Читать книгу "Сокровища баронессы фон Шейн - Ольга Баскова"

– Это не женщина, это сатана. – Он подходил к белому как полотно Борису и тряс кулаком перед его искаженным лицом. – Вы хоть понимаете, что она погубила одним взмахом руки две карьеры? Она чихала на вас и на вашего дядю.

Офицер хлопал белесыми ресницами, до него будто не доходил страшный смысл слов полицейского. Перед глазами стояла Ольга, такая воздушная, неземная, необыкновенно красивая и любящая. Что о ней говорит этот человек? Откуда он может знать? Все это – неправда. Ольшевский подумал, что он никогда не предаст Ольгу и будет ждать ее. И ему все равно, что будет с ним. В тот момент молодой человек забыл даже о своей матери. Шталь оказался более дальновидным. Называя себя старым ослом и влюбленным идиотом, он молча выслушал наказание, которое назначил следователь. Иосифу запрещалось заниматься адвокатской практикой, о депутатстве тоже пришлось забыть.

– А мой племянник? – Он сделал робкую попытку спасти невинную душу, погубленную, как он считал, по его вине. – Мальчик не виноват. Я пригласил его в дом, хотя должен был предвидеть… Я знал, что Ольга больна и способна на все… Ради бога, не наказывайте его строго.

Следователь пожал плечами:

– К сожалению, мы не можем это сделать. Он виновен в такой же мере, как и вы. Вашему мальчику, извините, не десять, а под тридцать. Он помог бежать преступнице, несмотря на то что она и не скрывала этого – я имею в виду ее желание уйти от суда. Ваш племянник будет разжалован. Ему придется попрощаться с карьерой так же, как и вам.

Шталь снова почувствовал сильную боль в груди. В глазах потемнело, не хватало воздуха. Он дернул ворот рубашки, задыхаясь.

– Вам плохо? – Следователь наклонился к адвокату. – Я прикажу принести воды.

Иосиф замотал головой:

– Прошу вас, не надо. Я могу идти домой?

– Да, да, – поспешно ответил полицейский и проводил его до двери.

Выйдя на улицу, Шталь не стал останавливать экипаж. Ему хотелось пройтись, подышать свежим воздухом, собраться с мыслями. Хотя… Какие мысли, о чем? О ком, об этой ужасной женщине, к которой он еще испытывал чувства? О погубленной карьере? Бедняга остановился у незнакомого особняка в стиле рококо и прислонился к холодной металлической ограде. Ему не стало легче, боль усиливалась, разрывала грудь, била по ребрам. Немного постояв, адвокат заметил удивленные взгляды прохожих, собрал последние силы и, превозмогая боль, продолжил путь. Дойдя до дома, он, отослав кухарку и служанок, сел в кресло (ему казалось, что в комнате еще чувствовался тонкий запах французских духов Ольги) и закрыл глаза. Боль стала совсем нестерпимой, но Шталь не двигался, понимая, что это конец. В замутненном сознании возникла возлюбленная со своей дежурной очаровательной улыбкой. Шталь будто услышал ее голос: «Милый Иося! Наивный борец за равенство и справедливость! Ты так и не понял, что принципы – это настоящая болезнь, а любовь – могила для дураков». Несчастный тяжело вздохнул и закашлялся, задыхаясь. Он не звал на помощь, он не хотел жить. Смерть для него была лучшим выходом.

Глава 52

Санкт-Петербург, 1910

Для столичной полиции отыскать мошенницу стало делом чести. По всей России разослали ее приметы, тайно вскрывалась корреспонденция ее знакомых, велось наблюдение за приятелями. Как известно, кропотливая работа всегда дает положительный результат. Сыщикам тоже улыбнулась удача. Они обратили внимание, что один из чиновников Министерства юстиции, господин Гольдстейн, давно знавший Ольгу и генерала фон Шейна, регулярно получал письма из Нью-Йорка от некой Амалии Шульц. Начальник сыскной полиции Санкт-Петербурга вызвал господина к себе на доверительную беседу и постарался доходчиво объяснить, что представляла собой баронесса фон Шейн.

– Она загубила четыре жизни, четыре! – Начальник тряс перед лицом взволнованного чиновника делом мошенницы. – Причем двух убила лично – своего мужа и любовника – адвоката Шталя.

Гольдстейн достал из кармана платок с кружевной каймой и вытер круглое покрасневшее лицо.

– Разве ее обвиняли в убийствах? – спросил он деловым тоном. – Насколько я помню, ей предъявлялось обвинение только в мошенничестве.

Начальник смотрел на чиновника, широко раскрыв глаза от удивления. Ему до сих пор была непонятна магическая сила этой женщины. Да, он видел Ольгу фон Шейн, беседовал с ней, признавал ее красоту и обаяние – и не более. Но чтобы влюбиться до потери сознания, до готовности пожертвовать ради нее всем… Что же такого было в этой женщине? Чем она так привлекала? Этот практичный полицейский не верил в колдовство, но, черт возьми, похоже, здесь все же не обошлось без магии.

– Странно, что так рассуждаете вы, человек явно неглупый. – Он повернулся к чиновнику, на лице которого читалось недоверие. – Неужели вам этого мало? Мне, например, было бы достаточно мошенничества, чтобы держаться от человека подальше. Вам, выходит, этого мало и нужно убийство. Что ж, – он щелкнул толстыми пальцами, – слушайте. У нас нет доказательств того, что дама отравила собственного мужа, когда он изъявил желание развестись с ней. Мне доподлинно известно, что генерал интересовался этим вопросом, но дело оказалось достаточно хлопотное. И фон Шейн предложил ей разъехаться, однако баронессу это не устраивало. О ней и так ходили различные толки, расставание с мужем их только бы подтвердило. А это означало: прощай, светское общество, прощайте, новые аферы и наследство. Она не могла этого допустить и отравила его.

– Дорогой генерал, из вашей речи я понял, что доказательств у вас все же нет, – подал голос Гольдстейн. Начальник побагровел. Ему хотелось затопать ногами, заорать, спустить всех собак… Но перед ним сидел чиновник из министерства, и волей-неволей приходилось соблюдать приличия.

– А вас не удивило бы, что здоровый мужчина в расцвете лет умирает за какую-то неделю? – поинтересовался он с ехидцей в голосе. – Впрочем, это убийство мы не докажем, вы правы, но есть еще один труп – адвоката Шталя. Я попросил экспертов взять анализы, и в его крови обнаружены остатки сильнодействующего снотворного. Домашний врач Шталя клялся, что у его пациента был здоровый сон, и лекарство он не принимал. Следовательно, его давала баронесса, некоторое время проживавшая в его доме.

– Снотворное не убивает, – заметил чиновник презрительно.

– Когда как, – возразил начальник. – Шталь страдал букетом заболеваний, при которых сильные дозы противопоказаны. Они медленно убивали его, не хуже настоящего яда.

Гольдстейн сидел неподвижно, как статуя, с каменным выражением лица.

– Эта женщина больна, – втолковывал ему генерал. – Судя по всему, то, что с ней произошло в юности, нанесло ей психологическую травму. Она возненавидела всех мужчин и мстит им, как может. Поверьте, если вы и дальше продолжите с ней отношения, она загубит вашу карьеру и – не дай Бог – жизнь. А карьера у вас довольно неплохая. Стоит ли эта женщина такой жертвы?