен впредь не искал твоего общества. Могу я быть уверенным, что ты не станешь его провоцировать?

— Я умею учиться на своих ошибках, милорд, — с достоинством ответила Джулиана.

— А я, в свою очередь, постараюсь сделать выводы из своих, — сказал Тарквин и выпустил ее руку, поскольку кеб остановился на Албермарль-стрит. — И хочется верить, что нас ждет спокойное будущее.

«Хочется верить», — подумала про себя Джулиана без особенного оптимизма. После нынешней ночи она на пушечный выстрел не подпустит к себе Люсьена, но теперь, более чем раньше, она преисполнилась

решимости помочь тем женщинам, чья жизнь проходит на Пьяцца.

Когда Джулиана ступила на мостовую, у нее вдруг закружилась голова, колени подогнулись, и она тяжело оперлась на Тарквина. Он подхватил ее и крепко обнял за талию.

— Теперь лучше, крошка?

Услышав его заботливый голос, Джулиана невольно потянулась к нему.

— Меня шатает, — пробормотала она извиняющимся, слабым голосом, уткнувшись в складки плаща. — Сама не знаю почему.

— Зато я знаю, — улыбнулся Тарквин. — Тебе пора в постель. — Он нагнулся и легко взвалил ее на плечо. — Прости за бесцеремонность, но это лучший и самый быстрый способ доставить тебя в спальню.

Джулиана слышала его как будто издалека. Она уже засыпала, когда граф внес ее в дом.

Глава 18

Тарквина разбудило утреннее солнце, проникавшее сквозь тончайшие шторы балдахина. Покрывало было отброшено, его обнаженное тело задрожало в ответ на волнующее прикосновение нежных рук. Тарквин чувствовал тепло Джулианы, по его животу разметались непослушные рыжие пряди. Ласковые движения ее пальцев и губ доставляли ему ни с чем не сравнимое наслаждение, и Тарквин блаженно закрыл глаза, отдаваясь во власть своих ощущений. Его рука невольно потянулась к ее плечу, коснулась груди и, наконец, зарылась в копне золотистых кудряшек.

…Тарквин помог Джулиане раздеться и уложил ее в постель, когда уже совсем рассвело. Когда он скинул с себя одежду и был готов присоединиться к ней, Джулиана уже крепко спала, удобно подложив ладошку под щеку, как уставший от долгой прогулки ребенок. Тарквин лег рядом с Джулианой, задаваясь вопросом, зачем ему понадобилось делить с ней ложе для сна, если за стеной уже давно приготовлена его собственная кровать. Тарквин никогда не оставался с любовницами на всю ночь, но в Джулиане было что-то настолько притягательное, что он изменил своей многолетней привычке. Глубокое, ровное дыхание; полумесяц ресниц, отбрасывающий темную тень на бледную щеку; детские веснушки на переносице; изгиб плеча, вдавленного в подушку; каскад волос, выбившихся из-под кружевного ночного чепчика, — перед всем этим невозможно было устоять. Джулиана, даже не проснувшись, потянулась к нему, как маленький зверек, в поисках тепла и защиты.

Тарквин заснул с улыбкой умиления на устах и проснулся с ней же…

— Крошка, иди сюда. — Тарквин легонько хлопнул ее по спине.

Джулиана, откинув волосы со лба, удивленно посмотрела на него:

— Почему?

— Потому что еще немного, и я не выдержу.

Джулиана подтянулась на руках и легла на него сверху, покрывая поцелуями заросший темными волосами торс, плавными движениями возбуждая его плоть.

— Так лучше? — прошептала она, трогая губами пульсирующую жилку на его шее.

Неуловимым и стремительным движением он вошел в нее, с улыбкой наблюдая, как изумление сменяется в ее глазах все возрастающим восхищением.

— Совершенно иное ощущение… — пробормотала Джулиана.

— Если ты сядешь на корточки, будет лучше.

Джулиана послушалась. У нее перехватило дыхание от восторга, когда ее пронзила налившаяся горячая плоть. Джулиана коснулась кончиками пальцев его груди и взглянула в глаза Тарквину. Он опустил веки и застонал от наслаждения.

— Вам нравится, когда я так делаю, сэр? — Джулиана приподнялась, потом медленно опустилась, изогнувшись дугой и обхватив руками лодыжки. Он глубоко проникал в ее лоно, и Джулиана постепенно сосредоточилась на собственных ощущениях. У нее кружилась голова, тело изнемогало от возбуждения.

Тарквин лежал неподвижно, понимая, что скоро Джулиана достигнет пика наслаждения. Он наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки, восхищаясь той непосредственностью, с которой девушка отдается своим ощущениям. Когда же она издала стон наслаждения, он обхватил руками ее ягодицы и крепко прижал к себе.

— Что случилось? — спросила Джулиана, когда к ней вернулся дар речи. — Вы хотите, чтобы я оставила вас в покое?

— Ненадолго, — ласково ответил Тарквин. Изысканно чувственная нагота Джулианы рождала в Тарквине необузданную страсть. Он раздвинул ее колени и коснулся губами нежной алой плоти, чем привел Джулиану в настоящее неистовство: она заметалась по подушке, стеная от восторга. Почувствовав, что девушка вот-вот потеряет сознание, Тарквин снова вошел в нее. Когда же все было кончено и Тарквин стал различать формы и контуры ее тела на простыне, испещренной замысловатым рисунком солнечного света, он лег на спину, перевернул обессилевшую Джулиану и положил ее голову себе на плечо.