Читать книгу "Метка рода - Властелина Богатова"

— Уходи, говорю! — рявкнул гридень, обнажая сталь, вырывая меч из ножен.

Глава 74

Несколько татей неслись прямо на них, а где-то позади за перекатом холма разворачивалась сеча и лилась кровь. Страх объял с такой силой, что Вейя пошевелиться не могла, видя, как Твердята вскинул меч, отражая первый обрушившийся на него удар. Лязг оружия ободрал слух, гнутые палаши кангалов сверкали в лучах чуть просевшего на небоскате ока. Но едва гридень оттолкнул первого, как рванулся другой, но такой же бородатый со смуглой, как бронза, кожей. Твердята откинул его гнутый палаш, выгнулся, ловя ртом воздух, выбитый ударом по рёбрам тяжёлой стали первого татя, тогда как этот одним коротким движением полоснул гридня по горлу. Брызнула кровь, и Вейя зажмурилась, теряя дыхание и опору. Лошадь дёрнулась вперёд от окрика одного из татей, а почуяв кровь, шарахнулась в сторону, и Вейя, не успев удержаться, сорвалась с седла. Короткий полёт, и удар сотряс всё нутро, глаза залило чёрной смолой, и выбило дыхание из груди.

Вейя пришла в себя не сразу, успела глотнуть с болью воздух, увернувшись от копыт лошади, отползла в сторону, слыша приближавшиеся шаги. Цепляясь за траву, вскочила и прочь пустилась по склону, уходя от преследователей, да только всё равно далеко уйти не удалось — запутавшись в подоле, полетела вперёд, а следом что-то грубое и тяжёлое упало на неё сверху. Вейя дёрнула с себя путы, да жёсткая сеть оплела, как в паутину спеленала. Вейя завозилась, беспомощно пыхтя, всё ещё пытаясь выбраться, только сыпался за ворот ворс от верёвки и сухая колючая трава, попадая в глаза и рот. Застонала бессильно, потеряв твёрдость в руках, застыла, содрогаясь всем телом, слыша звон в ушах и грохот дёргавшегося в груди сердца. Густая тень накрыла, и Вейя вовсе, будто ядом отравленная, обмякла — последние силы оставили, заостряя только боль по всему телу. Попалась, как зверёк.

— Ямар шувуу харна[1], — заговорил вдруг один из татей.

Вейя вяло дёрнулась, дыша коротко и быстро, подавляя поднимавшуюся тошноту и муть, смотря через сеть на возвышавших поимщиков.

— Үүнийг ав. Та явах хэрэгтэй[2], — ответил сговорщик.

Вейя ничего не понимая, всполошилась, когда другой кангал подступил, сгребая её в охапку, отрывая от земли, как куль. Вейе сжалась вся, когда её перекинули через плечо так, что рёбра вдавились в грубые латы, пред глазами аж искры посыпались, и уж больше ничего не могла мыслить, а только зубы сжать, задыхаясь от того, как вся кровь к лицу приливала и жгли глаза слёзы, как колотило от озноба и страха, вздрагивала, морщась от болезненного толчка в рёбра при каждом шаге кангала.

Дойдя до лошади, перекинул свою ношу так же небрежно на седло. Вейя глухо вскрикнула, когда вновь ударилась рёбрами, и в глазах вовсе потемнело, кажется, даже сознание потонуло в тумане, потому что в следующий миг, когда она очнулась, её встряхивало жутко от скачки. Куда они её везли и где сейчас Далебор? Всё вертелось в голове, все силы Вейя отдавала на то, чтобы держаться и не свалиться в траву, что хлестала по щеке.

Ехали долго слишком, Вейя через муть видела остальных всадников, что примкнули по пути, а потом снова объяла чернота. Вейя пришла в себя, когда уже темнело.

Тать остановил лошадь, слез с седла, подобрав свой груз, спустил на землю. Только ноги не удержали — всё тело затекло и одеревенело, Вейя упала в траву. И тут же пойманную добычу обступили со всех сторон. Вейя попыталась отползти, видя свозь влагу грубую одежду кангалов, посверкивали в закатном свете огнём тяжёлые палаши на поясах, на смуглых лицах белели глаза с чёрными радужками и зрачками, вперившимися сейчас в неё. Они о чём-то переговаривались, ухмылялись недобро. Чужие взгляды липли со всех сторон. Один из татей, самый массивный, с твёрдым подбородком и глазами-щёлками, скрестил мускулистые, обтянутые кожаными наручами руки на груди, что-то сказал предназначенное Вейе, но только она не разумела ни слово в его речи. Покачала головой лихорадочно, чувствуя, как всё нутро скручивало от страха, и тошнота душила. Никто на помощь к ней не придёт, и что сталось с Далебором — только гадать. Тот крупный подступил вдруг, схватил Вейю за локоть, вздёрнул на ноги, что-то рыкнул и толкнул, вынуждая шагать. Вейя подчинились, ступая на подгибавших ногах, оглядываясь по сторонам.

Лагерь дымил кострами, повсюду кангалы, те, кто отстали от основного отряда, возвращаясь с лёгкой наживой, сваливали всё у костра. Вейя увидела оружие поляничей, и сердце в груди застыло, в камень превратившись. Тычок в плечо вновь заставил идти. С каждым шагом Вейя в пропасть проваливалась, сознавая, что попала в плен, и теперь неизвестно, что ждёт её впереди. Вейя дёрнулась в сторону, попыталась бежать, сама не понимая, что делает, да тут же её поймали грубо, за волосы дёрнули, потащили к повозкам. Как бы Вейя, вскрикивая от боли, ни пыталась вывернуться из стальной хватки, не выходило.

Её грубо швырнули у одного из возов, вывернули руки за спину. Грубая верёвка стянула запястья, Вейя отчаянно дёргала плечами, не даваясь, но когда была привязана намертво, затихла, сотрясаясь всем телом. Справившись и убедившись, что добыча привязана крепко, её оставили одну. Вейя тихо сидела на земле в сыром полумраке. Ни о чём не могла думать, все силы покинули, и Вейя просто привалилась к колесу, наблюдая, как темнел небоскат. Может, ещё кто-то остался жив, и помощь вот-вот придёт? Но эта надежда растворялась с каждым грохотом сердца. А как схлынуло оцепенение, как совсем погас окоём, поняла, что ждать больше некого. Отчаяние и страх захлестнули свинцовой волной. Вейя зажмурилась крепко и тут же поморщилась от боли в локтях — рук уже давно не чувствовала. Шуршание шагов позади воза вынудило вздрогнуть и открыть глаза. Перед ней встал тот чернобородый здоровяк, видимо, их старший. Смолянистый взгляд скользнул по телу так, что Вейя невольно поёжилась, сжимаясь вся, пытаясь отползти, да мешали верёвки.

— За тебя дадут хорошую плату, — оцарапал слух грубый голос кангала. — Тебя никто не тронет, если будешь слушаться, не будешь пытаться сбежать и исполнять то, что тебе говорят, поняла?

Вейя смотрела на него неотрывно, сердце болезненно дёргалось внутри, силясь сорваться. Сейчас она была полностью уязвима, и тати могут сделать с ней всё, что захотят. Вейя судорожно кивнула, соглашаясь — другого и не было выхода.

— Что с княжескими воинами? — разлепив губы, спросила, набираясь смелости — ей нужно знать это.

Старший ухмыльнулся, врезая взор своих непроницаемых глаз, ничего не ответил, развернулся и пошёл прочь. Вейя проводила его взглядом, чувствуя, как постепенно тиски страха разжимались, и ослаблявшая дрожь пролилась по телу.

До поздней ночи, пока не загустел луг золотистым светом от пылавших костров, что разожгли кангалы, к пленнице никто так и не подошёл больше. Вейя окончательно перестала себя чувствовать, закоченев, всё нутро дрожало. Она проваливалась в беспамятство каждый раз и каждый раз вздрагивала, оглядываясь лихорадочно, сжимая зубы, но с этой стороны воза, куда её посадили, ничего толком не было видно, и оставалось гадать, что там в самом гнезде становища происходит. Подёргала руками, пытаясь пошевелить пальцами, как тут плечи сжали чьи-то руки.