Читать книгу "Награда проклятого демона - Ольга Силаева"

— Надеюсь, — пробормотал Конте. Он вдруг нахмурился. — Похороны императора. Знаешь, что это значит?

— Что?

Его глаза зажглись.

— Это значит, что все влиятельные демоны с поверхности будут здесь. Да к чёрту «влиятельных», вообще почти все демоны будут здесь! Понимаешь?

— Самое время, чтобы разбить Зеркало… — прошептала я. — И закрыть все порталы. И тогда все демоны останутся на этой стороне.

Конте ухмыльнулся:

— Разве ты не для этого тащишь нас во дворец?

Охотники собрались быстро. Оружие, зелья, остатки горючей смеси, запасная одежда и немногие мелочи. Уже перед самым выходом я отвела Алассу в сторону.

— Твоё зелье горчило, — очень тихо сказала я. — До невозможности. Я выплюнула его и не смогла проглотить ни капли. Я боюсь, как бы не отравилась ты.

Аласса смерила меня очень странным взглядом.

— Ты собирала сплетни в Янтарном квартале. Хейко так и не объяснили тебе, как действуют зелья?

— Как-то не до этого было.

Аласса вздохнула и сжала мою руку.

— Всё будет хорошо. Конте мы ничего не скажем и остальным тоже… но я достану тебе кое-что. Будет горько, но потом придёт твой женский цикл, и ты обо всём забудешь.

Я моргнула:

— Это что за «кое-что» такое?

— Зелье было горьким, — терпеливо произнесла Аласса. — Оно бывает горьким только для тех, кто ждёт ребёнка, чтобы будущая мать случайно не навредила малышу. От одного зелья никакого вреда не будет, тем более что ты ничего не проглотила, но больше не пей: не поможет всё равно.

— Не поможет… от… от чего именно не поможет? — Я заморгала. — Аласса, я…

…Зелье бывает горьким лишь для тех, кто ждёт ребёнка?

Я — жду ребёнка?

Нет. Не может быть. Невозможно. Это про кого-то другого, не про меня. Мы с Тенью занимались любовью всего-то несколько раз, мы не могли, я не могла…

Мне очень хотелось привалиться к стене или скорчиться в углу. Но мужчины ждали нас внизу, и сейчас было не время.

— Ты должна избавиться от этого ребёнка, — с нажимом произнесла Аласса. — Полукровка с императорской кровью? Знаешь, насколько это опасно? Ты подставишь под удар всех нас. Вообще всех. Весь чёртов мир на поверхности.

— Конте… — начала я.

— Дело другое. Он уже есть. Ребёнка ещё нет.

— Но будет, — тихо возразила я.

Я сама не знала, что заставило меня так сказать. Дурацкое чувство. Мне не было и двадцати, мы с Тенью собирались расстаться, у меня не было ни дома, ни родителей, и некому было меня поддержать. Кроме Конте, у которого никогда не было своих детей, а я со своим ребёнком только помешаю ему создать свою семью.

А ещё я была охотницей на демонов, и это значило, что я могла оставить своего ребёнка сиротой в любой момент. А ещё мой ребёнок будет полукровкой, а я человек, и я понятия не имела, как будет протекать моя беременность. А ещё…

…Но я знала, что не передумаю.

Аласса остро посмотрела на меня:

— Не сходи с ума. Думаешь об отце ребёнка? О Тени? Ты больше его не увидишь. Разобьём мы Зеркало или нет, вернёмся домой или нет, вместе вам двоим не быть. Будешь растить ребёнка одна? Вы с Тенью были вместе в катакомбах, так что пойдут слухи, а там и до покушений недалеко.

Я дёрнула плечом:

— Конте как-то справился.

— Потому что никто не знал, кто он!

— И про моего ребёнка никто не узнает. — Я прикрыла глаза. — В Рин Дреден я не вернусь. Слишком много… воспоминаний.

— Дара…

— Я знаю. Но я приняла решение.

Аласса молча обняла меня и поцеловала в лоб.

— Мы с тобой, — тихо сказала она. — Что бы ни случилось, мы поможем. Скажешь Конте?

Я невесело улыбнулась.

— Позже. Мне… мне нужно привыкнуть к этой новости самой.

Она кивнула.

— Идём. Нас ждут.

Я молча последовала за ней. И, уже выходя в переулок, где нас ждал эскорт гвардейцев, я подумала о том, что так и не задала Конте самый главный вопрос.

Если мы разобьём Зеркало и лишим Подземье порталов, что будет с нами дальше?

Что будет с моим ребёнком? И что случится со мной?

Тень распорядился, чтобы ему подготовили покои, выходящие в живой сад. Те, что принадлежали его матери когда-то, — и те, что Адриан так и не решился отдать никому другому.

Я сидела на полированном каменном подоконнике и смотрела на деревья. Был вечер, и яркие огни сменились ночными, окрашивая сад в оттенки сиреневого и голубого. Безумно красиво.

Но если я останусь в Подземье, это все деревья, которые я когда-либо увижу вновь. И это тёмное осеннее очарование быстро утратит всякий смысл.

Нет. Мой ребёнок увидит солнце. В этом я была уверена, как никогда.

И именно поэтому, как бы нечестно это ни было, я не собиралась говорить Тени. Я не верила, что он оставит меня здесь насильно, но вводить его в искушение я тоже не собиралась. К тому же если Тень всю жизнь будет закрывать глаза с мыслью, что его сын растёт вдали от него и Тень никогда его не увидит…

Я не могла этого допустить. Лучше ложь, чем такое знание.

В душе вдруг шевельнулась слабая надежда. Теперь, когда я жду ребёнка, может быть, Тень всё-таки решится отправиться со мной на поверхность? Домой, в Рин Дреден, который ждёт его? В скромный дом у реки? Куда-то, где мы трое будем счастливы, где Конте будет рядом, где охотники, которые стали моей семьёй, помогут мне в самом важном деле в моей жизни? Мне было девятнадцать, я была совершенно растеряна, а присутствие тех, кто был мне близок, придавало мне сил. Я вдруг представила Вепря, меняющего пелёнки, чтобы я в кои-то веки могла поспать, и невольно захихикала. С него станется научить малыша паре заковыристых ругательств ещё до того, как маленький Ниро начнёт ходить.

Я вдруг поняла, как его назову. Странно, но никаких сомнений у меня не было. Как и в том, что у меня будет сын.

Наследник императорского престола. Ох, чёрт.

Резная дверь открылась почти бесшумно. Я повернула голову.

— Начнём новый круг ссор и ругани, Ваше Величие? — спросила я негромко. — Или просто ляжем спать?

Тень криво улыбнулся, сбрасывая плащ. Он отказывался носить пурпурное облачение императора, всё ещё одеваясь по-прежнему. Но я знала, что это ненадолго.

— Второе. Сил на очередную перепалку после изнурительных бесед с Конте у меня нет всё равно.

Я подняла бровь:

— Что он тебе наговорил?

— Как обычно. — Тень устало вздохнул и присел на кровать. — Длинную речь, которую можно было легко свести к одной фразе. «Я люблю тебя, и ты мне нужен».