Читать книгу "Война ангелов. Великая пустота - Ник Перумов"

А впереди, за полипами, тускло мерцал какой-то мир.

«Вот чудеса, – подумал ловец. – Тропа-то сама сбежала, вместе со мной! Это определённо знак, как сказал бы старик Мелге! Пусть я оружие потерял, зато очутился подальше от этих надутых магов с их Долиной… вот только где?»

Эварха поправил лямки тяжёлого мешка, погладил пальцем череп в перстне – тот не подавал признаков жизни, очевидно, выложившись полностью. Ну ничего, черепушка, мы тебя силой накачаем, будешь как новенький! Главное понять, куда это забросил тропу странный катаклизм – а оттуда уж искать путь домой. Трудновато, конечно, придётся без амулетов, но для усталого ловца, стремящегося нализаться гномоядом, нет ничего невозможного. И демон с ней, с вожделенной собственной конторой, жизнь такова, что вначале надо выпить!

Эварха двинулся по направлению к миру – тот лежал очень близко, тропа растворялась в призрачном его сиянии. Подойдём-ка поближе да глянем, что это за место, вполне вероятно, что знакомое. Череп безмолвствовал, Междумирье, казалось, успокоилось, маги Долины остались далеко позади, и Эварха чересчур расслабился. Недопустимо расслабился.

И, конечно же, сразу за это поплатился.

Он дошёл только до первых хищных полипов – низкорослых, чахлых, даже колыхавшихся как-то вяло, в отличие от собратьев, и потому ловец не ожидал от них никакого подвоха. Однако, едва он поравнялся с первым стволиком, как его что-то сильно схватило за лодыжку, дёрнуло и потащило. Ловец взмахнул руками, не удержался и рухнул ничком на тропу. Ноги мигом оказались чем-то спутаны, и некая тварь весьма решительно поволокла его в заросли полипов. Эварха попытался зацепиться за тропу, но, как и совсем недавно, не преуспел – ухватиться было попросту не за что.

«До чего глупо», – подумал он, всем телом стараясь затормозить движение. Но неведомая тварь оказалась сильнее и втащила его в чахлые заросли быстрее, чем он успел вытащить из ножен на поясе верный походный нож. Что это за напасть, демоны её побери, – какой-нибудь арахнид? Ракопаук? Кто ещё охотится при помощи ловчей паутины? Эварха успел разглядеть, что ноги его спутаны серебристой тонкой верёвкой или чем-то, очень на неё похожим.

В любом случае встреча обещает быть для него весьма и весьма неприятной. Гизарма-то сгинула, а ножом от ракопаука не отбиться.

– Черепушка!.. – воззвал Эварха, однако перстень молчал.

Едва ловец въехал на животе в заросли, на затылок его обрушился удар. Пока он лежал, оглушённый, кто-то ловко вывернул и связал ему запястья. Да уж, это точно не ракопаук!

Эварха пришёл в себя, лёжа на спине, обездвиженный и спутанный по рукам и ногам, а поимщиком оказался некто юркий, тощий, закутанный в серебристый плащ с низко надвинутым капюшоном.

Эварха глядел в колыхавшиеся над ним отвратительно-розовые ветви полипов и только и мог, что ругаться самыми отборными словами. Рот ему пока не заткнули. Поимщик утёр трудовой пот и присел рядом на поваленный стволик.

– Уфф, ну и ловчила ты, – заметил он высоким мальчишеским голосом. Язык был тот же, на каком говорили в Вольном городе, понятный, только странно исковерканный. – Тебя завалить – скаковать надо аки скакунцу поганому!

Эварха ответил, в каком направлении и как именно его пленителю следовало «скаковать». Мальчишка только рассмеялся.

– Ярись, ярись, нетопырья сыть! После гляну, каково ты перед падре яриться станешь, эльфик. Потопаем скоро, суму твою только пошуршу.

Суму! Там же золото, золото Игниса!.. Эварха зажмурился, чтоб не видеть крушения своей мечты, и выругался так, что сам Пустошник, наверное, оценил бы образность. Да что там оценил, скидку бы сделал на амулеты, пожизненную – за искусство.

Рядом послышалось шуршание, мелодичное позвякивание, а потом удивлённый возглас.

– Тю!.. А эльфик-то с начинкою, золотенький эльфик!.. То-то я силок насторожила верно!..

Насторожила?!

Эварха открыл глаза. На бурой трухе под полипами рассыпаны были густо-золотые кругляши – его золото, его честно заработанное золото!.. – а над ними на корточках сидела тощая темноволосая девчонка. Лицо её было размалёвано красновато-коричневыми маскировочными полосками, волосы заплетены в тысяча и одну тоненькую, унизанную бусинами, косичку, а за ухом залихватски торчало крапчатое перо какой-то птицы. Девчонка увидела, что Эварха смотрит на неё и весело подмигнула.

– Вот свезло так свезло! – объявила она. – Сам Игнис в гости пожаловал! Падре то заценит! Золотинку вот твою припрячем – и до дому. Тебе уже оно не надо, а с рубежниками делиться мне ни к чему. Пусть тут полежит мал-мало, пождёт.

Эварха только застонал. Однако сдаваться было рано. Раз уж не вышло отбиться силой, придётся брать хитростью.

– Куда я хоть попал? И как звать тебя, дева?

Девчонка некоторое время изучала его, словно диковинную зверушку, а потом снизошла до ответа:

– Дева Хаэльдис. Так звать.

– А меня Эварха. Ну, помоги встать да пошли, дева Хаэльдис, коль в гости зовёшь…

Глава 8

Кларе случалось видеть погибшие миры. Обычно боевые маги Долины в такие места не спускались – что делать на погосте? – но порой приходилось, когда именно этого требовал наниматель – любой ценой, скажем, добыть некий артефакт.

Вообще в мёртвых мирах ничего удивительного, конечно, нет, они рождаются и умирают, как и всё, созданное Творцом в пределах сферы Упорядоченного; мир, как и человек, может погибнуть от тысячи причин. Или жители устроят магическую войну, или светило изменит отчего-либо свой бег по небосклону, лишая землю тепла и влаги, иссякнет ли по какой-то причине поток великой животворной силы, питающей и поддерживающей жизнь во всём, дышащем и движущемся, – итог один: мёртвая каменная твердь, парящая в Межреальности бессмысленным и страшным грузом. Напоминанием, как хрупка и уязвима на самом деле жизнь.

Впервые Клара увидала такой вот гранитный скелет некогда буйно цветшего мира в одном из первых своих походов, совсем ещё юной; тогда ей, помнится, подумалось: «Какое счастье, что мы из Долины! Уж у нас-то подобного никогда не случится!»

Тогда она ни на йоту не сомневалась в неприступности родного дома и во всемогуществе его хранителя, великого Архимага, мессира Игнациуса Коппера.

С тех пор многое случилось. Полученные в походах шрамы от вражьей стали, ожоги от чужих молний или огнешаров; победы, редкие-редкие неудачи, выполненные задания; и да, мёртвые миры.

К ним всё равно невозможно привыкнуть. Смертен человек, смертен и маг, хотя и долгоживущ; однако мир, казалось, жить должен долго-долго, несмотря ни на что.

Не всегда, как оказалось.

Они все – полтора десятка магов Долины да столько же вожаков наёмных дружин – застыли, безмолвно глядя на пустой мир, ещё недавно изобиловавший жизнью, служивший домом для множества существ, а теперь сделавшийся им могилой.