Читать книгу "Пара для Эммы - Юлия Меллер"

А ещё для неё шили одежду за счёт Ратмира, который вовсе не обязан был обеспечивать её барахлом. Она хотела расплатиться деньгами, но он попросил её не баловать местных жителей. Принимая во внимание сложившуюся на судейском острове обстановку, гостья вынуждена была согласиться.

Из-за неё жизнь в замке изменилась, но Эмма надеялась, что она доставляет не больше хлопот, чем другие гостьи Ратмира. Правда, с коварной улыбкой наблюдая, что старик стал тщательнее готовиться к занятиям, она решила, что это только на пользу. А ещё стыдно было перед Титом и Добром, ведь по её воле они теперь с утра до вечера были заняты уборкой.

«Дети лазают повсюду, поэтому нигде не должно быть пыли!» — нравоучительно вещала она, заставляя прибираться во всём замке.

Оборотни тяжело вздыхали в ответ. Они никогда не видели, чтобы Хлад где-то бегал. Ему не хватало на это времени, а вот малыш Жар был повсюду. Как-то незаметно по замку, крадучись, стали бегать две маленькие тени — и однажды они даже нашли тайный ход!

Ратмир не пропускал ни одну игру Эммы с детьми. Он с маниакальным упорством следил за нею, наблюдал за смеющимися детьми, за тем, как они, играя, оживлённо примеряют на себя разные роли.

Ещё когда он сидел в лесу, дожидаясь стаю Пепла, то его поразило, сколько игр придумывали Белка с Жаром. Теперь он не отрывал глаз от играющей Эммы, от её малыша, улавливающего её настроение с ходу, от улыбающегося сына, лезущего ей под руку, чтобы погладила, посмотрела на него.

Старый Рок был строг и не давал послабления ни предыдущему судье, которого ребёнком подкинули на берег острова, ни Ратмиру, хотя старик и признал в нём дальнюю родню, ни Хладу. Ратмир даже и не думал, что может быть иначе.

Хлад свалился на его голову неожиданно, и хоть приятно было видеть в сыне свои черты, но дела не позволили ему как-то сблизиться с мальчиком. Да и Рок твердил, что первым делом надо научить ребёнка контролю, чтобы не случилась беда. Он был прав. Самоконтроль — основа их жизни. И всё же смотреть на улыбающегося сына оказалось приятно до боли в сердце. За эту улыбку он готов бороться!

— Это никуда не годится! — сердито воскликнул старик в один прекрасный день, увидев, как Эмма, разыгравшись, шутливо толкается с детьми, пытаясь не дать упасть мыльному пузырю. Все хохотали, дули на него и громко шумели, когда всё же теряли радужного «бойца».

— Что не годится? — вежливо улыбаясь, ещё не отойдя от схватки, спросила Эмма.

— Вот это безобразие! — поджав губы, Рок рукою очертил место их беготни. — Чему вы учите их? Я ещё понимаю игры, которые повторяют мой урок, но бессмысленная возня, ковыряние в лужах! А ваш визит к магическим лошадям и раскрашивание их в полоску? Это к чему? Баловство и шалости!

— Прошу прощения, но Гроза и Гром сами решили, что им необходима смена имиджа. Они хотели новую одежду, а я им рассказала, что у нас есть кони в бело-чёрную полоску.

— Бело-чёрную? Этого ещё не хватало!

— Мы с ребятами смогли покрасить их в чёрно-коричневую. Это всё, что я смогла изготовить для Грозы и Грома из тех ингредиентов, что здесь нашлись, но им понравилось. Получилось оригинально и неброско. А что касается беготни, то это необходимо для детей.

Эмма поправила рубашку, выбившуюся из-за пояса, и повернулась к затихшим ребятам.

— Мальчики, сходите на кухню, сделайте нам всем чаю, — она отправила их подальше, поняв, что неприятного выяснения отношений не избежать.

В любом другом случае она бы отступила. Находясь в чужом доме, не следует устанавливать свои правила, но ей показалось, что Ратмир не против, наоборот, он доволен и рад переменам.

Она не раз видела, как Хлад оглядывался на отца и Ратмир отвечал мальчику одобрительным взглядом, а иногда улыбался. Эмма изо всех сил старалась укрепить связь отец-сын. Действовала наугад, быть может, не совсем верно, но точно не во вред! Она видела это, чувствовала и убеждалась, что её действия необходимы.

Старик подождал, когда ребята выйдут и закроют дверь.

— Я воспитал не одно поколение и знаю, как вырастить достойного оборотня, — немного успокоившись, весомо произнёс старый судья.

Эмма кусала губы, всё ещё не решаясь наглеть и спорить в чужом доме. Дело даже не в неловкости, не в попрании прав хозяев, а в том, что если наговорить лишнего, то она вынуждена будет уйти, и Хлад с Ратмиром останутся один на один с этим властным стариканом. Ей бы ещё неделю-другую, чтобы показать, что этот замок — не единственное, что непреложно. Старик — не Бог. И она решилась.

— Ваш опыт бесценен, но он не гарант верности ваших поступков. Да, я молода, но за моей спиной опыт целого народа, десятки и сотни практик воспитания детей.

Заметив, что старый судья не желает её слушать и готовится прервать, она заторопилась:

— У нас хранят записи обо всём, я читала, как педагоги сто и более лет назад пробовали по-разному воспитывать детей. Они знакомили их с ранней сексуальной жизнью или навязывали ограниченное видение мира, насаждали кумиров, иногда многое запрещали и лишали радостей, но шло время — и следующее поколение начинало всё разрешать детям, баловать их. Каждая практика находила свои доводы, но зачастую результаты оказывались бесполезными и даже вредными, калечащими психику. Вывод один: каждому ребёнку нужен индивидуальный подход, формирование условий, в которых он будет счастлив, и способность воспитателя предвидеть результаты своего влияния. Я понимаю, что вы желаете добра своему воспитаннику, но…

— Ваша наглость и бесцеремонность не имеет границ, — сухо перебил старик Эмму и недовольно посмотрел на напрягшегося Ратмира. Усмехнувшись и одарив ученика уничижительным взглядом, он продолжил:

— Только жёсткий контроль поможет выжить Хладу. Достаточно один раз поддаться слабости — и весь народ вновь ополчится на нас, желая истребить. Нас осталось всего несколько особей, которых ничего не стоит стереть из бытия.

— Я понимаю…

— Нет. Не понимаете. Хлад уже сейчас силён и представляет угрозу простым оборотням. Наш род — род властителей, которые должны были повелевать, но не оправдали чаяния народа, опозорились, стали развращены настолько, что весь народ ополчился против них. Теперь мы судьи. Наш долг служить и быть оплотом справедливости. Этого баловством не воспитаешь.

— Я же совсем не против вас! — волнуясь, воскликнула Эмма. — То, что делаете вы, очень важно и нужно, но добавив красок и ярких эмоций, воспитанию долга не помешаешь! Ваша жизнь такая длинная, а вот детство промчится единым мигом!

Эмма хотела привести примеры, но тут между стариком и Ратмиром стало происходить что-то нехорошее — и она начала задыхаться. Появилось ощущение, что сила притяжения резко увеличилась, и Эмма с трудом удерживалась на ногах.

Вдруг всё прекратилось, а старик медленно покинул помещение. Она заторможено следила за ним, каждый шаг шумом отдавался в голове, но давления больше не было. Эмма пыталась восстановить дыхание и с вожделением смотрела на кресло, до которого пока не хватало сил дотянуться.