Читать книгу "Тот, кто меня сломал - Юлия Николаевна Николаева"

Мы выпили с подругой кофе в открытой кофейне на балконе второго этажа, и она засобиралась домой.

— Я еще посижу, — сказала ей, Людка, чмокнув меня в щеку, удалилась.

Я глазела на пеструю толпу внизу, снующую туда-сюда, а потом почувствовала на себе взгляд. Медленно повернув голову, увидела за столиком неподалеку Стаса. Напротив него, спиной ко мне, сидела блондинка с длинными волосами. Но смотрел Стас не на нее. Не сводя глаз, впивался взглядом в мое лицо. И от этого непроизвольно накатила боль, та самая, что продолжала сидеть глубоко внутри. И та самая, что портила мне настроение с самого утра. Некоторые даты стоило бы вырезать из памяти навсегда, но они раз за разом всплывают и обрушиваются на тебя, не давая шанса укрыться.

Я быстро поднялась и, развернувшись, покинула кофейню с другой стороны, чтобы не идти мимо их пары. Только почти сразу услышала знакомый голос, меня окликнувший. Обернувшись, увидела рядом Стаса.

Я не видела его почти год, с того самого момента, когда он ушел на заправку оплачивать бензин, а я сбежала. Знала, что Стас вернулся обратно и что все у него по-прежнему: ресторан, друзья, периодические девушки. И радовалась тому, что он не пришел ко мне больше. Что принял мой побег за решение порвать нашу связь окончательно. Хотя в тот момент мной двигало еще большее отчаяние, чем то, которое толкнуло согласиться на его безумное предложение.

Сейчас, спустя время, я понимаю, какая большая это была бы ошибка. Даже если бы не было той удушающей причины, что упала между нами пропастью, вряд ли бы у нас получилось. Но сейчас, глядя в глаза Стасу, мне снова стало больно. Я видела: он все еще живет в том самом персональном аду, о котором рассказывал мне. И если бы он был виновен, то это стало бы его наказанием… А так… И подумать страшно. Если бы я только могла уменьшить его боль…

Я так и не решилась встретиться, рассказать правду о нашем возможном родстве. Стало бы ему легче от неё? Вряд ли.

Из нашей попытки сбежать ничего бы не вышло. Рано или поздно мы бы разошлись, сжираемые новым чувством вины друг перед другом. Стас это понимает не хуже меня. Потому я и решила молчать, не добавлять ему новую порцию боли к той, что и так есть.

Иногда я думаю о том, как было бы хорошо, если бы мы с ним не познакомились. Тогда у меня был бы шанс заиметь брата. Если бы я вообще когда-нибудь узнала об этом шансе. Все слишком, слишком сложно и без этих “если бы”. В этом плане время мало что изменило.

— Привет, — сказал Стас, когда молчание между нами затянулось.

— Привет, — ответила я.

Снова повисла пауза, во время которой он разглядывал меня, а я его. Его взгляд, внимательный и серьезный, гулял по моему лицу, словно пытаясь ухватить хоть какую-то мою эмоцию.

— Слышал, ты выходишь замуж. — Я кивнула, он тоже. — Забавно, что мы встретились именно сегодня, — криво усмехнулся он. Я снова кивнула. Мы еще немного посмотрели друг на друга, потом я сказала:

— Мне жаль, что так вышло, Стас. На самом деле жаль.

Теперь кивнул он, отведя взгляд, посмотрел в стену, едва заметно хмурясь. Мы бы могли так много сказать друг другу, а в итоге звучат никому не нужные общие реплики.

— Я, наверное, пойду, — я развернулась, чтобы спрятать свои эмоции, и услышала:

— Я рад, что ты счастлива.

Внутри все замерло. Прикрыв глаза, я вздохнула. А мне жаль, что ты нет, Стас. Даже не представляешь, как мне жаль.

— Спасибо, — сказала, обернувшись, он натянул на губы улыбку и, кивнув, первым ушел обратно в кофейню.

Я еще с полминуты стояла, глядя перед собой. Все правильно, все так, как и должно быть. Даже лучше, чем должно. То, что ненависть не сожрала нас всех — уже большая удача.

Домой ехала на такси, прокручивая в уме нашу встречу со Стасом. Сегодня годовщина нашей свадьбы. В этот день несколько лет назад мы поженились, дав обещание друг другу быть вместе в горе и радости. Но наше горе оказалось слишком велико. Правда, именно оно стало началом другой истории. В которой кто-то смог найти свое счастье, а кто-то — нет. И как бы я ни хотела это изменить — в случае со Стасом это не в моей власти.

Окна квартиры были темными, поднявшись и зайдя в прихожую, услышала плеск воды из ванной. Быстро переодевшись, прошла в кухню, включив свет, стала греть ужин. Наливала кофе, когда меня обхватили сильные мужские руки, шеи коснулись губы, легко целуя. И сразу отступила боль и горечь. Не исчезла, потому что я знаю: она со мной навсегда, — но снова спряталась.

Улыбнувшись, я повернулась, встречаясь с привычным спокойным взглядом. Сейчас мне бы и в голову не пришло назвать его равнодушным или непроницаемым. Я научилась видеть каждое изменение, даже когда Арсений пытался скрыть свои эмоции за привычной маской безразличия.

Я знаю, он тоже живет со своей порцией боли. Не только из-за меня, но и из-за Стаса. Мы не обсуждали с ним прошлое, но я видела: после той правды, что рассказал мне Стас, Карельский изменился. Арсений хотел отомстить тому, кто убил женщину его отца, только вот выбрал неверный объект. Разрушил жизнь Стаса, пусть он тоже не идеален, все мы неидеальны, но никто не заслуживает подобного. И Карельский это понимает.

Эта ошибка стоила дорого всем нам, всем троим. Но как ни больно признавать — она же привела нас в сегодняшний день. Который я не готова променять ни на какой другой.

— Как день прошел? — спросил Арсений с улыбкой, обнимая меня.

Я поцеловала капельку воды на его голой груди и тут же почувствовала, как объятия стали крепче. Взгляд изменился, я улыбнулась шире. Вышибать из него эмоции — одно из любимых моих занятий. А еще чувствовать себя любимой и желанной в его объятьях.

Арсений начал целовать меня, и очень быстро я оказалась на столе.

— А как же ужин? — спросила, с трудом переводя дыхание.

— К черту его, — буркнул он, снова начиная меня целовать.

Нежность перемешалась со страстью и затуманила на время разум. Остались только я и Арсений в целом мире. Сначала мне было даже немного страшно от этого единения. Как мы сможем быть вместе, как? После всего, что произошло? Как сможем поверить, полюбить, открыться друг другу?

Это был трудный год. Трудный и одновременно счастливый. Счастье пришло в наш дом медленными осторожными шагами, стояло на пороге, не осмеливаясь постучаться. Ждало, пока мы сами решимся отпустить свои страхи и впустить его в нашу жизнь. И мы решились.

— Ты посмотрела помещение? — спросил Арсений за ужином. Я кивнула, ковыряясь вилкой в тарелке, не поднимая глаз. Глупо, конечно, было ожидать, что он не заметит. — Что-то не так?

Вздохнув, подняла на него глаза:

— Может, не стоит…

Арсений нахмурился, взгляд стал холодным, мужчина крепко сжал вилку рукой. Наши страхи все еще живут в нас. Даже если кажется не так. Когда ты пускаешь в свою жизнь другого человека, то автоматически становишься более уязвимым. И для такого, как Карельский, это, конечно, своеобразное испытание.