Читать книгу "Сэндмен Слим - Ричард Кадри"

– Пох…й. Это же порно. Люди, которым оно действительно нужно, будут копаться в нем, невзирая ни на что. Черт, может, им так даже больше понравится? Может, стоит свалить всю порнуху в большую кучу на полу и оставить так навсегда?

– Что?

Я опять забыл. Единственное, что может рассмешить обдолбыша вроде Козлобородого – это мультяшные животные или наблюдение за тем, как кого-то бьют.

– Просто открывай магазин и дай мне одеться.

– А когда вернется мистер Касабян?

Я смотрю на парня. Эта обезьяна с глазами лани что-то подозревает? Неужели придется лоботомировать придурка?

– Когда будет готов.

– О'кей.

Он уходит с таким видом, будто уже забыл весь разговор.

Я закрываю дверь и задвигаю засов. Надо каждый раз запирать комнату. Здесь слишком много оружия. Слишком много крови на полу. Слишком много остаточной магии на стенах. Еще не хватало, чтобы какой-нибудь обкуренный подросток задремал в Кубе Метатрона и проснулся висящим на крючке в мясной лавке на Адском базаре.

Я решаю прибраться в ванной. Вокруг стока образовалось красно-коричневое кольцо. Надо найти отбеливатель, прежде чем вся кровь, которую я сливаю в раковину, навсегда ее загадит. Интересно, у Касабяна была страховка, например от землетрясений? Надо это выяснить. Я видел в ящике стола какие-то официальные бумажки. Было бы неплохо привести магазин в порядок, прежде чем меня не станет и Аллегра займет место Касабяна.

Скомканное пальто валяется на краю кровати. Выглядит довольно плачевно. Хвала Люциферу, что джинсы у меня черные. Кровь на них не так заметна. Я нахожу коробку с последней футболкой «Max Overdrive» моего размера и надеваю ее. Теперь единственное, что я могу накинуть поверх футболки, чтобы спрятать оружие – это полусгоревшую куртку для мотокросса. Правда, я буду выглядеть в ней как городской сумасшедший, но она еще пригодна для ношения. Я без всякого сожаления надрываю подкладку и засовываю внутрь наац. Нож Азазеля я возьму с собой в любом случае, но отныне моим основным оружием станет то, которое позволит удержать нападающих на расстоянии. Ведь я выполз обратно на Землю не для того, чтобы разоряться на новых рубашках.

Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, куда я спрятал деньги Мунинна. Я засунул их внутрь бокс-сета с творческим наследием Вэла Льютона[105], который пострадал от взрыва вместе с задней стеной. Я вытаскиваю изнутри пачку банкнот и бросаю коробку на кровать.

Сунув пальто под мышку, я запираю дверь и тихо выскальзываю через заднюю дверь, чтобы никто из парней меня не заметил.

Аэлита ждет меня в переулке. Она стоит там, как ангел смерти, похожая на строгую библиотекаршу. Я бросаю пальто на асфальт и делаю пару шагов в глубь переулка, чтобы не оказаться прижатым к стене.

– Ты, похоже, любишь читать деловые журналы, – говорю я. – Не подскажешь, где здесь приличная химчистка?

Она качает головой и стреляет в меня ядовитыми стрелами из глаз. Или хотела бы, чтобы это было так.

– Золотая Стража видела тебя прошлой ночью. Все, что ты творил с тем человеком. Это было отвратительно.

– Я же Мерзость. Чего ты ожидала? Если бы вы, клоуны, действительно видели меня на радарах, то вы бы заметили, что я не убивал Касабяна, а просто вынес мусор. Его убил тот, с кем вы должны были уже давно разобраться.

– Ты последовал за несчастным в смерть и мучил его даже там.

– Я с ним поговорил. Дал некоторые рекомендации по работе. Я помог ему больше, чем ты когда-либо помогала мне.

– Не далее как вчера я предлагала тебе помощь. Помощь и искупление.

– Ага. Помогла так, что доктору Кински пришлось склеивать меня обратно.

– Не произноси при мне его имя! – кричит она. – Он единственное живое существо еще более мерзкое, чем ты.

– Большое спасибо. Твоя ненависть к Кински окончательно убеждает меня в том, что он хороший человек. Пожалуй, разрешу ему себя разрезать.

– Зачем же откладывать? Я могу разрезать тебя прямо сейчас.

– Да, но Кински в отличие от тебя не станет при этом возбуждаться.

– Как ты смеешь говорить так с Ангелом Господним?

– Если я задел твои чувства, приведи сюда Бога, чтобы я мог сказать ему в лицо то же самое.

– Возможно, ты даже хуже Кисси.

– А ты – самое бесполезное существо, которое я встречал. Даже у худших демонов есть свое предназначение. А в чем заключается твоё? Ты не можешь удержать от развала договор, на котором держится мир. Ты даже не можешь поймать Мейсона. Почему так?

– Не смей меня допрашивать. Мы искали Мейсона много лет.

– Но ведь искать – это не то же самое, что найти, верно? То, что никто не хочет заниматься этим парнем, заставляет меня задуматься: а нет ли тут чего-то еще?

– Мы – посланцы Небес и исполняем его волю.

– И пока ты занималась хрен знает чем, Паркер бродил на свободе, истребляя людей. Ты что, надеялась, что он приведет тебя к большому мальчику? Сколько народу он убил за одиннадцать лет, пока ты бездействовала?

– С каких пор ты вдруг стал переживать о смерти? Люди умирают каждый день, и ты этого даже не замечаешь. Какое тебе до этого дело?

– Иди ты на х…й, ангел. Иди на х…й и ты, и все остальные Божьи тюремные подстилки. Он дарит тебе сигаретку, фальшиво улыбается, и ты мчишься выполнять за него грязную работу. Пугай каких-нибудь грешников. Со мной такое не пройдет.

Я не могу «читать» ангелов так же, как людей, но могу «прочитать» тело бойца. Аэлита слегка смещается, передвигая одну ногу на несколько миллиметров назад и перенося на нее свой вес.

– Бог еще может спасти тебя, Мерзость. Он не сможет изменить твою гнусную сущность, но способен спасти тебя от гибели.

– Если не возражаешь, я лучше пойду в Ад.

– Да будет так!

Вчера Аэлита, должно быть, еще сдерживалась. Сегодня она являет огненный меч невероятно быстро и бросается вперед, как пуля. Но проблема в том, что я тоже быстр. Особенно когда уже знаю, что собирается делать противник. До того как она успевает до меня добраться, я вытаскиваю наац, раскрываю его и смещаюсь с линии атаки. Неожиданно для себя Аэлита натыкается на наац, как на рабочий орган включенной бензопилы.

Она замирает на секунду, ошеломленная тем, что ее ангельское тело режется на части. Я слегка поворачиваю наац, чтобы надежнее засадить в нее шипы. Аэлита испускает чудовищный рев, способный сотрясти даже врата Рая. Здания вздрагивают, срабатывает автомобильная сигнализация. Мне хочется закрыть уши, но я не могу опустить наац. Ее крик, как тиски, давит мне на череп.