Читать книгу "Искушение - Ангелина Алябьева"

— Вы утверждаете, что вы есть Повелитель? — переспросил Клайв, следя за реакцией мужчины, но тот продолжал неподвижно сидеть и смотреть на стену так заинтересованно, словно перед ним развернулся американский боевик.

— Это не утверждение, а признание, — твердо ответил Жиральд. — Человек, который играет с законом и создает вам проблемы, сейчас перед вами. Это не утверждение, а чистая правда, как и то, что черное никогда не станет белым.

— Речь идет о серьезных вещах, — не унимался следователь, так как ему очень трудно было поверить, что известный профессор совершал опасные и противозаконные дела, хотя вытаскивал с того света многих людей, в том числе и некоторых друзей Клайва.

И когда Жиральд Ларош посмотрел на него, то следователь застыл, пораженный стеклянным и равнодушным взглядом, словно ничего не происходило, а в тюрьму может угодить другой человек. В голубых бездонных глазах не видно ни капельки страха, сожаления, обреченности, только пугающая пустота.

— Не нужно сомнений, — хладнокровно произнес Жиральд. — Если я пришел к вам, то это очевидно, что неспроста. Вам следует принять надлежащие меры.

— Я сам знаю, что делать, — слегка раздраженно бросил Клайв, ведь коснулись темы его работы, и он не терпел тех, кто указывает ему на недочеты, однако, похоже, Жиральд и не собирался делать замечание. Он пожал плечами и снова уставился на пустую стену.

— Итак, начинайте рассказывать все с самого начала, месье Ларош…

Глава двадцать девятая

НЕ БЫВАЕТ РАДУГИ БЕЗ ДОЖДЯ

Ты не хочешь разбить стакан, наполненный водой… Так почему же вы хотите разбить сердце, полное любви?

— Есть ли у меня шанс быть причиной твоей улыбки?

Анжелика вздрогнула, едва не выронив графин с апельсиновым соком из онемевших рук от озвученных слов. Она непонимающе взглянула на грустного Сандера, полулежащего на постели и внимательно разглядывающего девушку, словно ища положительные ответы на свои вопросы.

Она проглотила подступивший к горлу ком. Уже две недели она навещала Сандера, но никогда не замечала, чтобы в карих глазах горел неприкрытый интерес и что-то еще, направленный на нее. Первые пять дней Анжелика по ночам оставалась с Александером, рассказывая ему смешные истории, пытаясь отвлечь от невыносимых болей, и у нее получалось, по крайне мере, он делал вид, что он полностью увлечен ее рассказами.

Конечно, Анжелика прекрасно понимала, как ему неприятно от осознания того, что он теперь не в состоянии двигать рукой, становясь зависимым от других людей. Сандер не привык на кого-то полагаться, доверяя только самому себе, однако Лике он позволял ухаживать за собой, то есть кормить, расчесывать, даже брить, чем вызывала у него иногда смешки, ведь ей никогда не приходилось орудовать мужской бритвой.

Заботясь о нем, Анжелике казалось, что именно так она искупает перед ним вину, хотя Сандер не потерпел бы жалости с ее стороны, ведь он думает, что она уделяет ему столько внимание, потому что они друзья.

О жалости и разговора не может быть, да и Лика не хотелось лишний раз травмировать его, демонстрируя чрезмерное сочувствие. Он не должен пасть духом, и она будет помогать Сандеру бороться с трудностями, чем сумеет.

— Сегодня доктор Альмо сказал, что на следующую среду тебя выпишут, — пропуская мимо ушей его вопрос, Анжелика выдавила слабую улыбку, присев на ближайший стул и протянув ему стакан апельсинового сока. Осложнял ситуацию и тот факт, что Сандер — левша, и ему сложно выполнять обычные задания правой рукой, поэтому девушка придерживала стакан, пока майор пил, не сводя с нее любопытных глаз.

— Я хочу поговорить, Лика, — серьезно начал Александер, и девушка непринужденно пожала плечами, но внутри напряглась, как струнка. Если он скажет то, что она больше всего боялась и не желала слышать, то у нее не останется выхода.

Ей придется вернуться в Прагу вместе с матерью. Последняя, кстати, уже неплохо освоилась в Париже, заведя новые знакомства и найдя достаточно обеспеченных спонсоров. Ее мать загорелась идеей развить сеть пекарен и вступить в партнерство с одним кондитерским домом во Франции, которому пришлась по вкусу задумка Катерины Новик.

— Конечно, на какую тему? — скрывая волнение, поинтересовалась Анжелика.

— О любви, — ответил Сандер. — Любовь…  Чего приносит она больше: счастья или боли?

Интересно, он специально выбрал эту тему? Она ненавидела это слова настолько сильно, как и чувство, до сих пор продолжающее сжирать ее изнутри.

— Давай о другом, — хмуро попросила Анжелика, однако Сандер непреклонно произнес:

— Анжелика, что такое любовь? Расскажи мне.

— Любовь ранит. Да, вместе с этим она приносит мгновения счастья, но они потом проходят. А боль остаётся. Боль, которая навсегда становится твоим спутником. Больше ничего не остается, кроме нее, — качает головой, погружаясь в свои мысли. — Нет сильнее той боли, что оставляет после себя любовь. Следовательно, ничего хорошего в этом чувстве нет.

— Неправильно, — не согласился с ней Александер, накрывая ее дрожащие пальцы ладонью, и Анжелика опустила взгляд, прикусив губу, чтобы не расплакаться. Почему слезы никак не высохнут? Когда закончится кошмар, преследовавший ее?

— Не надо, Сандер, — тихо прошептала Анжелика, вырывая руку из некрепкого захвата. — Если ты еще что-нибудь скажешь, то мы оба пожалеем об этом.

— Лика, любовь не обязательно может быть только одна. Её может быть намного больше. Просто одни мы запоминаем, а другие — нет. Одни уже закончились, а другие так и не успели начаться. Одни приносят только боль, другие же — счастливые воспоминания. И только нам решать, какую мы забудем и не вспомним, а какую будем беречь в воспоминаниях. То, что связывало тебя и Повелителя, совсем не называлось «любовью». Любовь — это доверять и не лгать.

Анжелика посмотрела на его лицо, и на мгновение ей показалось, что он чего-то недоговаривает, а верхняя губа дергается в нервном жесте, но она тряхнула головой, мысленно отругав себя за подозрительность. Сандер просто ее друг, и ничего не изменится, однако что-то принудило ее сидеть в ожидании дальнейших предложений.

— Зачем мы говорим об этом? — Она не узнала собственного осипшего голоса. А вдруг Сандер прав? Разум смеялся над ней, обвиняя в том, что она никак не желает признать очевидных вещей: любви не было, точнее со стороны Жиральда.

Каждое его действие было продиктовано ослепляющей похотью и вожделением, только внутренний голос предательски напоминал, что без ее одобрения он даже пальцем не касался девушки, хотя имел возможность взять силой, тем не менее Анжелика давно определилась.

Жиральд не любил ее. Он управлял ею, как послушной куклой, как преданным щенком, а после, если бы она обо всем не узнала, бросил на произвол судьбы, окончательно добив и морально уничтожив.

Жиральд не любил ее. Он просто играл ее неопытностью и наивностью, завлекая в сети соблазна, разжигая запретные желания, которые смели сложившиеся принципы.