Читать книгу "Похищение - Юрий Пашковский"

А Олекс становился все злее и злее. Тонкое движение вокруг тела становилось все безумнее, выпады — взрывнее. Воздух под его ударами разрывался, Каазад чувствовал мощные порывы ветра после его атак. Несколько раз поймав взгляд противника, Каазад понял, что тот уже не контролирует свои действия и движется, словно охваченный безумием берсерк. Подходящая ситуация. Но оставалось кое-что, что нужно было проверить…

Сросшиеся с ладонями сабли Каазада были уже не просто оружием, они были продолжением его конечностей. Он знал, что может доверять им, он не раз уже доверял им — и не ошибался. И теперь, когда они мчались по своим острейшим орбитам, высекая искры из несокрушимого тела врага, он снова должен был довериться им и себе.

А затем разъяренный Олекс раскинул руки в стороны и бросился прямо на Каазада, словно давно не видевший друга смертный собрался заключить его в объятия. Ярость, перевитая с жаром его ладоней, обжигала сама по себе. Попадать в эти объятия было нельзя.

Однако Каазад опустил сабли и шагнул навстречу Олексу. Кажется, тот успел удивиться. Кажется, тот успел что-то заподозрить. Кажется…

Каазад оказался лицом к лицу с противником и посмотрел прямо в серые глаза, переполненные злобой и бешенством. Руки только начали сжиматься, и еще оставалось время отскочить и не попасть под смертельное давление. Но Каазад не собирался так делать. Это было опасно. Очень. Но по-другому нельзя. На кону была не только его жизнь.

Упырь почувствовал, как начали выдвигаться шипы из ног врага. И тогда он подпрыгнул, вложив последние силы в прыжок, и взвился прямо над Олексом. А когда его руки сошлись, Каазад приземлился на них, присел, и, прежде чем противник успел развести их, Живущий в Ночи с выкриком вонзил саблю в рот Олексу. И погрузил по самый эфес. Выкрутил рукоять, проворачивая саблю в глотке. И, выдернув саблю, отпрыгнул.

Олекс стекленеющими глазами уставился на противника. И всей массой обрушился на землю.

Он был воришкой. Воришкой, которых полным-полно в Морском Союзе, которых полным-полно в Фенисе, не столице Морского Союза, но тоже не последнем полисе этой морской империи. Когда-то отсюда молодой амбициозный царь двинул войска на Восток, чтобы завоевать мир. Но царь умер в расцвете лет и сил, оставив потомкам колосс, который, пройдя сквозь расколы и соединения, образует Роланскую империю — державу, навсегда изменившую облик Западного Равалона.

Его звали Олексом, и он воровал, чтобы выжить.

У него никогда не было отца, который учил бы его жизни. Мать умерла, лишив его жизнь смысла. Есть ли у него другие родственники — он не знал. Ему повезло — он родился свободнорожденным, и никто не смел отдать его в рабство, чтобы не оскорбить богов. Его судьба оказалась в его собственных руках, а что мог сделать четырехлетний ребенок в жестоком мире взрослых? Родившиеся рабами работали и подчинялись воле хозяина, но у них была крыша над головой и еда. Он был свободнорожденным — и все, что у него было, свобода, с которой он даже не знал, что делать. Совсем ребенком его отдали прислужником в храм Соворукой Артешанны, покровительницы брака и разводов в пользу женщин. Служительницы культа немало сделали для того, чтобы юный служка уразумел, что куча женщин, которым нечем заняться, опаснее мужиков, которые тут же напьются и пойдут по бабам. Интриги и сплетни, которые плелись в большей мере от скуки, чем по необходимости, окружали Олекса вместо сказок и историй о подвигах, но совсем на него не повлияли, разве что оставили странное ощущение пустоты в голове, будто ее забыли чем-то наполнить. Сытая жизнь при храме закончилась, когда жрецы Восьмигрудой Кивар сумели объявить веру Артешанны вне закона и выгнать ее последовательниц из Фениса. Олекс снова оказался на улице, но в этот раз никто не приютил его.

Первый раз он украл еду, когда умирал от голода и боги похитили его разум. Жирный торговец не обратил внимания на мелкого вора, схватившего картофелину с его воза и бросившегося наутек — в это время более крупная воровская структура, именуемая налоговой службой, пыталась безбожно стащить у него треть товара.

Затем он воровал уже не только еду, но и одежду, разные безделушки, некрупные деньги. Пару раз его ловили стражники, избивали до полусмерти и забирали все, что находили. Стражники были умны и не убивали воров — у кого бы они тогда отбирали украденное?

А потом он совершил ошибку.

Он подслушал разговор Большого Фартикаса и во время грабежа склада Купеческой Гильдии стащил золотую статуэтку, продав которую смог бы покинуть Фенис и даже поступить в Перипат Атинаса, где обучился бы искусству архитектуры. Олекс конечно же не подозревал, что статуэтка была одной из тех вещиц, которые Фартикас обязан был доставить заказчику.

Нашли его легко. Скупщики быстро сдали тощего мальчишку, интересовавшегося ценой на статуэтку из золота. Уличная команда Фартикаса устроила облаву, которой могли бы позавидовать стражники, если бы решили действительно защищать закон и граждан.

…Он бежал и задыхался от страха. Обильные слезы мешали разбирать дорогу, страх стучался в голове и твердил, что все кончено. А сзади догоняли мальчишки, старше его на два-три года. Но они умели не только воровать, а могли спокойно отправить его в путешествие по Белой Пустыне. Другими словами, убить. Убить его, Олекса.

Проклятье! Ну зачем он полез на тот склад?

— Вот он! — залихватски раздалось справа, и Олекс похолодел. В этот поворот он как раз и собирался нырнуть, ведь слева был тупик. Теперь тупик и справа, деваться некуда, а это значит… Это значит, что он уже мертв.

Он споткнулся и полетел на грубые камни мостовой. Правители полиса на дороги в бедных кварталах не тратились, считая, что плохие дороги волнуют бедняков в последнюю очередь. Камни расцарапали колени и ладони, которыми он попытался смягчить падение. Подбежавший пацан с силой ударил Олекса ногой в бок, и он растянулся на дороге, глотая пыль и унижение.

В этот момент он ненавидел себя. В этот момент он ненавидел отца. В этот момент он ненавидел мать. В этот момент он ненавидел богов.

Себя — потому, что был слаб. Отца — за то, что не сделал его сильным. Мать — потому, что родила его слабым. Богов — за то, что не помогали ему.

Но себя он ненавидел больше всего. За страх и слабость.

Его били недолго, но сильно. Сломали нос, вывихнули руку, но все же оставили живым. Олекс лежал, скорчившись, на дороге, дышал пропахшим оливами воздухом и все ждал, когда его добьют. Он желал собственной смерти. Чтобы перестать ощущать себя ничтожеством.

Оказалось, ждали Фартикаса. Тот пришел, помахивая злополучной статуэткой, из-за которой Олекса сейчас убивали. Понятное дело, ну что значит простой тайник перед одним из лучших воров Фениса? Ничего.

Как ничего не значит и сам Олекс перед всем миром.

Фартикас что-то говорил, вроде бы о том, что никто не смеет безнаказанно мешать ему. Он еще что-то говорил, но Олекс уже не разбирал слов, сознание упорно цеплялось за тело, но тело так же упорно вышвыривало его вон, и на это противостояние уходили последние силы. Когда крепкие руки вцепились в Олекса и перевернули его на живот, сорвав грязный хитон и обнажив тощие ягодицы, мальчишка завертелся, пытаясь вырваться. Ужас смерти отступил перед тем, что с ним собирались сделать Фартикас и его гогочущая банда. Да, другие малолетние воры рассказывали, что Фартикас вообще не общается с женщинами, отдавая предпочтение мужчинам. Поговаривали, что он неплохо платит за ночь, предлагая и Олексу такой путь заработка. Олекс не осуждал тех, кто подрабатывал таким способом, однако ему казалось, что в этом есть что-то грязное и он не может позволить себе отдать кому-то свое тело. Сейчас его никто не собирался спрашивать…