Читать книгу "От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - Валерий Даниленко"

Были тела, из каких состоит этот мир, обновляясь, То, несомненно, они обладают бессмертной природой И потому ничему невозможно в ничто обратиться, И, наконец, от одной и той же причины и силы Гибла бы каждая вещь, не будь материя вечной… (там же).

Вслед за Демокритом и Эпикуром Лукреций стал провозвестником универсального эволюционизма. Благодаря его поэме, мы имеем возможность вникнуть в самое полное представление об античной эволюционной картине мира. Идея эволюционных переходов скрепляет эту поэму в единое целое. Он писал в ней:

…природу всего мироздания время меняет: Из одного состояния всё переходит в другое. Не остаётся ничто незыблемым: всё преходяще, Всё претворяет природа и всё заставляет меняться (с. 187).

В своём интеллектуальном развитии человечество оторвалось от своих диких предков на колоссальное расстояние, но и до сих пор его большинство пребывает в эволюционистском невежестве. И до сих пор многое в поэме Лукреция ему в диковинку. И до сих пор оно находится в начале своей культурной эволюции. Расстояние, пройденное им по пути очеловечения, слишком ничтожно в сравнении с тем, которое ему ещё предстоит пройти.

В Средние века поэма Лукреция была похоронена. В первую очередь христианских теологов не устраивал эпикуреизм её автора. Эпикур прослыл у них безбожной свиньёй (Лукреций.

О природе вещей. М., 1958. С. 10). Как пояснил Климент Александрийский (150–215), апостол Павел (Савл) (5/15-64/67), главный редактор «Нового завета», в своих обличительных речах о греко-римской философии имел в виду не всю философию, а только эпикурейскую.

Богословы приложили немало усилий для опошления эпикурейского учения. Вот почему даже у итальянских гуманистов оно предстало в искажённом виде. Так, Лоренцо Валла (14071457) в книге «О наслаждении как истинном благе» (1431) изобразил Эпикура в виде вульгарного гедониста. Таким был сам автор этой книги, но не Эпикур. Но возвращение Эпикура в поле сознания мыслителей Возрождения имело огромное значение даже и в искажённом виде. Табу на его учение в эпоху Возрождения было снято. Снято оно было и в отношении Демокрита и Лукреция.

Поэма Лукреция «О природе вещей» для Джордано Бруно (1548–1600) имела мировоззренческое значение. Он воспринял от Демокрита две фундаментальные черты своего мировоззрения – идею о множестве миров и атомизм. Он стал неутомимым пропагандистом учения Демокрита. Вот как, например, он писал о множестве миров: «…миров бесконечное множество, причём каждый из этих бесчисленных миров конечен и имеет конечную область, каждый из них имеет определённые пределы как для своего движения, так и для движения своих частей» (Штекли А. Э. Джордано Бруно. М., 1964. С. 192).

В свою очередь об атомизме Д. Бруно писал: «Атомы имеют бесконечное движение, занимая последовательно различные места в различное время, притекая к одному месту и вытекая из другого, присоединяясь к тому или другому составу, образуя различные конфигурации в безмерном пространстве вселенной, и таким образом совершают бесконечное местное движение, пробегают бесконечное пространство и претерпевают бесконечные изменения» (там же).

Философская поэма Лукреция должна была бы стать библией универсального эволюционизма. Между тем судьба «Библии» и этой поэмы – небо и земля. У первой – триумф, у второй – долгое забвение и травля. На английский язык «Библию» перевёл ещё в 1380 г. оксфордский профессор Джон Виклиф. В 1517 г. Мартин Лютер перевёл её на немецкий. Первый же прозаический перевод поэмы Лукреция на английский был сделан Менро в 1864 г., а на немецкий – её стихотворный перевод – Дильсом в 1923 г. На русском языке она впервые в прозаическом варианте вышла в 1876 г. (А. Клеванов), в стихотворном – в 1904 (И. Рачинский). Её последний перевод, цитируемый здесь, сделан в 1936 г. Ф. А. Петровским. Бессмысленно сравнивать эти книги по распространению в других странах, тиражу и влиянию: небо и земля.

Служители «Библии» не жалели сил для уничтожения эволюционизма. Вред, нанесённый ими универсальному эволюционизму, невозможно измерить. Он и до сих пор от этого вреда до конца не оправился. И до сих пор служители церкви имеют на широкие народные массы неизмеримо больше влияния, чем неизвестные этим массам Лукреций, Ж. де Ламетри, Г. Спенсер, П. Тейяр де Шарден и др. великие эволюционисты. И до сих пор эти служители огрызаются на научный эволюционизм. И до сих пор они не угомонились.

Если бы религиозный антиэволюционизм в течение долгих столетий не стоял на пути научного эволюционизма, мы жили бы в другом мире – мире, находящемся на неизмеримо более высокой ступени культурной эволюции, чем мир теперешний. Универсальный эволюционизм, надо думать, уже давно успел бы стать массовым мировоззрением.

Несмотря на то, что первые латинские издания поэмы Лукреция стали появляться в эпоху Возрождения (первое печатное издание этой поэмы вышло в 1473 г.), в предисловии они содержали обязательные предупреждения о том, что её автор – безбожник. На рубеже XVII–XVIII веков получила шумную известность книга французского писателя и кардинала Мельхиора Полиньяка «Анти-Лукреций или о Боге и природе». Известному издателю XVIII–XIX веков Лемеху, жившему во времена несчастного Людовика XVIII (1755–1824), поэму Лукреция запретили включить в капитальное издание своего времени «Классическая латинская библиотека».

Несмотря на то, что поэму Лукреция высоко ценили лучшие умы Нового времени (Пьер Гассенди, Галилео Галилей, Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт, Ж. де Ламетри и др.), в XIX веке она не получила достойной оценки. Характерно здесь суждение Менро. Он перевёл и издал поэму Лукреция в 1864 г. – уже после выхода в свет «Происхождения видов путём естественного отбора» Чарлза Дарвина (1859), но никакого сходства между Лукрецием и Ч. Дарвиным не приметил. Между тем их объединяет эволюционизм. Это заметили богословы. Поэма Лукреция была у них первым самым большим бельмом в глазу, книга Ч. Дарвина – вторым.

В предисловии к своему изданию поэмы Лукреция Менро, из конъюнктурных соображений, прикрыл её научное содержание её художественной формой: «Для нас, однако, истинность или ложность его системы значит чрезвычайно мало, она интересует нас лишь постольку, поскольку оказывается… лишь инструментом для выражения красот его языка и изящества поэтических представлений» (http://dic. academic. ru/dic. nsf/ enc_colier/4790/%D0%9B%D0 %%D0%0%AD0%95%D0%A6%D 0%98%D0%99).

Поэма Лукреция и в ХХ веке не приобрела того исключительного положения, которого заслуживают великие книги. Чтобы скрыть её философскую суть, её и до сих пор часто называют дидактической. Даже советские философы не видели в ней главного – универсального (энциклопедического) эволюционизма. Они подчёркивали в ней физику. Вот так, например: «.написанная в форме дидактического эпоса, излагает учение греческого философа Эпикура – главным образом его физику, лишь попутно касаясь его теории познания и этики» (http:// www. cultinfo. ru/fulltext/1/001/008/071/665. htm).