Читать книгу "Поколение надежды - Дмитрий Ким"

Я много рассказывал ему о собственных методах и подходах, он делился своими идеями по развитию фермерства и торговли натуральными продуктами.

После форума Волков захотел приехать ко мне в гости на завод. Согласовали дату, и он пожаловал с группой своих руководителей.

За три дня общения они обошли весь завод, говорили с сотрудниками, задавали вопросы о том, что было до меня и что изменилось, изучали наши методы вовлечения и обучения сотрудников, подходы к визуальному управлению и многое другое.

В качестве бонуса я сводил их на экскурсию на соседнее, градообразующее предприятие — Выксунский металлургический завод, которым руководил мой давний знакомый Сергей Филиппов. Сергей на тот момент развивал завод уже три года, и то, что он успел сделать, выглядело как космос. Да и он сам, его харизма, общение с ним производят на всех неизгладимое впечатление.

После визита ко мне Волков попросил сделать аудит его производственной системы по методике GBM, которую я ему продемонстрировал на «Дробмаше». Мы заключили договор, и я отправил к нему трёх бойцов, которые за две недели разобрали и оценили все ключевые процессы мясоколбасного производства и транспортной логистики. Нашли много возможностей для улучшений и основную причину ухудшения финансового результата за последние полгода.

Затем мы разработали дорожную карту, реализация которой позволила бы компании выйти на оценку три балла по GBM. Получив дорожную карту, Волков сначала издалека, а затем в лоб начал меня хантить.

— Иди ко мне управляющим директором на птицефабрику, — убеждал он меня. — На хрена тебе это машиностроение?

Узнав, что я уволился, он стал звонить ежедневно.

Попросил меня прилететь. Встретились, он показал свои основные активы, предложил выступить перед коллективом. Выступил, презентовал свои подходы к развитию бизнес-систем.

Я не хотел в Кемерово и в Новокузнецк. Не знаю почему, но не лежала душа. Вроде всё хорошо — и условия, и активы, и интересно попробовать себя в новой отрасли. И города прекрасные. Но — не хочу.

Однако Анатолий Павлович не из тех, кто отступает. Он нашёл аргументы. И я прилетел, чтобы возглавить две птицефабрики — в Новокузнецке и Прокопьевске.

Зря я не отдохнул. Ещё свежи были раны от «Дробмаша». И, пройдя по птицефабрикам, я быстро понял, что здесь совершенно другие люди, другая атмосфера, другие требования к уровню образования сотрудников — оно вообще не нужно для большинства специальностей. Это не моя стихия. Надо было честно признаться самому себе и отказаться сразу. Но я поступил по принципу «стерпится — слюбится».

В первый месяц меня так расплющило, что я забухал. Впервые в жизни не вышел на работу из-за запоя. Сорвал два своих выступления на форумах журнала «Генеральный директор» в Новосибирске и Кемерово, где меня пришли послушать в общей сложности больше тысячи человек. До Новосибирска я всё-таки доехал, но пьяный вышел на сцену и упал.

В Новокузнецк из Выксы прилетела Люба меня откачивать. Волков звонил ей несколько раз в день, предлагал помощь:

— Люба, он мне очень нужен. Помоги, пожалуйста, вернуть его в строй, — просил Анатолий Павлович мою жену.

Отлежавшись под капельницей неделю, я хотел уволиться. Но Люба и Волков убедили меня остаться. Вышел на работу и стал погружаться в процессы.

Волков был уверен, что специальные зоотехнические и ветеринарные знания мне не нужны. Но, пообщавшись со специалистами и получив от них радикально противоположные оценки текущего положения дел, я понял, что мне необходимо досконально разобраться в ключевых процессах.

Я стал много времени проводить на площадках выращивания и на родительском стаде (поголовье, несущее яйца, из которых инкубируются цыплята бройлеров), изучая процессы кормления, вакцинации, настроек климата и световых программ. Приглашал со всей страны специалистов, слушал семинары, вместе с опытными консультантами участвовал во вскрытии птицы, изучая патологии. Работал с лабораториями, пытаясь рассчитать оптимальные сроки вакцинации и антибиотикотерапии. Построил свою лабораторию, изучал способы переработки помёта и отходов после убоя. Мне потребовалось полгода, чтобы научиться отличать специалиста от шарлатана.

А в это время ситуация на площадках ухудшалась: падёж, снижение привесов — мы теряли прибыль. Ещё и молния ударила в подстанцию. Пока восстанавливали электроснабжение, погибло сто тысяч голов птицы и ещё около миллиона голов сильно потеряли в динамике привеса, что тоже привело к финансовым потерям.

Мы меняли схемы вакцинации и препараты, выверяли с точностью до сотых кормовые рационы, но результаты не улучшались. Привес и сохранность падали.

Только к концу первого года мне наконец удалось выбраться в Липецк на лучшую птицефабрику страны, которой владеет голландец, чтобы узнать причину наших проблем.

На фабрике, как оказалось, вообще не было биозащиты, и за шесть лет работы предприятия на её территории накопился бактериально-вирусный фон, который реально было убрать, забив всё поголовье, продезинфицировав площадку фабрики и 100 дней продержав её пустой. Что равносильно банкротству. В биозащиту — бетонирование проездов, создание ливнёвки и отведение стоков — нужно было вкладываться. Волков счёл это ерундой и отказался выделять средства. На фоне снижения показателей стали ухудшаться наши с ним отношения. Начало расти недоверие. У меня из-за этого упала до нуля энергия. Я заставлял себя ходить на работу. Ещё и коллектив меня не принял. Не удалось мне стать своим для птицеводов. Да, мы общались, да, улыбались друг другу, решали оперативные задачи, но я не получал в ответ на свои вложения привычную отдачу энергии. В коллектив уходило, но оттуда ничего не возвращалось.

Кто-то из бывших или нынешних сотрудников создал анонимную группу во «ВКонтакте» и ежедневно там постил информацию, порочащую меня. Аноним писал, что я вор; что приехал на фабрику в рваных кедах и меньше чем за год купил машину и мотоцикл; что на украденные деньги прикупил квартиру в Москве и что скоро свалю с фабрики, оставив коллектив у разбитого корыта. Эта группа меня добила. Я каждый день заглядывал в неё, смотрел эти посты, комментарии и буквально выл от боли. Так мне было плохо. Часть информации указывала на близость источника к руководству компании — возможно, даже к собственникам. Там регулярно писали о том, что собственник мною недоволен и что вот-вот уволит меня. Я снова начал пить. На работу ходил, но каждый вечер выпивал 300—500 грамм водки и утром с перегаром шёл на фабрику.

Так продолжалось месяц, и тут уже Люба не выдержала. Начались скандалы, она отбирала у меня деньги и алкоголь, вылавливала меня в забегаловках возле дома, но я не прекращал. Дочь каждый день плакала. А я всё не останавливался. Приехала мама с братом. И снова что-то произошло в сознании.

На следующий день после их приезда я проснулся с полным осознанием, что больше не пью. И в этот раз я действительно знал, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не выпью ни грамма. Всё. Алкоголь мне больше не помощник, не друг и не враг. Теперь мы будем существовать параллельно.