Читать книгу "Справедливости – всем - Евгений Щепетнов"

– Чтобы потом успеть спрятаться? – криво усмехнулся я. – Ведь без поддержки из Москвы никто из них не мог бы заниматься тем, чем они занимаются! И когда я их уберу, тут такое начнется…

– Начнется. И, возможно, тебе придется на время скрыться. Потому я и не хотел, чтобы ты связывал свою жизнь с какой-либо женщиной. В этом случае ты становишься уязвимым.

– То есть смерть Нюси – это хорошая новость? И теперь я неуязвим? – Я снова усмехнулся, и улыбка вышла гадкой, неприятной, не улыбка, а оскал. Я это почувствовал, увидел, будто смотрел на себя со стороны. Но мне было все равно. Говорим на равных, и никак иначе!

– Не надо делать из меня какого-то изувера! – тон Сазонова ничуть не изменился, но я бы поставил сто тысяч долларов против старого башмака, что в нем появилась нотка гнева.

– Мне жаль девочку! И я бы убил тех негодяев, не задумавшись ни на секунду! Но только так, чтобы их убийство не помешало боевому заданию! И только так!

– Так вы не ответили – какое-такое боевое задание? Что происходит? Только не надо мне втирать про случайность нашей встречи! Башка у меня работает очень недурно, я вас заверяю! И я не верю в то, что вы появились в моей жизни просто так! Выбрали пропащего, отчаявшегося мента, который хорошо стреляет и которому некого и нечего терять, и начали лепить его под задачу! Если убьют, так вроде он в любом случае должен сдохнуть – от пьянки или от ножа преступника! А если получится – очень хорошо! И все-таки какая у меня задача?

– Ты прекрасно знаешь какая! – Сазонов пожал литыми плечами. – Ты должен вычистить город и область от нечисти. От уголовного элемента. От преступников всех мастей. От предателей родины, от тех, кто грызет ее нутро! От тех, кто пытается ее уничтожить! Фактически – ты должен стать главой эскадрона смерти, который станет главной силой в борьбе с преступностью! Здесь, в этом регионе! Ты должен освободить от бандитских «крыш» бизнес, задыхающийся под пятой преступников всех мастей, ты должен убрать из региона всех, кто мешает жить людям! И тебе дан на это карт-бланш! Ты что думаешь, тебя не могли найти после всех тех убийств, что ты совершил? Думаешь, ты один такой умный? Нет хороших оперов, которые могли бы тебя вычислить? Если бы мы не тормозили расследования, если бы не нажимали на все тормоза – ты бы уже сидел в кутузке, а скорее всего, был бы на том свете! Что смотришь волком?

Ты все прекрасно понимаешь. Ты – хороший опер, кто бы что там ни говорил, а с моей помощью стал гораздо умнее и более умелым, чем раньше! И это тоже наша заслуга! Теперь ты богат, у тебя выгодное дело, и ты можешь пользоваться всеми благами этого самого дела. И будешь еще богаче! Да, существует опасность, что тебя убьют. Нет никакой гарантии, что останешься в живых по окончании операции. Но это война! Тут убивают! И в твоих силах сделать риск минимальным! В твоих! Я же сделал все, чтобы этого не случилось, и сделаю еще. До тех пор пока ты работаешь так, как нам нужно. И это ты должен осознавать. Пока выполняешь наши приказы, пока идешь правильной дорогой – мы сделаем все, чтобы защитить, помочь. Сойдешь с дороги, и… ну, понятно.

Даже с твоей силой и скоростью, с твоим умом ты не бессмертен, и убрать тебя – пара пустяков. Ведь ты даже не страхуешься! Лезешь, будто бессмертен, суешь нос туда, куда не нужно! Встрял вот за проститутку. Создал опасную ситуацию. Теперь тебе придется вырезать все землячество! Они все повязаны, понимаешь?! Они все будут мстить! И будут присылать по твою душу киллера за киллером потому, что у них так принято. Нельзя не мстить за близких – уважать перестанут!

Кстати, в списке есть и руководители трех крупнейших кавказских землячеств, которые превратили местные организации в махровые рассадники криминала. Они настолько обнаглели, что купили даже начальника областного ГАИ! Ты видел номера, начинающиеся с двух нолей? Так вот, их выдает только сам начальник областного ГАИ, и только этому землячеству. Всех, кто ездит с этими номерами, можно спокойно пускать в расход! Бандит на бандите! Идиоты… как будто мишень повесили на свою спину.

– А меня, в конце концов, не пристрелят? Ваши, когда я все закончу?

Я посмотрел в глаза Сазонову, но это было все равно как смотреть в глаза статуе Командора. Или змее, скрадывающей жирную мышь, подтачивающую горбушку хлеба.

– А это уже зависит от тебя, – медленно, тяжело роняя слова, сказал Сазонов. – Это война, Андрей… тут все бывает. Но хочу только, чтобы ты знал, – я за тебя. Я всегда за тебя! Пока за тобой правда. Но я тебе уже об этом говорил. А сейчас хорошенько посмотри список, выучи его, и я сейчас же его сожгу.

И ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен рассказывать о том, о чем мы сейчас с тобой говорили. И вот еще что – я должен тебя кое-чему научить. Например, отключать боль. И еще – вводить себя в подобие комы, в летаргический сон. Для чего? Да мало ли для чего может пригодиться. Например, для того, чтобы тебя посчитали мертвым. Поверь, это очень хорошее умение! Я тебе дам лекарство, немного пошаманю, а потом мы с тобой потренируемся в этом умении. Ты готов?

– Всегда готов! – автоматически сказал я и тут же добавил: – Список я запомнил. Не помню, говорил или нет – теперь мне достаточно один раз посмотреть на текст или на человека, чтобы запомнить навсегда. И еще – вот что. Мне нужны фотографии тех, про кого вы говорили. Тех, что в списке. Это бы очень ускорило дело. Очень.

Сазонов кивнул, и мы пошли в дом, где я уже привычно, будто нерадивый ученик в дореволюционной гимназии, улегся на кушетку вверх задом, чтобы получить свою порцию боли. Не от розг – от уколов. Ненавижу уколы! Но куда теперь деваться? Если только на тот свет…

Глава 8

Я был везде и нигде. Сон. Смертный сон. Но я осознавал себя и знал, что мне нужно очнуться. Встать. Сбросить с себя смертную одурь. И не мог.

Сердце билось медленно-медленно, так медленно, что никакими инструментами обнаружить это биение было бы нельзя. Но я жил. Это я знал совершенно точно! И самое главное, знал, что со мной. Вот только не знал, как сделать так, чтобы я жил в прежнем ритме.

Летаргический сон. Говорят, Гоголь всю жизнь боялся, что его похоронят живым. И, в конце концов, так и случилось. Не знаю, правда ли это, но якобы, когда вскрыли гроб Гоголя, – труп лежал на боку, а крышка была исцарапана, будто кто-то пытался ее драть ногтями.

Мысли текли медленно… и чтобы заставить себя разогнать мозг до прежнего уровня, чтобы дать ему нужную команду, пришлось очень крепко потрудиться.

Но я все помнил. Помнил, как Сазонов меня инструктировал, помнил, какую команду должен подать самому себе, команду, внедренную в мой мозг моим… кем? Учителем? Или командиром?

Я все помнил. Но чтобы мое замедленное до уровня смерти сознание сделало нужный шаг, и чтобы потом по моим нервным окончаниям полетел – нет, пополз нужный приказ, понадобилось много, очень много времени.

Сколько? Не знаю. Час? Два? Может быть. Но только вся эта странная тренировка заняла несколько часов. И я не представлял, зачем мне это нужно. Изобразить из себя мертвеца, чтобы потом меня в морге вскрыли живым? Ну не глупо ли?