Читать книгу "Право на поединок - Мария Семенова"

Молодой книгочей не мог понять только одного: почему Тилорн, перед которым он преклонялся, радостно и в охотку принял приглашение спуститься на лёд?… Звёздного странника, правда, в мужскую стену не взяли – сноровка не та! – и мудрец присматривал за ребятнёй: кабы не расшалились, вгорячах не взялись разбивать друг другу носы. Внимательно глядевший Волкодав вскоре заметил, как один из мальчишек, обиженный попавшим по лбу снежком, зло устремился на супротивника. Тилорн сейчас же обернулся к нему. Но не так, как оборачиваются на дружеский оклик. Это было настоящее движение воина, мощное движение всего тела, начавшееся от бёдер. Учёный даже не стал простирать руку и восклицать «ха!». И без того парнишку сдунуло с ног, кувырком унесло в сугроб…

Когда окончилась рукопашная и победителей торжественно выкупали в круглой «солнечной» проруби, а со льда подобрали последнюю шапку, все вместе двинулись домой. Тилорн обнимал за плечи румяную, раскрасневшуюся, счастливую Ниилит. Волкодав, даже несмотря на толстую шубу озябший от сидения на одном месте, завидовал им и тоскливо думал о том, что, верно, нескоро ещё обретёт прежнюю силу. Если, конечно, ему вообще суждено её обрести. Он бы уж показал местным бойцам, не ведавшим, по его наблюдениям, куда там добродетельного кан-киро – даже и веннских ухваток «за вороток да в крапиву»…

Впрочем, воину не годится хвастать умением, и Волкодав поспешно подправил недостойную мысль. Не местным он стал бы показывать, а Бога Солнца порадовал бы зрелищем могучих бойцов, во славу Его летящих в разные стороны. Так, как принято было у него дома…

«Ну, поворотило солнце к весне, – зачёрпывая горсть чистого снега и растирая лицо, весело проговорил Эврих. – Теперь только дождаться силионского корабля. Он всегда приходит во время весеннего похолодания, когда море посылает последнюю снежную бурю. Мой Учитель будет счастлив послушать твои рассказы, Тилорн… Ты ведь не был в Аррантиаде?»

Тилорн мотнул отросшими платиновыми кудрями:

«Нет. Ни в том мире, а в этом – уж и подавно. – И повернулся к молча слушавшему Волкодаву: – Друг мой, а ты с нами поедешь?»

«Нет, – сказал венн. – Не поеду».

И дело было даже не в том, что Эврих как бы обнёс его приглашением. Просто он давно уже наметил себе совсем иное путешествие, гораздо более важное, чем какой-то там Силион с его знаменитой библиотекой. Ещё осенью, впервые понадеявшись выжить, Волкодав загадал себе отправиться вверх по здешней Светыни. Земли двух миров были не совсем одинаковы, но сходства оставалось всё же гораздо больше, чем накопившихся различий. А значит, стояли где-то там и холмы, поросшие соснами и дубами… родные братья тех, среди коих по ту сторону Врат обитали когда-то Серые Псы… И кто знает, вдруг…

Ниилит и Тилорн взялись было его уговаривать и расспрашивать, в чём дело, но скоро отстали. Поступки свои, по давнишней привычке, Волкодав редко объяснял вслух. Даже лучшим друзьям. Мало ли чьего слуха может достигнуть произнесённое слово, мало ли кто даже и в Беловодье надумает сглазить затеянное… Устроить так, чтобы роду Серого Пса не нашлось места и на этой земле…

Конечно, нового вышибалу пришли выгонять уже на следующий день. «Зубатка» только-только успела открыться, как сразу два плечистых молодых человека в видавших виды кожаных безрукавках переступили порог. Волкодав вежливо посторонился. Стоум то ли узнал обоих, то ли просто мигом догадался, кто такие пожаловали. Тут же вынес обоим бесплатного пива, во всеуслышание заявив: грех, мол, спрашивать денег с таких пригожих ребят. Пригожие ребята охотно взяли кружки, подцепили из корзинки по горсти солёных крендельков и стали пить, поглядывая на венна. Тот был безоружен. Меч в завязанных ножнах и боевой нож при нём покоились за стойкой, на вбитом в стену деревянном гвозде. На ножнах меча висела и крепко спала, закутавшись в крылья, большая летучая мышь.

Эврих сидел за столом возле прохода на кухню. На это место всё равно не садился никто из гостей, если был хоть какой-нибудь выбор: кому любо, чтобы над головой то и дело проплывали подносы с едой либо с грязной посудой! Перед Эврихом стояла стеклянная чернильница и лежал десяток отточенных перьев, гусиных и тростниковых. От Волкодава не укрылось, что Тилорново перо-самописку аррант держал в сумке. Наверное, не хотел лишнего любопытства, вполне способного завершиться обвинением в колдовстве. А может, после вчерашнего просто боялся, как бы под шумок не украли…

Вошедший в «Зубатку» рослый белобрысый сегван повертел головой, словно что-то высматривая, и направился прямо к Эврихову столу.

– Ты, что ли, грамотей тутошний? – услыхал Волкодав.

– Верно, господин мой, – учтиво и с большой готовностью отозвался аррант. – Ты желаешь составить письмо? Или обратиться к судье?…

– Мой судья у меня при бедре висит, – проворчал сегван и похлопал по ножнам меча, на которых болтался такой же ремешок с биркой, как и у самого Волкодава. – А вот письмишко не повредило бы. Так ты точно грамоте разумеешь или врёшь, чтобы денежки выманить? Знаю я вас, писцов: наскребёте каракулей – и поминай, как звали…

– Ты видишь меня в первый раз, так почему ты находишь возможным подвергать сомнению мою честность? – вежливо обиделся Эврих. – Я тебя пока ещё ничем не подвёл.

– Когда я иду наниматься, мне тоже не больно-то верят на слово, – ответил сегван. – Всегда велят сперва показать, на что я способен. А ну-ка, напиши на клочке… – тут он произнёс ругательство, весьма длинное и непотребное. – И пускай другие прочтут, верно ли ты написал!

– Я не буду бесчестить своё перо словами, оскорбляющими Богов и людей! – упёрся аррант. – И я думаю, ты тоже не всегда размахиваешь мечом, когда нанимаешься. Иной раз бывает достаточно назвать людей, готовых за тебя поручиться. Ведь так? Вот и здесь есть люди, могущие подтвердить мою правоту!

– Ну и кто же? – поинтересовался сегван. – Такой же грамотей-обманщик, как ты? Сознайся лучше, что писать не умеешь, я и пойду. Даже морду бить тебе не стану…

– Вот кто за меня поручится, – гордо произнёс Эврих и указал ему на Волкодава, стоявшего возле двери.

Сегван повернулся, отыскал взглядом невозмутимого вышибалу и долго не сводил с него глаз. Эврих поистине мог бы со всей определённостью сказать, что именно переваривал его медленный разум. Наёмник увидел перед собой не какого-то умника, малопонятного и оттого не внушающего никакого доверия. Отнюдь! Возле входа стоял человек, с которым они были одного поля ягоды. Венн, в отличие от арранта, выглядел понятным и объяснимым. Его слово могло кое-что значить.

– Тебе нечего беспокоиться, почтенный, – сказал хозяин трактира, как раз подошедший поставить перед наёмником пиво. – Они вправду знакомы. Это венн привёл сюда грамотея и попросил дать ему заработать.

Сегван взял пиво, пробормотал что-то о доверчивости, которая однажды непоправимо сгубит его, и наконец кивнул Эвриху. Ладно, мол. Так уж и быть.

– На каком языке господин мой желает писать? – поинтересовался Эврих. – Желает ли он запечатлеть благородную речь Островов? Или, может, на саккаремском, мономатанском, аррантском?