Читать книгу "Перстень альвов. Пробуждение валькирии - Елизавета Дворецкая"

Альдона сунула руку под локоть Лейкниру. Ей эта же самая мысль пришла сразу, как только заговорили об ундербергах. Кто мог светить им факелом и показывать путь на этих тропах, где не бывало людей? Кто разложил для них костер, припас дрова? Выходит, что эта необитаемая пещера не так уж необитаема. Может быть, не люди или не совсем люди, но кто-то тут есть… Мысль об этом вызывала озноб, но закрывать глаза на чье-то близкое присутствие тоже было глупо.

– Слышите? – Лейкнир вдруг поднял руку.

Все замолчали и прислушались. Где-то далеко-далеко в горе, так далеко, что нельзя было даже определить направление звука, раздавались мерные гулкие удары.

– Ундер…берги… – с трудом прошептала Мальтруда.

Все невольно сдвинулись у огня потеснее и прижались друг к другу. Как огромна была гора, полная тайн, как сильна и плотна была темнота, на дне которой тлела крохотная искорка их костра, как высока была эта пещера и как малы и слабы человеческие существа, испуганные, растерянные, ничего здесь не знающие. Гора жила своей жизнью, как живет извечно природа, но вот люди пришли и попросили у нее приюта, и она дала им все, что имела, позволила искать себе место в ней. А сама продолжала жить по-своему, не собираясь ради кучки каких-то жалких дрожащих созданий с детенышами и узлами изменять свои вековечные обычаи.

– Наверное, уже ночь, – сказал Лейкнир и поднялся. – Я попробую выйти, посмотрю, что там.

Бьёрн молча встал, и несколько подростков мгновенно выскочили из-под своих одеял, будто все это время только и ждали знака.

– А ты не заблудишься? – с беспокойством спросила Альдона, придерживая Лейкнира за рубаху, чтобы он не убежал, пока не ответит ей. – Как ты найдешь дорогу назад?

– Было бы побольше факелов! – вздохнул Хроар.

– Возьмем что есть, а там в лесу наберем сколько угодно. У нас над головой этих факелов… – Лейкнир поднял голову к темному своду, живо представляя густой лес над горой и таинственный шорох ветвей во тьме. – До Затмения богов хватит. Выбраться бы туда!

И уже в это время он знал, что выберется. Какой-то тайный внутренний голос твердил ему, что он найдет дорогу и туда, и обратно, найдет, не рассуждая и не думая, найдет, как находят дорогу звери. Недаром его меньше пугали тьма и холод подгорных просторов, и темнота меньше давила на плечи, чем другим. Казалось, он уже когда-то жил в похожих условиях, жил так давно, что сам не помнит. Может быть, даже до того, как проснулся его разум. И сейчас, когда разум ничем не мог помочь, вперед выступали тайные, неосознанные знания, живущие в самой крови. Синн Ур-Берге, Синн Из-Горы, действительно была среди его далеких предков, и память всех остальных прадедов и прабабок сейчас подчинялась ее памяти, унаследованной правнуком, который, надо сказать, в другое время очень мало о ней думал.

Поблуждав по темным переходам, ободравшись о камни и вымокнув в ручьях, маленький отряд под водительством Лейкнира все же выбрался на поверхность, хотя и совсем не там, где входили. Ползком пробравшись через узкую каменную щель, Лейкнир первым вылез туда, откуда тянуло свежим воздухом, и даже прохладная осенняя ночь показалась теплой после застоявшегося холода подземелья. Стояла глухая полночь, но при свете луны и звезд Лейкнир без труда сообразил, где они оказались. Это был другой склон Кузнечной горы, ближе к самой кузнице, чем к пещере Троллиной Охоты.

– А я и не знал, что они сообщаются, – пробормотал у него за спиной Хьёрт. – Что из Троллиной Охоты есть еще выход, другой.

– Мы много чего не знали! – утешил его Бьёрн. – Теперь будем знать!

На поверхности разделились: одни отправились к усадьбе, другие пустились к пастбищам, надеясь раздобыть пару овец, а остальные принялись собирать хворост. Действовать топорами Лейкнир не велел: фьялли ведь тоже не дураки, и их дозорные наверняка выслушивают в лесу именно такого рода шум.

Фьялли действительно нашлись: обойдя по склону, Лейкнир сам увидел в стороне усадьбы множество тлеющих костров. Их насчитывалось много – не меньше сотни, и пылающая цепь огибала почти половину Золотого озера.

– А мы вовремя убрались из дома! – пробормотал Лейкнир. – При таком наплыве гостей нам самим не хватило бы места.

– Посмотреть бы поближе! – вздохнул Хьёрт, которого тянуло на подвиги.

– Утром посмотрим. Сейчас все равно не много увидишь. А утром надо будет смотреть. Не только ведь мы их, они-то нас тоже будут искать!

В пещеру к женщинам Лейкнир со своей «дружиной» вернулся с богатой добычей и с ясными замыслами на будущее. С пастбищ принесли почти десяток овец, так что о пропитании можно было не беспокоиться; дров набрали достаточно, чтобы осветить и обогреть новое жилье. Все, кто спал, теперь вскочили с мест в жажде новостей.

– На рассвете вышлем маленький дозор! – говорил Лейкнир. – Там, на склоне, можно хорошо устроиться, так что человека не будет видно, а ему будет видно и усадьбу, и фьяллей. Будем сменяться по очереди.

– Я! Я! И меня! – Подростки, даже девочки, прыгали и тянули руки, пылко желая поучаствовать. Все это – и жизнь в пещере, и ночные вылазки, и наблюдение за врагом – казалось им восхитительной игрой, в которую, для пущего веселья, с ними играют и взрослые.

– Всем, всем хватит! – утешал их Лейкнир. – И следить, и дрова таскать – вам еще надоест! Сейчас я вас посчитаю, и поделим стражи.

Двух овец закололи, мясо поджарили на углях, и после еды наконец стали укладываться спать.

– Надо завтра ночью мха, что ли, набрать! – ворчал Лейкнир, снова и снова пытаясь разгладить неподатливые камни, накрытые шкурой, а те никак не желали понимать, что Альдоне дочери Вигмара не подобает такое жесткое ложе. – Это же будет не спанье, а одно наказание!

– Так и положено! – шепотом посмеивалась Альдона. – Мы же под землей, все равно что в Хель, а здесь роскошных мягких постелей не полагается. «Мокрая Морось зовутся ее палаты, Голод – ее блюдо, Одр Болезни – постель, Злая Кручина – полог ее».[10]

– Ну, до такой бедности мы еще не дошли… – проворчал Лейкнир. – Вот, вроде ничего… – Он похлопал ладонью по шкуре, поднял глаза на Альдону, хотел еще что-то сказать, но она вдруг схватила его за руку и ахнула.

– Ты чего? – не понял он, на всякий случай не шевелясь, стоя возле нее на коленях на разложенном «Одре Болезни» и по привычке прислушиваясь к отдаленным голосам горы.

Но Альдона, ничего не говоря, с изумлением, восхищением и ужасом смотрела ему в глаза, и он ясно видел ее взгляд, несмотря на то что сам спиной загораживал свет костра.

– Ты… – сдавленно-восхищенно шепнула наконец Альдона. – Ты сам-то знаешь…

– Что?

– Что… что у тебя глаза светятся?

– Чего?

– Глаза у тебя светятся в темноте! – Альдона усмехнулась, понемногу приходя в себя. – Никогда раньше не было! Никогда в жизни! А тут, под горой, засветились.