Читать книгу "Отныне и вовек - Даниэла Стил"

— Джесси, не думай об этом.

— Почему?

— Теперь не имеет смысла. Все позади. Тебе нужносмотреть вперед. Нужно выйти из туннеля на солнечный свет и прежде, чемпоймешь…

— Брехня! Перестань, ты словно сказку рассказываешь.

Каково, ты думаешь, смотреть на мужа через стекляннуюперегородку, не имея возможности прикоснуться к нему или…

О Господи! Извини. Я просто не могу с этим справиться,Астрид, не могу смириться. Я не хочу, чтобы это происходило в моей жизни, я нехочу быть одинокой. Он нужен мне. — Джессика закончила на спокойной ноте,но ее душили слезы.

— Как ни крути, у тебя по-прежнему есть муж. Пусть он —за стеклом, но это не продлится вечно. Представь, что чувствовала я, когдасмотрела на Тома в этом проклятом ящике? Он никогда не заговорит со мной,никогда не обнимет меня… Никогда, Джесси. У вас с Яном лишь короткий перерывмежду действиями. Его просто нет в доме по ночам. Все остальное у тебя есть.

Но это было как раз то, в чем Джессика нуждалась большевсего. В его присутствии. А что такое «остальное»? Она не могла вспомнить.Существовало ли оно?

— Тебе пора прекратить принимать таблетки,Джесс. — Голос Астрид вернул ее к жизни. Они находились уже в несколькихкварталах от дома.

— Почему? Они не приносят вреда. Просто.., простопомогают, вот и все.

— Очень скоро перестанут. Они будут еще больше угнетатьтебя, если уже не оказывают такого действия. А если за этим не следить, тыпопадешь в зависимость от них, и тогда у тебя появятся настоящие проблемы. Каку меня; мне стоило немалых трудов избавиться от них. Пришлось провестинесколько недель на ранчо у матери, чтобы отвыкнуть от наркотиков. Сделайодолжение: брось сейчас.

Джесси в грубой форме отказалась от предложения и вытащилаиз сумки расческу, чтобы привести в порядок волосы.

— Да. Наверное, я прямо сейчас отправлюсь в бутик.

— Почему бы сначала не заскочить на пять минут домой,чтобы перевести дух?

— Ладно. Если ты зайдешь выпить кофе. — Джессикане хотела оставаться одна. — Мне нужно взять книгу Яна и размножить ее.

Астрид заметила напряженные нотки в голосе подруги.

Могла ли она ревновать? Это казалось почти невероятным.

Но сейчас с Джессикой могло происходить все, что угодно.

— По крайней мере ему разрешат писать.

— Возможно. — Джесси пожала плечами, Астридподъезжала к дому.

— Ему пойдет на пользу.

В прихожей царил легкий беспорядок из-за жакетов,примерявшихся и отвергнутых до визита к Яну. Астрид заметила пиджаки Яна,сдвинутые в одну сторону, и разбросанные повсюду женские мелочи. Его не былотолько пять недель, а дом уже представлял собой жилище женщины. Ей былоинтересно, заметила ли Джесси эту перемену.

— Кофе или чай?

— Спасибо, кофе. — Астрид улыбнулась и уселась вкресло, чтобы полюбоваться видом из окна. — Помочь?

Джессика отрицательно покачала головой, и Астрид попыталасьрасслабиться. Теперь с ней трудно. Так много боли, и мало чем можно былопомочь. Только быть рядом с ней.

— Как ты собираешься провести Рождество?

Джессика появилась с двумя чашечками в цветочек и глухозасмеялась:

— Кто знает? Может, я в этом году повешусь.

— Джессика, это не смешно!

— А осталось что-либо смешное в моей жизни?

Астрид тяжело вздохнула и поставила поданную ей чашку.

— Джессика, ты должна прекратить жалеть себя. Найди какое-нибудьзанятие. Ради себя, а не ради него. Магазин, общение с людьми, я, церковь, чтотебе по нраву, но ты должна за что-то ухватиться. Ты не можешь так жить, иборазвалится не только твой брак, хуже того: не выдержишь ты.

Это было как раз то, что пугало Яна: Астрид знала это. Разили два он мельком посмотрел на нее, и она поняла.

— Знаешь, так будет не всегда. Ты вернешь то, что утебя было раньше. Еще не конец.

— Нет? Откуда ты знаешь? Даже я не знаю. Я даже незнаю, что у нас было и что стоит возвращать.

Джессика была потрясена собственными словами, но не моглаостановиться. Она сцепила свои трясущиеся руки.

— А что у нас есть? Я, содержащая Яна, он, ненавидящийменя за это так сильно, что уходил и спал с другими женщинами, чтобыпочувствовать себя мужчиной. Прекрасный брак, не так ли, Астрид? Как раз то, очем мечтает каждая девушка.

— Значит, вот что ты об этом думаешь?

Астрид следила, как боль отражалась на лице Джессики, исердцем была с ней.

— Судя по тому, что я видела, в вашем браке гораздо большехорошего. — Они выглядели такими молодыми и счастливыми, когда онапознакомилась с ними. Однако Астрид понимала, что многого не знала о них.Должно быть, не знала.

Она встретилась с Джессикой глазами, и ей стало жаль ее.Подругу ожидало впереди нелегкое время.

— Я не знаю, Астрид. Мне кажется, будто прежде я жилане правильно, и вот теперь я хочу все исправить. Но уже слишком поздно. Онушел. И что бы ты ни говорила, я сердцем чувствую, что Ян не вернется назад. Яобманываю себя, жду, когда раздастся звук его шагов, брожу по его кабинету — амы едем в тюрьму, чтобы увидеть его, как обезьяну в клетке. Астрид, он — моймуж, а они заперли его, как животное!

Слезы выступили у нее на глазах.

— Это сводит тебя с ума, Джессика?

Вопрос рассердил ее.

— А ты что думала?

— Я думала, что тебя волнуют и другие вещи. Полагаю, тыбоишься перемен в жизни. Боишься, что изменится Ян. Сейчас он хочет дописатькнигу, что тоже пугает тебя.

— Не пугает, а раздражает. — По крайней мере онабыла честна. Она призналась.

— Почему раздражает?

— Потому что я сижу здесь одна, схожу с ума, пытаясьсправиться с действительностью, а что собирается делать он?

Выводить каракули на бумаге, словно ничего не произошло.

И.., я не знаю, Астрид, все так сложно. Я больше ничего непонимаю. Я теряю рассудок. Я не могу с этим смириться. Я просто не могу.

— Можешь, и Ян может. Ты уже прошла через худшее.

Суд, должно быть, был сущим адом.

Джесси горько кивнула:

— Да, но это хуже. И продолжится вечность.

— Конечно, нет. Джесси, ты можешь вынести гораздобольше, чем думаешь. Так же, как и Ян.

Когда Астрид произносила эти слова, она надеялась, что былаправа.

— Как ты можешь быть так уверена? Вспомни, как онвыглядел сегодня, Астрид. Как долго, ты думаешь, он сможет это выносить? Ониспорчен, напрочь испорчен, он привык к комфортной жизни с цивилизованнымилюдьми. А теперь он — там.